Отрицательный герой.

Книга 2. Плата за преданность.

Глава 4. Семья.
1
Иногда пробуждение сопровождалось подлинным страхом, близким к страху смерти. Мик стремился вернуться в реальный мир, который безнадёжно ускользал, забивая подступы к себе вязкой духотой и шумом, таким интенсивным, что гудела вся голова мальчика, будто в ней лопались сосуды. Это пугало его с раннего детства, но теперь он предпочитал не бояться, а исследовать это явление. Впрочем, давалось ему это с большим трудом, и он отступал, гонимый ужасом близкой смерти.
Когда Мику было девять лет, он вместе с Сандром жил в городе Лун, куда их отправили вскоре после исчезновения Алека, дабы эти двое не отправились искать его сами. В тот год в клан пришли люди, о которых Мик ничего не знал, но которые насторожили его своими мрачными лицами и яркими, цепкими взглядами. Он понял, что перед ним не просто клановцы, но никто не сказал ему правды. Это были паарги. В тот день они выбрали нескольких мальчиков, потом велели и Мику идти за собой, но он воспротивился. Он не должен был бросать Сандра. И люди в чёрном отступили, должно быть, поняв его чувство к брату.
Мик лишь намного позднее узнал, чего они хотели. Он понял, что одарён, и что сам себя лишил возможности развиваться дальше. Но это не волновало его, он остался там, где было его место – возле Сандра. И он не жалел об этом до последнего времени, когда разница между ним и Сандром стала слишком очевидной.
Они не были похожи с самого начала их общения, но тогда они не задумывались над этим. Исчезновение их брата сказалось на их характерах и сделало их ещё более несовместимыми. Сандр, отличавшийся раньше весёлым нравом, теперь редко находил улыбку даже для родителей. Он всегда имел избыток энергии, позволявшей ему быть непоседливым, сильным и жизнерадостным. Теперь он стал замкнутым, мрачным, язвительным и жестоким. Он любил Альгана; потеряв его, он лишился смысла и радости жизни. Характер его совсем испортился, и Сандр превратился в маленького тирана. Отец и мать уделяли ему много внимания, но Сандр не ценил их заботу и начинал ненавидеть этих людей, навязывающих ему свою любовь. Ему нужна была любовь Алека, и ничья больше, в том числе и Мика.
Но Мик, догадываясь об этом, хранил ему верность и направлял его, как мог.
Мик не был слабым ребёнком, несмотря на общее мнение окружающих его людей. Его считали немощным, но он был очень тренированным. Ему отказывали в смекалке, но он обладал редкой наблюдательностью, гибкостью и глубиной суждений. Но он никогда не выставлял напоказ свои достоинства, он хранил себя от людей. Мику нравилось быть дружелюбным и весёлым, но потеря Альгана сразила и его. Теперь он предпочитал быть один, и подолгу бродил за пределами города, замкнутый в своём скорбном ожидании. Друзей у него не было.
Несмотря на дурной характер, Сандр оставался популярным среди сверстников. Он мог быть и признанным лидером, и безразличным одиночкой – это зависело от его настроения. Его дерзость, умение постоять за себя, смелые идеи нравились многим, и ровесники охотно уступали ему первенство в своих делах.
Этот маленький дикарь был достаточно красив. Его яркие глаза были проницательными и ледяными, как у многих малолетних преступников. Он был похож на Алека, но не перенял ни благородной утончённости черт, ни одухотворённости лица своего брата. Его лицо не было таким живым, подвижным, выразительным. Сандр отличался тяжеловесностью, и во внешнем облике, и в обращении с людьми.
Мик являл собой полную его противоположность. Он не обладал красотой, у него было худое, невзрачное лицо, где всё казалось слишком тонким. Кожа его отличалась болезненной бледностью, а всё его тело – излишней хрупкостью. Его длинные, почти белые волосы казались недопустимо нежными. Жестокие соплеменники считали его хилой тенью нормального человека, но его это не задевало. Никто не знал его истинной сути. Его главным достоинством была незаурядная сила воли и жизненная стойкость, позволившая стать ему таким, каким он хотел.
Сандр был тараном, идущим напролом; Мик – незаметным ветром, бесшумно передвигающимся к цели, проникающим в самые мелкие трещины. Сандр унижал своих ближних, насаждал им свою волю с помощью грубой силы. Мик был сама кротость, но он обладал хитростью и стратегическим даром и тоже всегда добивался своего. При желании он мог стать ещё более опасным и безжалостным врагом, чем Сандр.
Единственной точкой соприкосновения этих детей была их общая память об Альгане. Они могли часами говорить на эту тему, они плакали и утешали друг друга. И они любили друг друга, невзирая на все отличия. Но Сандру уделяли слишком много внимания, в то время как Мик рос бесхозным и никому не нужным. И был доволен таким положением вещей. Его оставили в покое, и он был рад, так как никому не приходило в голову вникать в его проблемы и избавлять его от боли.

Но, может, лучше бы ему было уйти с пааргами? Теперь он уже умел бы самостоятельно найти Альгана. А вместо этого он имел лишь бредовые, мучительные сны, которые терзали его и без того обескровленную душу.
Последнее время его всё время кто-то звал во сне. Это очень выматывало. Мик бежал на этот зов, а иногда, вспоминая, что может летать, летел, но каждый раз попадал в западню шума и давления, которое мешало ему продолжить поиски. Он знал, кого искал, и чей голос слышал. Он внимал этому зову уже не меньше недели каждую ночь. И сегодня он слышал его, и бежал по ночным горам куда-то на север, но знал, что ничего не найдёт, как и прежде.
- Проклятье, - тихо сказал паренёк, очнувшись. – Когда это закончится? Уж лучше ужасный конец, чем…
Он не знал, хочет ли он прекращения ночных путешествий. Он не видел в них смысла, но в то же время они давали ему надежду.
Мальчик встал и выглянул в окно. Ночной город безмолвствовал под покровом шлейфа лунного света. В недавнем сне Мика Луны не было. Почему-то его удивила эта деталь. Он решил проверить путь, который совершал во сне, выяснить, насколько он соответствует действительности.
Одевшись, Мик покинул дом. Он вместе с Сандром жил в одном из невысоких каменных строений неподалёку от скального дворца правителя. Это давало массу преимуществ, одна из которых – безнадзорность. Никто не помешал мальчику выйти из дома.
Мик быстро вышел за пределы города, он спешил, словно зов и в реальности вёл его. Подросток спешил, его начинала душить паника. Он не боялся темноты, скал и пропастей, его мало чем можно было испугать. То, что он оледенел от страха без всяких видимых причин, подсказало ему, что он всё ещё во сне.
- Я не контролирую себя? – пробормотал он и нервно усмехнулся. – Как я мог так низко пасть?
Он побежал на север, в прежнем направлении. Затем, поддавшись привычке, полетел, но что-то в нём воспротивилось.
- Нет, сон можно использовать с большей пользой, - громко сказал он, зависая в воздухе. – Я хочу видеть Алека. Ну же!
Он напрягся, стараясь мобилизовать всю свою волю. Ему казалось, что тугая спираль, развернувшись внутри его тела, вышла за его пределы и охватила его своими кольцами, как удав.
Медленно, словно с большой глубины бесконечного источника угольной черноты, Мик поднимался к своему обычному осознанию. Он был одинок, всегда безнадёжно одинок в своих снах. Никто не помогал ему в том мире, куда он соскальзывал каждую ночь. Он был обречён терпеть эти боль и ужас, и он, превозмогая себя, не обращал на них внимания. Он снова был на поверхности.
- Проклятье! – выдохнул Мик. – Всегда одно и то же.
Он замотал головой, с его длинных волос брызнули капли его пота.
- Если бы не этот ужас, я давно бы уже достиг такого…
Он не знал, что конкретно он хочет достигнуть. Он вдруг подумал, что этот его неотвязный ужас и есть его путь, его борьба.
- Ладно…
Мик встал и вышел. Луны не было, и это снова удивило его. Подросток окинул взглядом город, улыбнулся. Щёлкнул пальцами, концентрируя свою волю, и мир пришёл в движение. Тёмные гребни гор стали прозрачными, наполнились светом чистой, сокровенной синевы. Заполонили всё пространство вокруг своего создателя. Застывший океан был так прекрасен, что Мик не смог совладать с восхищением и потерял иллюзию мира.
Затем картины мира замелькали без всякой гармонии и порядка. Слишком много хотел увидеть Мик на этой Земле, и видения вымышленных городов, золотистых каньонов, лесных массивов наполнили его сон. Звёзды, цветы, брызги водопадов сыпались ему в лицо, и он заходился от восторга, позволяя себе истощаться. Но потом решительно оборвал поток видений и проснулся. Без всяких усилий, просто пожелав этого.
За окном светало. Мик встал и прошёл в спальню Сандра. Его названный брат спал. Будить его для того, чтобы он подтвердил, реальность ли это, Мик не стал.
Он пошёл в маленькую столовую, достал из шкафчика хлеб и бутылку воды. Поставил еду на столе, сел и стал есть. Подбросил вверх кусок хлеба и мысленно приказал тому зависнуть. Хлеб со стуком упал на стол. Мальчик усмехнулся.
- И, тем не менее, это сон, - пробормотал он. – Почему в нашем городе нет психиатра? Я живу во сне, и никто не пытается вернуть меня в норму.
Перекусив, он облокотился о стол, положил голову на руки и заснул.
2
Сандр разбудил его не самым ласковым пинком.
- Ты в школу собираешься? – спросил он Мика, хотя тот еще в непонимании тряс головой.
Несмотря на разницу в возрасте, они ходили в один класс. Так распорядился отец Сандра, зная, что мальчик очень неусидчив и нуждается в надзоре более прилежного товарища. Мик не возражал, ему было безразлично.
- Мы опаздываем? – поинтересовался он, подняв голову.
Сандр холодно смотрел на его сонное лицо.
- Как мы можем быть братьями? – произнёс он и вышел.
- Действительно, - тихо ответил Мик.
Поднявшись, он потянулся и побрёл приводить себя в порядок.

День был холодным, но Мик не привык помногу носить на себе и ограничился шерстяной одеждой и плащом. Он не пошёл в школу, ему хотелось досадить Сандру. Ничего, пусть сегодня сам разбирается с учителями.
Мику не терпелось проверить путь, по которому он сегодня во сне дважды поднимался в горы. Он быстро пошёл в северную сторону, покинул город и побежал. Он снова слышал зов! Но не останавливался, чтобы проверить, сон ли это. Может, его звал Алек, услышавший его собственный зов и решивший откликнуться.
- Ерунда!
Мик резко остановился. Он испытал досаду, что не может овладеть собой и предаётся жалким спекуляциям. Но ему очень хотелось изменить свою жизнь, прервать это постылое существование. И он готов был поверить в любую ерунду. Истеричный ребёнок.
Он развернулся, чтобы идти обратно, и тут же отскочил, как от огня. Перед ним стоял человек, и первую минуту Мик не мог оторвать взгляда от его глаз. Маленькие, раскосые, чёрные, они казались очень нехорошими, невзирая на блеск и яркость. Они словно были готовы взорваться от переполняющей их дикости.
С большим трудом отвлекшись от них, Мик разглядел, наконец, лицо незнакомца. Это был молодой мужчина, которого вряд ли можно было назвать уродливым. Он был просто жутким. Причём не из-за каких-то особых, отталкивающих черт, а из-за самого выражения лица, из-за похабной и ледяной улыбки садиста. Мик попал во власть маньяка.
- Я ждал тебя, - проговорил человек.
- Именно меня? – оторопело спросил подросток.
- Да. Я звал, и пришёл ты. Только ты.
- Ты звал? – переспросил мальчик, окунаясь в холод разочарования. – Это ты звал меня? Как долго?
- Всю неделю.
Человек сделал шаг в его сторону, голова его качнулась, словно шея была гибким стеблем.
- Зачем я тебе? – спросил Мик.
Ему всё было безразлично. Магический флёр событий последних дней, чудесных снов, обратился обыденной шелухой.
- Ты – дар.
- А ты кто? Судя по одежде, паарг?
- Уже нет, к счастью, - в голове человека скользнуло злорадство. – Я ушёл от них, они отвергали бога, бормотали насчёт чистой энергии и общего поля.
- О каком боге ты говоришь?
Псих кинулся на него, перекосившись от ярости. Мику с трудом удалось улизнуть.
- Бог один! И ты знаешь его имя! Это Ригим!
- А! – разочаровано протянул подросток, стараясь сохранить дистанцию. – Ты что-то вроде сатаниста местного разлива?
Человек сделал выпад в его сторону, и Мик рухнул на камни, как парализованный. Он не потерял сознания, и мог констатировать, что его враг даже не дотронулся до него.
«Я звал, и ты пришёл. Только ты». Никакого Алека нет и поблизости. Никакого чуда, никакой надежды. Только помешавшийся фанатик, собирающийся принести своему богу «дар» в виде человеческого существа нежного возраста.
Мик закрыл глаза, он старался не наблюдать, что с ним делают. Он не имел власти над телом, и не мог сопротивляться. Ему оставалось лишь принять свою судьбу. Ему не было ни страшно, ни обидно. Разочарование стёрло все чувства.
Неожиданно он обрёл ощущение тела и забился в верёвках. Теперь он был привязан к столбу. Открыв глаза, он увидел, что находится посреди широкой, светлой пещеры, пол которой усыпан хворостом. Хворост образовывал вокруг столба кольца, должно быть, принадлежащие одной спирали. У самого основания столба, у ног мальчика была набросана куча сухих веток.
- Так, со способом казни мы определились, - пробормотал Мик, испытывая спазмы ужаса.
Он принялся метаться в своих верёвках, надеясь ослабить их. Но в пещеру уже входил его палач, неся факел.
- Ригиму не приносят жертв! – крикнул Мик.
- Да, и ему не хватает нашей энергии. Его эгрегор становится слабее, - фанатик с довольным выражением на гадком лице покачал головой.
- Он не может ослабеть! Он – чистая энергия!
- А, и ты у нас паарг! – засмеялся псих и опустил факел к внешнему кольцу спирали.
Огонь резво кинулся пожирать сухую траву. Глядя на его танец, Мик вдруг впервые полновесно осознал всю дикость и нереальность своего положения. Безо всякого предисловия и объяснения, он стал жертвой нелепого культа, который решил всю его дальнейшую судьбу. Но разве такое бывает? Разве жизнь может оборваться так вероломно, скоропостижно?
Но нет, смерть тоже несёт в себе огромную ценность. В момент гибели живое существо отдаёт свою память окружающему его Мирозданию, Вселенной. И память эта не должна быть запятнана болью и ужасом последних минут. Мик не хотел боли. Не это он должен отдать Миру. Не боль, а самое лучшее, что ему удалось испытать за всю жизнь. Любовь к Альгану.
Глядя на то, как проворно змеится огонь по кольцам спирали, Мик со всей силы ударился головой о столб сзади.
Фанатик с криком разочарования бросился приводить его в чувства, и Мик кинулся на него. Он ощутил себя гигантской волной, накрывшей этого проклятого человека. Он прибил его к земле и стал наносить удары. Потом вскочил, и откуда-то из-под самого потолка пещеры взглянул на своего врага. Перед ним на земле со слабой улыбкой на губах лежал совсем молодой парень, обладающий редкой и, как ни странно, знакомой красотой.
«Канхаос! Я брежу. Это снова сон! Конечно, и я летаю. И огня нет.»
Однако Мик заметил всполохи рыжего света и обернулся туда, где был столб. У столба, в огненном кольце, стояла хрупкая детская фигурка с поникшей головой.
Шок заставил Мика оцепенеть, потом сознание его помутилось, и он больше не видел себя со стороны. Но вскоре шум извне и резкие удары привели его в себя, и он открыл глаза. Красивый парень бил его по щекам. Потом он отступил, улыбаясь.
- Привет, - сказал он.
- Кто ты? – пробормотал Мик, пытаясь сесть на земле.
Он не помнил, чтобы его отвязывали и клали на землю. И он не мог поверить, что его сон обрушился реальностью, это было слишком невероятно.
- Не узнаёшь меня? – спросил герой его сна.
Тёплый голос, тёплый взгляд спасителя что-то сломили в мальчике, и Мик вздрогнул.
- Альган, - прошептал он.
- Конечно, - ещё тише ответил брат и стал отвязывать его.
- Это ты! Ты вернулся! Я ничего не путаю?..
Мик засмеялся сквозь слёзы. Да, он не напрасно ждал, чувство близости чуда не подвело его.
- Альган, - снова произнёс он, словно наслаждаясь звучанием этого слова.
- Я с тобой, - с улыбкой ответил Алек.
Ему была приятна реакция этого ребёнка, ради которого он и вернулся.
Взяв обессилевшего мальчика на руки, он вынес его из пещеры. Они сели на камни, и Алек предложил Мику воды из фляги.
Некоторое время оба молчали. Мик заговорил первым, как только голос вернулся к нему.
- Где он?
- Кого ты имеешь в виду?
- Того ненормального.
- Прости меня. Прости, - Алек мягко засмеялся, уткнувшись лицом в его волосы. – Это был я. Вернее, я внушил тебе образ этого урода.
- Зачем? – инертно спросил Мик, не до конца понимая слова юноши.
- Я иду из монастыря пааргов. Я учился у них два года. И я узнал, что ты очень талантлив, но тебя надо подтолкнуть. Вот я и… подтолкнул.
Мик обернулся и серьёзно взглянул на него.
- Это был ты? Ты хотел сжечь меня? Или я не правильно понимаю?
- Приходи в себя, - с улыбкой ответил Алек. – Ты прекрасно справился. Комуарт в своё время поступил со мной не менее жестоко. Болит голова?
Мик кивнул, он только сейчас ощутил резкую и горячую боль в затылке. Альган коснулся его ушиба, провёл рукой по волосам. Мик засмеялся от радости: боль прошла. Но Мик радовался не избавлению от неё, а самому факту, что такое возможно.
- Я обучу тебя этому, - пообещал его брат. – Я сам буду обучать тебя. Я здесь только ради тебя. Ты отдохнул? Пошли в город.
- Подожди, - Мик встал и взглянул на него сверху вниз. – Ты вернулся. Ты всё время был у пааргов?
- Почти. Я потом расскажу.
- А ты знаешь, что наследник теперь Артур?
- Знаю, малыш, - Алек тоже встал. – Он мне не опасен. Пошли в город, я устал. Я хочу есть и спать, как это не тривиально.
Мик засмеялся, недоверчиво покачал головой и обнял своего возвращённого брата.
- Ты здесь! – воскликнул он, словно только что понял это. – Пошли. Они все с ума сойдут от радости.
«Или от злости, - подумал Алек, скрывая усмешку. – Мы обсудим это позднее, мальчик».
3
Они приблизились к первым строениям города, и Алек придержал Мика за плечо.
- Сделай над собой усилие и перестань так ярко улыбаться.
- Но почему? – смутился мальчик.
- Я не хочу, чтобы соплеменники испугались за твой рассудок. Представь, идёт парень и улыбается, как слабоумный.
Альган засмеялся, но Мик его явно не понимал.
- Всё в порядке, - тихо сказал молодой человек. – У тебя замечательная улыбка. Просто никто из этих людей не сможет увидеть меня. Это не входит в мои планы.
Мик озадаченно смотрел на него, потом пошёл вперёд, не оглядываясь. Вскоре они были у дома ребят, и Мик провёл Альгана в свою комнату. Закрыв дверь, он спросил:
- Итак, ты позаботился, чтобы тебя никто не видел. Зачем?
Алек расслабленно раскинулся на его постели.
- А ты помнишь первую мысль, которая посетила тебя, как только ты меня увидел? Ты подумал: это Канхаос. Клянусь, они все подумали бы так же. И естественно, они узнали бы во мне меня самого. А ведь наследник – Артур.
- Ему придётся отдать пост, - радостно заметил Мик
- Но мне это не нужно, - Алек покачал головой. – Детка, это не моя судьба.
- Но тогда зачем ты вернулся вообще? – в смятении спросил мальчик.
- За тобой. Ты дорог мне. А ты моришь меня голодом.
Мик пулей вылетел из спальни и через полминуты притащил на подносе всё, что нашёл на кухне. Алек приступил к завтраку, время от времени кидая на своего друга тёплые и ироничные взгляды. Мик не решался ни о чём его спрашивать. Потом не утерпел.
- Расскажи мне всё, - попросил он. – Почему ты исчез? На каком основании отец назначил наследником Артура? И где же Демке?
Альган отодвинул тарелку и некоторое время озадаченно смотрел на него, словно не поняв смысл его просьбы.
- Да, пожалуй, лучше не откладывать, - пробормотал он и начал рассказ.
Он был довольно откровенен, он не утаил ни о своих убийствах, ни о душевной болезни, ни о бесчестных действиях в монастыре пааргов. Он не рассказал мальчику лишь историю Эдуарда, стыдясь своего позора и полагая, что истории такого сорта не для детских ушей.
Мик сидел, обхватив голову руками. Судьба Алека показалась ему потрясающей и несправедливой.
- Артур пытался убить тебя, - проговорил он. – Если он узнает, что ты в клане, он снова попробует сделать это. Ты прав, тебе лучше остаться незамеченным.
- Детка, я уже говорил, что он не страшен мне. Я знаю всё, что думают люди. Никто не может ничего замышлять против меня.
- Но он должен быть наказан, - неуверенно заметил Мик.
- Забудь о нём. Судьба позаботится о нём лучше нас с тобой.
Мальчик заискивающе глянул на него.
- Итак, ты забираешь меня, и мы едем за Демке. А Сандр? Его нет в твоих планах?
- Но, чтобы забрать его, придётся говорить с отцом. Это, опять же, не то, на что я рассчитываю.
- Но он любит тебя не меньше меня. Это плохо по отношению к нему.
- Но если я откроюсь ему, я уже не смогу уйти из клана, не ранив его. А остаться я не намерен.
Они долго смотрели друг на друга. Боль Мика была очевидна Алеку. Только что обретя одного из братьев, которого он так долго ждал, Мик был обречён потерять другого брата, с которым так долго делил свою боль. Альгану стало стыдно.
- Я останусь, - заверил он мальчика. – Но я не буду афишировать своё присутствие.
- Но родители будут знать?
- Конечно, будут, - после недолгой паузы ответил Алек, больше не желая огорчать этого славного ребёнка. – Возможно, они согласятся позволить Сандру жить со мной где-нибудь на стороне.
Он усмехнулся, ему показалось нелепым, что он (Он!) должен просить у кого-то позволения, будучи одним из самых сильных и значительных людей клана, или даже всего мира.
Но так будет проще и ему самому, и тем, кого он любит.
Мик не отрывал от него взгляда, печального и гордого одновременно. Потом он спохватился и, забрав с кровати поднос, ушёл с ним на кухню. Когда он вернулся, он увидел, что Алек спит, так и не сняв своего плаща.
Мальчик встал напротив, сложил ладони на груди, словно согревая что-то заветное и хрупкое. Он так любил Альгана, что даже мелкое хамство, направленное против Алека, могло привести Мика в слепую ярость. Он любил его больше, чем это было позволено. Он видел в нём своё единственное божество, он стремился к нему, словно к самому свету. Он знал, что такая сильная любовь, пусть даже истинно платоническая, без единого порочащего пятнышка желания, всё равно однажды окрасится страстью. Но Мик не боялся, он чувствовал, что между ним и его кумиром есть некая преграда, подобная стене высотой до самых далёких звёзд. Эта прозрачная, тончайшая стена позволит Мику видеть всё, что будет происходить с любимым человеком, но не даст приблизиться к нему.
Эта стена, что она значит? Мик не знал. Он предполагал, что это может быть неприятие его любви самим Алеком, или же его неспособность ответить взаимностью. Или преградой был человек, назначенный Альгану судьбой.
«Чего мне ждать? Что мне делать?» – думал Мик. Ему казалось, что самое большое чудо в его жизни уже свершилось, и ему не на что надеяться.
«Человеку всегда мало. Закон возрастающих потребностей, ничего не поделаешь. Закон нельзя выдумать, его можно только открыть. Я не виноват, что уже хочу большего. Я никогда ничего не имел, кроме тебя, Алек. Меня подобрали в Ладжтаоне именно ради того, чтобы однажды я был полезен тебе. Моя жизнь обретает смысл только рядом с тобой. Но почему, при такой неслыханной милости судьбы, при такой её заинтересованности мною, я так безжалостно обделён?
Бороться?! За тебя? Но как я осмелюсь? Что я могу дать тебе? При лучшем раскладе я буду твоим учеником. Но я останусь всегда на втором месте, после твоей жены, это однозначно. Я не могу бороться, я знаю, что не я разделю этот путь с тобой. Откуда я это знаю? Если бы я мог дать ответ, я нашёл бы виновника нашей отчуждённости, и убил бы без всякой жалости, пока этот человек ничего для тебя не значит. Но это не входит в планы нашей судьбы, и я имею лишь нечёткое ощущение, что ты бесконечно ускользаешь от меня.
О Ригим! Надеюсь, Алек, хоть во сне ты не можешь читать мысли. Иначе мне будет очень стыдно».
Мик сидел на стуле у двери, не сводя глаз со спящего. Да, история Альгана показалась ему потрясающей и несправедливой. Она зачаровывала, как древняя, ещё никому не известная легенда. И она заставляла терзаться от бессильной ярости и невозможности что-то изменить. Да, Мик возненавидел бы любого, кто посмел оскорбить Алека хотя бы хамством. А между тем, оскорблениям не было видно конца. Подростки напали на Алека в ладжтаонской школе, отец отправил сына в психушку, Демке променял его на Саманту. Комуарт пытался убить трижды! И всё это, да и не только это, произошло ещё до бегства Алека. А потом были покушения, предательства, вероломство, боль.
Мик закусил губу, глаза его стали маленькими и пронизывающими. Да, многих виновных в страданиях Алека он достичь не может. Но самый главный виновник его бедствий здесь. В этом городе! Артур! «Судьба позаботится о нём лучше нас с тобой». Ты прав, судьба. И я приложу все усилия, чтобы стать этой судьбой.
Мик сдержанно усмехнулся, в глазах его всё больше разрастался фанатизм. Он непременно отомстит Артуру, хотя бы чередой мелких пакостей, для начала. Никто ещё не удостаивался от Мика такой пылающей ненависти.
Внезапно мальчик напрягся. Он услышал шорох шагов на улице, и узнал по ним Сандра. Мик встал и вышел, чтобы помешать брату вломиться в к себе в комнату. Остановившись в небольшом пустом холле, он стал ждать.
Сандр с мрачной физиономией вошёл в дом.
- Привет, - недружелюбно сказал он. – Не ожидал я от тебя такой подлости.
- Ты о чём? – тихо и насмешливо спросил его брат. – Сегодня тебе некому было подсказывать?
- Пошёл ты!
- Какой ты современный! Внешний мир плохо влияет на тебя. Будь добр, говори потише.
Сандр остановился на пороге своей спальни.
- Я в своём доме, - заносчиво ответил он, внимательно глядя на подростка. – Что с тобой? Ты получил наследство?
Мик засмеялся. Ему хотелось и обрадовать Сандра, и немножко позлить его, наслаждаясь триумфом. Ведь он первый встретил Алека. И он хотел продлить удовольствие от причастности к этой тайне.
- Кое-что гораздо лучше наследства, - сказал он. - Только ты молчи. Пошли.
Он жестом пригласил его зайти в свою комнату. Сандр с недоумением заглянул в его спальню. Оба замерли. Мик с увлечением наблюдал за реакцией друга. Он считал Сандра довольно-таки эмоциональной личностью, но тут брат удивил его. Он просто отошёл назад и скрылся в своей комнате. Лицо его было пусто, ни тени радости или потрясения. Спустя минуту Мик решился заглянуть к нему и увидел, что Сандр сидит с ногами на постели, подняв колени к груди и склонившись к ним. Он был неподвижен. Мик приблизился к нему и положил руку ему на плечо. Сандр поднял голову и с отрешённым видом уставился на него.
- Давно он здесь? – пробормотал он.
- Не больше часа. Поел, спит.
- Отец знает?
- Нет. Алек ещё не решил, должен ли он открыться отцу.
Мик хотел добавить, что Алек долго не хотел открываться даже Сандру, но вовремя спохватился и, забрав с кровати поднос, ушёл с ним на кухню. Когда он вернулся, он увидел, что Алек спит, так и не сняв своего плаща.
Мальчик встал напротив, сложил ладони на груди, словно согревая что-то заветное и хрупкое. Он так любил Альгана, что даже мелкое хамство, направленное против Алека, могло привести Мика в слепую ярость. Он любил его больше, чем это было позволено. Он видел в нём своё единственное божество, он стремился к нему, словно к самому свету. Он знал, что такая сильная любовь, пусть даже истинно платоническая, без единого порочащего пятнышка желания, всё равно однажды окрасится страстью. Но Мик не боялся, он чувствовал, что между ним и его кумиром есть некая преграда, подобная стене высотой до самых далёких звёзд. Эта прозрачная, тончайшая стена позволит Мику видеть всё, что будет происходить с любимым человеком, но не даст приблизиться к нему.
Эта стена, что она значит? Мик не знал. Он предполагал, что это может быть неприятие его любви самим Алеком, или же его неспособность ответить взаимностью. Или преградой был человек, назначенный Альгану судьбой.
«Чего мне ждать? Что мне делать?» – думал Мик. Ему казалось, что самое большое чудо в его жизни уже свершилось, и ему не на что надеяться.
«Человеку всегда мало. Закон возрастающих потребностей, ничего не поделаешь. Закон нельзя выдумать, его можно только открыть. Я не виноват, что уже хочу большего. Я никогда ничего не имел, кроме тебя, Алек. Меня подобрали в Ладжтаоне именно ради того, чтобы однажды я был полезен тебе. Моя жизнь обретает смысл только рядом с тобой. Но почему, при такой неслыханной милости судьбы, при такой её заинтересованности мною, я так безжалостно обделён?
Бороться?! За тебя? Но как я осмелюсь? Что я могу дать тебе? При лучшем раскладе я буду твоим учеником. Но я останусь всегда на втором месте, после твоей жены, это однозначно. Я не могу бороться, я знаю, что не я разделю этот путь с тобой. Откуда я это знаю? Если бы я мог дать ответ, я нашёл бы виновника нашей отчуждённости, и убил бы без всякой жалости, пока этот человек ничего для тебя не значит. Но это не входит в планы нашей судьбы, и я имею лишь нечёткое ощущение, что ты бесконечно ускользаешь от меня.
О Ригим! Надеюсь, Алек, хоть во сне ты не можешь читать мысли. Иначе мне будет очень стыдно».
Мик сидел на стуле у двери, не сводя глаз со спящего. Да, история Альгана показалась ему потрясающей и несправедливой. Она зачаровывала, как древняя, ещё никому не известная легенда. И она заставляла терзаться от бессильной ярости и невозможности что-то изменить. Да, Мик возненавидел бы любого, кто посмел оскорбить Алека хотя бы хамством. А между тем, оскорблениям не было видно конца. Подростки напали на Алека в ладжтаонской школе, отец отправил сына в психушку, Демке променял его на Саманту. Комуарт пытался убить трижды! И всё это, да и не только это, произошло ещё до бегства Алека. А потом были покушения, предательства, вероломство, боль.
Мик закусил губу, глаза его стали маленькими и пронизывающими. Да, многих виновных в страданиях Алека он достичь не может. Но самый главный виновник его бедствий здесь. В этом городе! Артур! «Судьба позаботится о нём лучше нас с тобой». Ты прав, судьба. И я приложу все усилия, чтобы стать этой судьбой.
Мик сдержанно усмехнулся, в глазах его всё больше разрастался фанатизм. Он непременно отомстит Артуру, хотя бы чередой мелких пакостей, для начала. Никто ещё не удостаивался от Мика такой пылающей ненависти.
Внезапно мальчик напрягся. Он услышал шорох шагов на улице, и узнал по ним Сандра. Мик встал и вышел, чтобы помешать брату вломиться в к себе в комнату. Остановившись в небольшом пустом холле, он стал ждать.
Сандр с мрачной физиономией вошёл в дом.
- Привет, - недружелюбно сказал он. – Не ожидал я от тебя такой подлости.
- Ты о чём? – тихо и насмешливо спросил его брат. – Сегодня тебе некому было подсказывать?
- Пошёл ты!
- Какой ты современный! Внешний мир плохо влияет на тебя. Будь добр, говори потише.
Сандр остановился на пороге своей спальни.
- Я в своём доме, - заносчиво ответил он, внимательно глядя на подростка. – Что с тобой? Ты получил наследство?
Мик засмеялся. Ему хотелось и обрадовать Сандра, и немножко позлить его, наслаждаясь триумфом. Ведь он первый встретил Алека. И он хотел продлить удовольствие от причастности к этой тайне.
- Кое-что гораздо лучше наследства, - сказал он. - Только ты молчи. Пошли.
Он жестом пригласил его зайти в свою комнату. Сандр с недоумением заглянул в его спальню. Оба замерли. Мик с увлечением наблюдал за реакцией друга. Он считал Сандра довольно-таки эмоциональной личностью, но тут брат удивил его. Он просто отошёл назад и скрылся в своей комнате. Лицо его было пусто, ни тени радости или потрясения. Спустя минуту Мик решился заглянуть к нему и увидел, что Сандр сидит с ногами на постели, подняв колени к груди и склонившись к ним. Он был неподвижен. Мик приблизился к нему и положил руку ему на плечо. Сандр поднял голову и с отрешённым видом уставился на него.
- Давно он здесь? – пробормотал он.
- Не больше часа. Поел, спит.
- Отец знает?
- Нет. Алек ещё не решил, должен ли он открыться отцу.
Мик хотел добавить, что Алек долго не хотел открываться даже Сандру, но вовремя спохватился.
- Он многое рассказал мне, - продолжал подросток. – Артур его враг, и Алек рискует, показываясь на людях.
Сандр спустил ноги с кровати и встал.
- Артур его враг? Он отнял его пост… По какому праву он стал наследником? Ты думаешь, незаконно?
- Я не знаю, он ничего не говорил мне об этом, - солгал Мик, чтобы избежать необходимости пересказывать историю Алека.
- Ладно… Я пойду к нему. Ты не против, если я посижу в твоей комнате?
- Иди. Я побуду на кухне. Нам надо сторожить его.
Сандр кивнул, потянул носом и вдруг крепко обнял Мика.
- Мы не умерли, он успел, - пробормотал он и залился тихим смехом. – Он спас нас. Мик, он вернулся.
- Вернулся, - ответил Мик, поражаясь тому, насколько приятна ему эта мелодраматичная сцена.
4
Алек смотрел в глаза Сандра, и надеялся, что тот не различает в его взгляде вины. Молодому человеку было стыдно за то мнение, которое он составил о младшем брате. Вспоминая своё детство, он признал, что любил этого мальчика довольно крепко, но потом, после обучения у Комуарта, это чувство дало заметную трещину. Взрослея, Сандр разочаровывал брата, которому казалось, что мальчик слишком поверхностный, избалованный, капризный и пустой. Но теперь, после нескольких лет страданий, выпавших на долю Сандра, он изменился. Алек не обольщался на его счёт, он знал, что его брат жесток и довольно циничен. Но он больше не пуст. У него есть душа, умеющая любить. Любить с увлечённостью и самоотдачей фанатика.
Сандр не отводил глаз от Альгана, он внимательно слушал его рассказ о жизни вне клана, но иногда его отвлекала тяжёлая мысль: «А что, если он изменился, и я ему больше не нужен?» Парень, сидящий перед ним, уже перестал быть его братом, да Сандр и не посмел бы настаивать на их родстве. Кто он может быть этому человеку, самому значимому из всех? Разве он имеет права быть его братом?
Мик тихо сновал от очага к столу. Он старался сделать завтрак как можно более изысканным, хотя видел, что никто особо не заинтересован в еде.
Алек замолчал. Сандр некоторое время усваивал информацию, потом произнёс:
- Может, лучше я расскажу отцу о твоём возвращении? Тебе будет небезопасно идти к нему. Артура сейчас нет в городе, но у него могут быть агенты.
- Не могут быть, а есть, - Альган усмехнулся. – Не думаешь же ты, что наш экзальтированный братец сам подстроил мне западню? Возможно, ума бы у него хватило, но откуда бы он взял этих исполнителей? Кроме того, я знаю, без тени сомнения, что у него есть агент. Вернее, Артур сам является агентом этого человека.
- Ах, скажите! – Мик засмеялся. – Мы оказались впутаны в такую политическую интригу.
- Меня с раннего детства в них впутывают, - ответил Алек.
- Видишь, как всё запущено в клане, - заметил Сандр. – Ты можешь изменить это.
- Почему ты так во мне уверен? Что ты знаешь обо мне, как о политике? Меня даже никто не обучал.
- Это всё мелочи по сравнению с твоим главным достоинством, - возразил брат. - Ты – идеальный двойник Канхаоса. Стоит народу узнать о твоём возвращении и хоть раз увидеть тебя, Артура забудут в мгновение ока. Тебя ждали несколько тысячелетий. Ты, Алек, мессия! Ты себе не принадлежишь. И всем будет безразлично, что ты там натворил в детстве.
- Народу – да, он простит мне это без особых усилий. А вот Дольгития вряд ли окажется сломлена религиозным экстазом. И она-то не простит мне ничего. Мне не нужна эта война.
- Но что они могут сделать тебе, если ты читаешь мысли? – спросил Мик.
- Ничего, согласен. Но я уже сказал, что эта война не нужна мне. Её нет в моих планах на будущее.
- Значит, никто не узнает о твоём возвращении?
- Кроме родителей.
Алек в который раз начал развивать тему, как хорошо было бы поселиться за пределами клана и посвятить себя самосовершенствованию. Ребята с сомнением переглянулись, они не разделяли его восторга от такой идеи. Они не видели смысла в жизни вне клана. Они были воспитаны патриотами, и мысль о том, что Альган не желает помочь своему народу, казалась обоим оскорблением.
- В чём же ему надо помогать? – тихо спросил Алек. – По-моему, наш народ достаточно благополучен.
- Тебя ждали! – горячо возразил Сандр. – Ты должен исполнить свою миссию.
- И в чём же она состоит?
- Клан должен править миром!
- Дитя моё, но ведь это такая морока! Править миром – самая тягостная обязанность из всех. Не понимаю, какое может быть от этого удовольствие. Придумывать законы для всего мира, подавлять восстания, насаждать свою культуру там, где она изначально чужда. Да и что из этого выгадает клан? Он и без того богат, а все клановцы – здоровы, живут долго и безбедно. Их становится всё больше, но они не знают границ.
- Но если клан будет править миром, жизнь в целом станет лучше, - вставил Мик.
- Самое распространённое ошибочное убеждение всех завоевателей, - заметил Алек. – Так думал каждый тиран, не принося в этот мир ничего, кроме бедствий.
- Но ты не каждый тиран! Ты сделаешь так, как надо. Ты единственный.
- Усовершенствование мира должно начинаться в душе каждого, отдельного человека. В этом мире достаточно религий, выработавших самые разнообразные этические нормы, чтобы человечество уже достигло божественной сути, - Алек усмехнулся. – Но этого не произошло, и не случится никогда. Потому что человек – хищное животное. Он не может без свежей крови. Разве ты, Сандр, не смотришь фильмы ужасов? Чтобы что-то изменить в мире, надо начать с себя. Надо захотеть перестать быть хищником. Отследить свои инстинкты, разрушить их после невероятно долгой и трудной борьбы. Ведь эти инстинкты в нас с самого нашего младенчества. Люди должны понять, и даже не на моральном, а на физическом плане, что этот мир един. И мы только клетки одного организма. Что, вы скажете, что впервые слышите подобные речи?
- Нет, - согласился Мик. – В Большом мире они звучат постоянно.
- И что это изменило? Так зачем мне идти по этому неблагодарному пути? Я могу изменить, но только себя, вас, и Демке. Вы дороги мне. Если бы люди больше уделяли внимания развитию тех, кто им дорог, хотя бы в пределах своей семьи, это уже было бы значительным прорывом.
Некоторое время все молчали.
- Но непротивление злу – тоже зло, - сказал Мик.
- Зла нет, - с усмешкой ответил Альган. – Есть желания, которые делают человека слабым и заставляют его стремиться к своей цели, невзирая на средства.
- Интересно, это твоё личное мнение, или в тебе говорят паарги? – язвительно спросил Мик.
- У меня и до пааргов было достаточно опыта, чтобы сделать выводы. С самого детства я барахтаюсь в паутине людской и своей собственной глупости. Желания – это всё. Жизнь без них не имеет смысла. Мы все живём лишь благодаря нашему желанию лучшей доли. Даже в том случае, если всё и так бесподобно. Как в случае с кланом.
- Закон возрастающих потребностей, - пробормотал Мик. – А любовь – это тоже только желание?
- Да. Но это не только то желание, которым принято обозначать страсть. Это желание не только присваивать то, что нравится, но и принадлежать. Вот здесь человек уже не хищник, для которого убийственна сама мысль о возможности принадлежать кому-то.
- Понятно, - вздохнул Мик. – Ты прав, но и нас можно понять. Решай сам, мы не должны вмешиваться в твою жизнь.
Разговор с Алеком расстроил обоих мальчиков. Им приходилось выбирать между ним и кланом. Жизнь с Алеком за пределами клана дарила бы им счастье, но лишала бы их цели. Без Алека они были обречены на такую лютую тоску, что всякая цель сводилась к нулю.
Сандр и Мик перебрасывались ничего не значащими взглядами, стараясь не задевать ими Альгана. Они ни за что не отрекутся от этого человека, но отныне они потеряют родину.
Алек вытянул руки и коснулся ими плеч своих братьев.
- Вы правы, - сказал он. – Любовь это самое оправданное и светлое из желаний. И она выше любой цели, долга, возможно, выше самой жизни. Я не отниму у вас клана только из-за своего мелкого желания быть непричастным.
Мальчики воззрились на него.
- Серьёзно?..
- Мы останемся в клане. Всё будет, как прежде. Я постараюсь, чтобы никто не узнал меня, кроме родителей. Меня даже никто не заметит.
Ребята заулыбались. Они оба хотели обнять Алека, но считали себя недостойными его ласки. Но он сам привлёк их к себе, и им пришлось пересесть ему на колени. Конструкция их тел оказалась слишком неустойчивой, и мальчики со смехом упали на пол. Алек встал, взял их за руки и одним движением поднял в вертикальное положение.
- Отличная разминка, - сказал он. – Ладно, оставим акробатические номера для лучших времён, а сейчас перейдём ко второй серии моего возвращения. Пора уже обрадовать моих родителей.
5
Горы несли отраду взору, ведь они были стенами его родного дома. Артур, не слишком романтичный человек, всегда восхищался их красотой и величием. Они, как божественные ладони, держали, хранили, поднимали к небу город Лун. Только здесь Артур чувствовал себя дома.
Он возвращался из долгого путешествия по городам и островам клана. Он был переполнен информацией, но ему не хотелось отдыхать. Жажда действий как ураган несла его вперёд, в лучезарное будущее.
Артур был счастливым человеком. Очень многое изменилось с тех пор, как он, сломленный, покидал кабинет отца после восстановления Алека в правах больше десяти лет назад. Артур был страшно уязвлён, рана его не затягивалась. Отец предавал его снова и снова. Правда, он назначил старшего сына наместником Сенплуна – самого крупного города, но это ещё больше унизило Артура, не способного стерпеть самое ничтожное поражение.
Тем не менее, он старался оправдать веру отца в свои способности. Артур болезненно любил его. Простить не мог, но любил, как и в детстве. Он боялся разочаровать его, потерять его доверие – то немногое, что у него осталось. Он догадывался, что Реньо в целом не способен любить своих детей. Но это не уменьшало его страданий.
Когда родился Александр, Артур почти ликовал, испытывая тяжёлый мстительный триумф. Хоть появление Сандра не давало ему ничего, всё же оно отнимало корону наследника у Альгана.
Впрочем, отец не долго думая, объявил младшего ребёнка неполноценным, чтобы оставить Алека принцем. Значит, его-то, Алека, он всё же любит, в отличие от других сыновей. Это было очередным ударом для Артура.
Больше Артур не хотел бороться. Он начал опускаться, забросил должность. Он пристрастился к алкоголю, к распутству. Он словно мстил себе за жизненную неудачу, которую не смог отвести от себя. Мстил отцу, не пожелавшему принять и любить его таким, каким он был.
Бывший наследник сделался угрюмым, жестоким. Он оттолкнул даже тех, кто его любил. Его единственной страстью стала ненависть к Алеку. Артур не прекращал проклинать его, и делал это с тем же рвением, фанатизмом и страстью, с какими другие молятся или обожают.
Итак, злополучный принц опускался. Его сместили с должности, и он оказался предоставлен самому себе. Ему дана была свобода разбиться насмерть в этом падении. Он запил.
В скором времени вся семья кроме него перебралась в город Лун, и он остался один. И вот тогда-то в поле его зрения появился человек, которого он никогда не видел, но который был очень важной деталью государственной машины клана. Звали его Меренраль, он занимал один из постов Дольгитии. Артур не знал этого, перед ним был лишь невысокий стройный мужчина средних лет, с ничем не выдающейся внешностью. Единственно юношу привлекли глаза Меренраля, всегда полуприкрытые, но тем не менее пристальные и пугающе бесстрастные.
Почти десять лет, с младенчества, Артур считался единственным претендентом на наследие трона, и все эти годы он имел несчастье ощутить на себе слишком большую любовь и надежду многих людей. Но он оказался не единственной жертвой. Очень многие клановцы были разочарованы рождением второго сына правителя. Сам кан не пожелал отступить от традиции, а может быть, и решил, что его первенец слишком быстро поддаётся зову медных труб и в своём властолюбии теряет трезвость. Так или иначе, Алека он уберёг от подобного, был сдержан с ним, даже холоден и почти безразличен. Но он любил его, он с самых первых лет его жизни увидел в нём харизматическую личность. А Артур был всего лишь самовлюблён.
Но представление о его исключительности уже прочно владело умами многих клановцев. Большинство из них вскоре смирилось, поскольку судьба Артура никого из них не затрагивала лично. Меренраль к ним не относился. Он, как и остальные люди Лун, был патриотом и желал, чтобы на троне был по настоящему великий правитель. Кан Реньо казался ему посредственным, в нём не было страсти, воинственности, честолюбивых устремлений. Обычный дипломат, который не может привести клан к мировому господству. Артур же с самого начала казался Меренралю идеальным претендентом на роль сильного хозяина, ему лишь был нужен опекун, учитель, который выпестовал бы его.
Меренраль был действительно опасным человеком. Являясь членом Дольгитии, он был чуть менее предан правящему роду, и чуть более самонадеян, чем полагалось. Он воплотил бы свои планы, невзирая на то, как сложилась бы судьба Артура. Но Провидение помогло ему. Когда жизнь Артура выпала из внимания отца, Меренраль подставил руки и подхватил её. На его ладони засияла настоящая драгоценность – звезда, упавшая с царского небосклона. Теперь он поднимет её обратно, но только вместе с самим собой. Он покорит вершины власти, направляя своего ставленника, он будет внутренним голосом Артура, неотвязным и убедительным. Раз этот юноша не нужен кану и Дольгитии, он, в самом деле, неуязвим. Его сбросили со счетов – какая редкая удача.
Меренраль всегда хотел стать опекуном Артура, но до рождения Алека это казалось более чем проблематично. Теперь же путь был свободен. И даже более того, теперь Меренраль мог стать единственным другом Артура, его ближайшим советчиком и сейчас, и в будущем.
Он не любил Артура, характер того был действительно сильно испорчен. Но он терпел его и заботился о нём. Он знал, что если переделает этого юношу, то создаст уникального человека и станет главным участником, инициатором мирового господства клана.
Взяв на себя заботу об этом потерявшемся человеке, Меренраль выполнил действительно трудную задачу: он превратил глину в гранит, он выковал волю Артура. Зная о ненависти того к своему младшему брату, Меренраль положил её в основу этих изменений. Он убедил Артура в правомерности его чувств и желания мести. И Артур старался. Он намеренно превратил себя в оружие мести. Он стал подобен стреле, дрожащей от напряжения в предвидении цели.
Будучи умным, Артур понимал, зачем Меренраль проявляет такую преданную заботу о нём, но это не смущало его. Они прекрасно ладили, хотя втайне презирали друг друга.
Но битва, к которой они так долго готовились, не состоялась. Алек исчез сам, без их помощи. И даже оставил против себя такие обвинения, что это лишало его всякого шанса на будущее.
Надо признать, отец проявил неожиданную и необъяснимую преданность среднему сыну. Даже под давлением всех обвинений, оставленных Алеком против самого себя, он долго не хотел отказывать ему в наследстве. Пришлось нажать, пригрозить оглаской преступлений Алека, что могло опозорить его перед всем народом. Отец поддался шантажу, но Артур понимал, что ничего, кроме ненависти этого человека, он больше не получит.
- Ты чаще предавал меня, - сказал тогда старший сын.
Он не раскаивался ни тогда, ни сейчас. Он видел, что отец в шоке, но не считал нужным сострадать ему. Он поставил перед Реньо тяжёлую задачу: необходимость объяснить народу отлучение Алека от наследства. И он же подсказал простой выход. Разве Альган не лечился от душевной болезни? Все были свидетелями припадка его ярости во время соревнований. А у нас, видишь ли, все знают друг о друге всё.
Судьба Альгана решилась. Его имя было стёрто из истории клана Лун

Артур шёл к отцу с отчётом о проведённой работе в регионах. Реньо давно, ещё до исчезновения Алека, вместе с семьёй перебрался из каменного дворца в один из домов в долине. Это жильё было не столь романтично, как келья в скале, созданная на заре жизни клана, но гораздо более удобно.
Молодой человек приблизился к тяжеловесному двухэтажному каменному строению, вошёл и поднялся на второй этаж, на котором располагались кабинет правителя, приёмная, а также отделённая приватная зона. Миновав приёмную, в которой находились два охранника, он открыл дверь кабинета и шагнул внутрь. Он увидел отца, сидящего за столом напротив входа, и мельком заметил другого посетителя у стены. Артур раскованно и изящно поклонился отцу, тот встал ему навстречу и указал на кресло перед столом. Молодой человек сел и кивнул второму посетителю. Тот кивнул в ответ, и Артур невольно задержал на нём взгляд. Этого хватило, чтобы в груди его вспыхнула, разрослась и погасла боль. Артур встал и повернулся к посетителю лицом. Тот тоже поднялся, но не спешил приблизиться. Они смотрели друг на друга, и отец не стремился прервать их безмолвного диалога.
Артур, спохватившись, сумел вернуться к своей роли. Он обернулся к отцу и сказал с большой выдержкой:
- Не подождать ли мне за дверью, пока вы не закончите?
- Не прикидывайся! – резко ответил тот. – Ты узнал его. Его невозможно не узнать. Это твой брат.
- Отлично! – Артур усмехнулся и сел обратно в кресло. – Алек вернулся. Он передумал, ему больше не хочется странствовать. Но он забыл, что ему нет пути назад, что он сам отрезал себе все подступы.
Альган тоже сел. Он был невозмутим и даже весел.
- А я и не вернулся, - заметил он. – Никто не узнает обо мне.
- И никто не узнает тебя самого? – язвительно спросил Артур. – Отец только что сказал, что это невозможно. Как ты собираешься скрываться?
- Он уедет в другой город клана, - вставил Реньо.
- Ну уж нет! – с хищным оттенком воскликнул Артур. – Он будет под надзором, под моим надзором! Я не верю в его порядочность. Он пришёл снова разбить мою судьбу. Он зло! Отец, он – стопроцентное зло, убийца, псих! И я сделаю эти сведения достоянием всего народа.
- Смотри на него, - свирепо ответил кан, вставая. – Взгляни на него повнимательнее. Он тебе никого не напоминает?! Да народу никакого дела не будет до его прошлых ошибок. Он вернулся! Канхаос вернулся!
Артур медленно встал, покачал головой.
- Ты не посмеешь снова лишить меня наследства. Он объявлен больным, не способным править.
Его отец и брат молчали. Казалось, они наслаждаются его паникой.
- Я же сказал, что никто не узнает обо мне, - мягко сказал Алек. – Я не хочу править. У тебя это получится намного лучше. Я здесь лишь ради моих младших братьев и отца с матерью.
- Я не верю. Не узнают, говоришь? А эти двое охранников снаружи? Они тебя не видели?
- Видели. Но не узнали. Я из монастыря пааргов, Артур. Они многому научили меня. Так что, предупреждаю тебя раз и навсегда, ничего не предпринимай против меня больше. Я мысли читаю.
Альган с улыбкой кивнул. Артур напряжённо смотрел на него, не до конца веря в происходящее.
- И зачем же ты раскрываешь карты?
- Но иначе ты не преминул бы причинить мне какую-нибудь гадость. Я бы спасся, но ты был бы окончательно скомпрометирован, и тебе пришлось бы покинуть пост. Он перешёл бы ко мне, чего мне так не хочется.
- Я понял, - Артур встал. – Всего доброго.
Он развернулся и вышел, забыв о цели своего визита. Отец и сын остались наедине. Реньо тепло и с надеждой смотрел на Алека.
- Мальчик мой, - проговорил он. – Ты сделал мне большую милость тем, что вернулся. Мне уже не так больно от своих ошибок. И ты, должно быть, всё же любишь меня и свою мать, раз позволил нам снова видеть тебя.
- Я стал взрослым, - с улыбкой ответил Алек. – Иначе и быть не могло. И я не мог поступить по-другому.
- Я очень рад. Но зачем тебе надо было открываться Артуру?
- Но я не боюсь его, отец. Не боюсь.
Альган пожал плечами.
- Видишь ли, скрываться от него – это унизительно. Это напрягает, отец. Он не может быть моим врагом, он безопасен для меня. И давай не будем возвращаться к этой проблеме. Меня гораздо больше интересует другое.
- Тебе не надо уезжать, - быстро ответил Реньо. – Я пошлю агентов, и уже завтра он будет здесь. И насчёт денег… я распоряжусь. Но ты не уезжай. Не надо, это слишком страшно для нас с матерью. Вдруг ты снова исчезнешь?
- Не исчезну. Можешь верить.
6
Молодая женщина вздрогнула во сне. В последнее время она не высыпалась, да и в целом жизнь её разладилась. Цель, которую она поставила перед собой, доставляла ей всё больше страданий и не несла ни малейшей отрады. Она знала, что так будет, но знала и то, что это её единственный путь. Лаура Бартон не изменилась, она по-прежнему была целеустремлённа, чиста, и очень одинока. Времени не хватало на личную жизнь, а сил на то, чтобы что-то изменить.
Мальчик по имени Брайан был первым и единственным её пациентом, которого ей удалось спасти. Она ждала его возвращения, как подтверждения своей победы. Но его не было вот уже больше двух лет. Она не понимала, зачем он нужен ей. Она начинала забывать его образ и ощущение чуда, которое он приносил с собой. Ей хотелось верить в то, что с ним всё в порядке, но и это уже не имело значения. Бесконечная боль, которую Лаура добровольно приняла в своё сердце, не давала ей подняться над своей жизнью, чтобы увидеть её целиком и переоценить.
Лаура легла спать в надежде, что в этот раз ей удастся провести в покое больше четырёх часов. И она надеялась, что ей не придётся видеть снов, которые чаще всего были продолжением действительности.
Стук в дверь прервал её сон, она оторвала тяжёлую голову от подушки. Окликнула гостя, не спеша открыть дверь.
- Мисс Бартон, к вам посетитель, - ответили ей.
- В такой час?
- Но уже половина одиннадцатого, - терпеливо пояснил голос.
Молодая женщина быстро оделась. Она уже чувствовала себя бодрее. В самом деле, она проспала больше десяти часов, чего ей ещё желать?
Быстро пройдя по коридору общежития для персонала, она вошла в приёмный кабинет.
- Брайан, боже мой… - произнесла Лаура, но не испытала ни шока, ни даже удивления.
Ей стало легко, словно все её проблемы решились в этот миг. И она поняла, почему не потрясена. Брайан никогда, ни при каких условиях не причинит ей смятения. Он способен приносить ей только радость, лёгкую, светлую, как он сам.
Они обнялись, но не говорили. Лаура смотрела на своего бывшего подопечного и знала, что с ним всё настолько в порядке, насколько это возможно.
- Скажи мне своё желание, - предложил он.
Молодая женщина приняла это всерьёз и задумалась. Чего бы она хотела? Ей не хватает денег, свободного времени и сил. Она не способна изменить судьбы своих пациентов. Не способна изменить мир, который она так любит.
- У меня нет желаний, - сказала она.
Брайан смотрел на неё пристально, но не гнетуще. Он понял, он всё знал о ней.
- У тебя всё есть, - ответил он. – Ты выполняешь цель своей жизни, но ты несчастна. Это ужасное несоответствие, так не должно быть.
Она смотрела в его глаза в поисках ответа.
- А ты можешь сделать этот мир счастливее? – спросила она.
- Могу. Но именно его беды, и наше сострадание им и есть оправдание не только нашего пути, но и самого существования. Без боли, которую доставляет нам мир, нас просто не было бы на этом свете. Мы были бы другими. Я могу сделать тебя не столь ранимой, и заставить забыть тех, кого ты любишь. Это даст тебе покой. Нужен он тебе?
- Нет, - Лаура вдруг засмеялась от счастья. – Лучше я умру за этих людей, чем останусь без любви к ним.
- Тогда будь счастлива.
- Но они страдают
- Но их миллиарды.
- А я люблю их всех.
- Тогда смотри…
Алек приблизил своё лицо к ней, и глаза его, поглощая пространство, заполнили весь мир движением и чёрным сиянием. Лаура видела в этом движении то, о чём раньше только догадывалась. Она видела человечество, миллиарды индивидуальностей, каждая со своей проблемой, болью, невыполненными желаниями, со своим персональным адом и со своей неизбежной смертью.
- Их слишком много. Но ты можешь любить их всех. Саму Землю. И для этого не надо умирать от горя. Мы все – только воздушные пузырьки на поверхности океана всеобщей, бесконечной жизни. Сила жизни ударяет в воду и создаёт пузырьки. Наполняет каждый из них осознанием. А потом все они лопаются и возвращаются обратно в океан. В своё первоначальное состояние. В этом нет печали. Жизнь нескончаема, она возвращается вновь и вновь, в других проявлениях. Вода одна и та же и принадлежит одному океану. В этом нет печали, Лаура. В этом есть повод для самого безотчётного оптимизма. Мы вечны.
Молодая женщина подняла голову от подушки. Было темно и тихо. Она знала, что никакой Брайан не приходил к ней в гости, по крайней мере, наяву. И она знала, что он подарил ей самую высшую мудрость, какой только обладал сам.
Лаура поднесла руки к лицу. Ей хотелось плакать от переизбытка чувств. Но в этом не было печали, и она засмеялась.
А утром она узнала, что пациента, о котором она прилежно заботилась на протяжении более двух лет, забрали люди, представившиеся его родственниками. И они же пожертвовали больнице сумму, которая показалась Лауре невероятной. Но в этом тоже не было печали.
* * *
Когда Мик и Сандр проникли в спальню Алека, их встретил полумрак, хотя была середина дня. Сперва мальчики увидели тёмную фигуру брата, который стоял у кровати, склонив голову.
- Что случилось? – вполголоса спросил Мик и тут же разглядел другого человека, лежащего на кровати.
- Это Демке, - сказал Альган. – Сегодня его привезли сюда.
- Но как же его тащили по горам? – изумился Сандр.
- Его перевезли на самолёте. Знаешь, есть такие маленькие, что в Большом мире используются для спасательских операций. Подойдите ближе, не бойтесь.
- А он не проснётся? – поинтересовался Мик.
- Нет. Он не спит. Он болен.
Приблизившись к постели, Мик взглянул в лицо Алеку и увидел, как скользят по его чертам, быстро и незаметно сменяя друг друга, нежность, печаль, сострадание.
- Он очень плох? – участливо спросил Сандр.
- Я ожидал худшего, - ответил брат. – Я думал, что он болен вследствие нервного потрясения, когда решил, что я погиб. Но всё не так сложно. Его болезнь – результат только его травмы.
- Это, по-твоему, легче вылечить? – произнёс Мик.
- Нет, даже сложнее. Но я рад, по крайней мере, что Демке всё время был в беспамятстве, а не терзался от горя, как я.
- И ты будешь лечить его? Сам?
- Я справлюсь.
- А меня ты допустишь? – тихо спросил Мик.
Альган обернулся.
- Конечно.
Он сел на край постели и замер, словно прислушиваясь к чему-то. Ребята хотели уйти, так как не слышали приглашения остаться, да и сами понимали, что они здесь пока лишние. Но Мик задержался и спросил:
- Итак, ты не собираешься наказывать Артура за то, что он подослал людей убить тебя?
Молодой человек перевёл на него туманный взгляд.
- Когда я пришёл к пааргам, они устроили мне испытание, - сказал он. – Они заставили меня поверить, что меня ждёт скорая гибель. Я несколько часов провёл в небывалом ужасе, и мне что-то открылось. Не знаю, как объяснить. Я любил… своей любовью благодарил весь мир за то, что был его частью. Теперь я не вправе кого-то судить.
- Ты ошибаешься, - перебил Мик. – Из-за своего просветления ты рискуешь своей и нашей жизнью и благополучием.
Альган мягко усмехнулся.
- Обещаю, что буду зорко следить за всеми враждебными нам силами, - сказал он.
- Но ты не можешь всего предусмотреть, - хладнокровно заметил Мик.
- Вот спорщик! – восхитился Алек. – Моя любовь к вам будет залогом моей добросовестности в этом деле.
Мальчик хотел ещё что-то добавить, но юноша в мольбе поднял руки.
- Оставьте меня, ребята. Я хочу побыть с Демке. Я готов начать. Я позову тебя, Мик, когда буду точно знать все особенности процедуры. А сейчас мне нужно сосредоточиться.
Дети выполнили его просьбу. Когда они вышли, Алек поднялся и приступил к своей задаче, одна мысль о которой заставляла его трепетать от нерешительности и ожидания чуда. Самый близкий его человек лежал сейчас перед ним на алтаре его тотальной любви, и чувство, которое Альган испытывал к нему, было первым лучом неиссякаемого света добра.
Алек благоговел перед своей святой целью: использовать свою уникальную силу во имя всего человечества. Разумеется, на фоне подобного душевного взлёта он не мог не простить заговорщиков. Поступив иначе, он предал бы свою цель.
Его воля к жизни и к добру была несгибаема, она возникла в таких испытаниях, какие редко бывают уделом смертного. Она была путеводной звездой, критерием всех оценок. Она озаряла жизнь Альгана светом предельной ясности.
Но юное экзальтированное существо, наделённое могучим даром силы, даже не подозревало, какие неслыханные душевные страдания выпадут на его долю.
7
С мучительным усилием он возвращался в нормальное состояние. Он не помнил даже самого себя. Голова его была пуста, ни одной мысли не посещало его ослабевшего рассудка.
Устав бороться со своей умственной слабостью, мужчина открыл глаза и стал медленно осматривать помещение. В комнате было темно, однако человек так давно ничего не видел, что его потрясло многообразие красок и света.
Кто-то тихо воскликнул рядом с ним, и, повернув голову, мужчина увидел хрупкого подростка, сидящего на стуле возле кровати.
- Демке! – отчётливо произнёс мальчик с радостным волнением, всматриваясь в черты лица мужчины.
Это короткое слово мгновенно разрушило барьер между человеком и его прошлым. Внезапно вернувшаяся память оглушила Демке, он испуганно закрыл глаза и отдался её власти. Несколько минут он пытался справиться с хаотичными обрывками воспоминаний, но вскоре они расступились, открывая доступ к самому сокровенному, что было в жизни Демке.
- Алек, - слабым и молящим голосом позвал он того, кто был и смыслом и проклятьем его жизни.
- С ним всё в порядке, - ответил юный голосок. – Я сейчас
Демке взглянул на подростка.
- А ты кто?
- Я Мик.
- А, - протянул мужчина. – Мальчик с белыми волосами, приёмный сын кана. Ты не можешь им быть, он гораздо младше тебя.
- Он был младше меня четыре года назад, - сказал Мик. – Видишь ли, ты проспал всё это время, и мы успели повзрослеть.
Демке с безразличием смотрел на него.
- Где я? – спросил он.
- Это город Лун.
- Алек уцелел? Он здесь? Он жив?
Мик не ответил, встал и вышел. Спустя несколько секунд на смену ему появился высокий юноша. Демке сосредоточенно смотрел на пришельца, выискивая в его облике знакомые черты. Он узнал Алека, он был рад видеть его. Но он, Демке, жил событиями четырёхлетней давности, и они совсем не утратили для него своей остроты.
- Что ты натворил? – сокрушённо проговорил он. – Вот что сделала твоя безумная сила! Ты отнял у меня четыре года жизни только из своего глупого упрямства.
- Демке, прости меня, - искренне сказал Алек. – Я очень раскаиваюсь. Я тоже едва не погиб, но от горя, когда потерял тебя.
- Ты справедливо наказан, - заметил мужчина, вставая. – У меня есть одежда?
- В шкафу. Выбирай.
Демке встал и поспешно оделся в традиционную одежду города Лун, тёмную и тёплую.
- Что ты намерен делать? – поинтересовался Алек.
- Повидаться с Самантой.
- Демке, - юноша запнулся. – Есть ряд причин, по которым тебе лучше не видеть её.
- Перечисли, - враждебно потребовал мужчина.
- Во-первых, у неё двое детей.
Его друг застыл, потом медленно обернулся.
- Спасибо, - прошептал он. – Тебе удалось разлучить нас. Поздравляю с успехом.
Он размахнулся и дал парню пощёчину.
- Прости, - повторил тот. – Я был обезумевшим от боли подростком. Мне было очень плохо, и я пытался удержать тебя, единственного друга.
- По твоей вине мы упали в пропасть!
- Не спорю. Но теперь я вылечил тебя. Ты здоров и можешь начать жизнь с начала.
- Спасибо, - запальчиво ответил Демке. – Я её любил, ты понимаешь? Она и сейчас дорога мне. Ты и вправду заставил её тогда забыть меня?
- Нет, я солгал. Но она сама забыла тебя довольно быстро.
Мужчина переводил дыхание.
- Ладно. Ты сказал, есть ряд причин, по которым мне лучше не видеть Саманты. Ты назвал лишь одну. Другие?
- Ты обожжён, Демке.
Его друг сжался, как в предчувствии удара. Его пальцы скользнули по лицу, исследуя шрамы.
- Это легко поправить, - поспешно заметил Алек. – Но для этого придётся ехать в Сенплун, а отец меня пока не отпускает.
- Почему?
- Боится, что я опять исчезну.
Демке взглянул на него.
- Но это ерунда, - решительно сказал он. – Никуда ты не денешься, раз уж вернулся в клан. А, кроме того, я могу сам ехать. Ты уже не маленький. Тебе больше не нужен опекун?
- Нужен, - с плохо скрываемой горечью ответил Алек. – Я тебя люблю. Прости меня за всё… И будь свободен.
Он повернулся, чтобы выйти. Демке хотел удержать его за плечо, но рука его не поднялась. Пелена обиды спадала медленно и казалась очень цепкой. Но в её прорехах Демке уже различал своё подлинное отношение к этому человеку.
- И я люблю тебя, - пробормотал он. – Прости.
Алек обернулся. Они стояли друг против друга, не решаясь обняться. Память и разлучала, и объединяла их.
Без приглашения вошёл Мик. Он внимательно посмотрел на молодых людей и сел на кровать.
- Я хочу присутствовать при твоём рассказе, - обратился он к Алеку. – Прошлые два раза я был слишком эмоционален, и кое-что пропустил. А это может быть важно.
- Да? – растерянно пробормотал юноша. – В самом деле.
Он был рад, что Мик своим появлением нарушил тягостную атмосферу. Алек сел рядом с ним, и Демке пришлось последовать их примеру.

Спустя полчаса подробного рассказа все трое молчали, пытаясь уловить несостыковки. Алек был уверен, что Мик заметил разрыв в повествовании, откуда он, Алек, удалил информацию об Эдуарде. Но Мик тут же унял его опасения.
- Как ты думаешь, неужели тебя не искали? – спросил он.
- Почему же. Отец сказал, что искали, пока не обнаружили сгоревшую машину, в которой никого не было. Он тогда подумал, что мы с Демке решили сменить транспорт, чтобы запутать следы. Он и не предполагал об истинной трагедии. Он, как и я, не знал, что Демке спасся. Что ему удалось выпасть из машины за пару секунд до взрыва, и к тому времени, как его нашли, он отполз на порядочное расстояние.
- Откуда ты знаешь? – мрачно спросил Демке.
- Я прочёл твою память, когда лечил тебя.
- Ладно, - пробормотал Мик. – Отец не стал искать тебя, ему всё равно не удалось бы вернуть тебя из-за твоего признания. Артур угрожал ему твоим разоблачением. Но неужели Артур сам не искал тебя, чтобы разделаться? Его память ты не читал?
- Нет. А ты мне рекомендуешь? – Алек засмеялся. – Я и без того знаю всё о его злокозненности. Чужая память очень тяжела, мальчик. Читать её – всё равно, что принуждать себя жить чужой жизнью.
- Но разве ты не помнишь, что на тебя были ещё два покушения кроме той стрельбы на заправке? Первый раз, когда тебя сбил мотоцикл. Второй раз чуть позже, когда ты оказался брошен в горящем здании.
- Но это я устроил пожар. Хотя, откуда мне знать…
- Если это были агенты Артура, они не могли уйти, не удостоверившись в твоей смерти. Иначе они продолжали бы искать тебя, - размышлял Мик. - Как ты думаешь, в том здании был ещё какой-нибудь подросток, которого после пожара можно было бы принять за тебя?
Даже в полумраке комнаты стало заметно, как побледнел Альган.
- Кто-то вернулся, чтобы спасти меня, - ответил он. – Я не знаю, кто, но он, или она, подтолкнул меня к лазу. Я тогда начал приходить в себя и пополз сам. Больше я ничего не знаю о том человеке.
- Кроме того, что он погиб там в огне, - добавил Мик. – Они видели его труп и прекратили поиски тебя до тех пор, пока ты сам не объявился в Ладжтаоне. Но на втором пожаре, на автозаправочной станции они не видели никакого трупа. Или там тоже был случайный погибший?
- Не знаю. Я же говорил, что мне удалось скрыться от огня за зданием, и я оторвался от этих людей.
- Три покушения на тебя. Три! И ты хочешь оставить его безнаказанным! – возмутился Мик. – Праведник нашёлся. Это не справедливость, Алек. Это безалаберность и недальновидность.
Он встал и вышел. Алек и Демке мало обратили внимание на его слова.
- Прости меня, - с раскаянием попросил Демке. – Тебе было так плохо. А я ещё в чём-то обвиняю тебя.
Он потянулся к своему младшему другу, и они, наконец, обнялись.
8
Артур сидел в спальне своего дома. Он чувствовал себя одиноко, но не стремился найти для себя подходящей компании. Само присутствие Алека в этом городе и в этом мире превращало жизнь Артура в тяжёлый мрак. Ни о чём не хотелось думать, ни у кого не имело смысла искать помощи и защиты от этого зла. Если бы Меренраль был в городе Лун, он вернул бы Артуру ясность восприятия.
- Но ведь он должен всё знать о Меренрале! – испугался молодой человек.
В это время в дверь гостиной постучали. Артур покинул спальню и впустил одного из своих охранников.
- К вам посетитель, - сказал тот. – Молодая женщина.
Посетителей такого рода Артур не боялся, и велел пропустить и оставить их наедине.
В холл вошла девушка в длинном чёрном плаще. Но даже плащ не мог скрыть, насколько она тонкая. Девушка была смуглая, с мелкими чертами лица, с длинными чёрными волосами, тёмными глазами и слишком яркой губной помадой
- Простите меня, - пробормотала девушка. – Вы не знаете меня, но между тем только вы можете помочь мне.
Артур с досадой слушал её. Только просителей ему не хватало.
- Я сделаю, что в моих силах, - ответил он.
- Можно мне раздеться? – с вымученной улыбкой спросила девушка.
Он галантно кивнул, и гостья сняла свой плащ, под которым оказалось такое же длинное платье чёрного цвета. Артур разглядел на ногах девушки туфли с основательными каблуками. Что же это, она в такой обуви по горам бегает?
- Итак, я вас слушаю, - проговорил Артур.
Девица, не долго думая, повисла у него на шее.
- Осторожнее, дамочка, что это за фокусы? – в полголоса возмутился он, стараясь не привлекать внимание охранников.
Он хотел отцепить авантюристку от себя, и она вдруг начала заваливаться прямо на диван, но вместе с ним. На вид она была не тяжелее ребёнка, но теперь её вес оказался неподъёмным, и Артур неловко упал поверх неё. Она прижала его лицо к своей груди с силой атлета. Молодой человек яростно и бесшумно отбивался, и вдруг в комнату вбежали его телохранители. Замерли на пороге, поняв, что вмешались не в своё дело.
Дамочка же тотчас отпустила наследного принца, и Артур встал.
- Кто вас звал? – с ледяным гневом спросил он.
- Вы, - неуверенно сказал один из солдат. – Вы кричали: на помощь!
- Я кричал, - убийственным тоном обронил Артур.
Он перевёл взгляд на шантажистку и от неожиданности вскрикнул. Перед ним на диване сидел его собственный младший сводный брат. Сидел и криво усмехался яркими губами. Ни чёрных волос, ни тёмных глаз, ни смуглой кожи он уже не имел. Остались лишь напомаженные губы, длинное платье и каблуки.
- Что это? – простонал Артур.
- Подростками увлекаешься? – ласково спросил Мик.
- Как ты сюда попал?! Где сука?! – заорал наследник. – Вон отсюда все!
Стражники хотели тотчас выполнить, но действия Артура насторожили их. Он схватил Мика за руку и потащил его из комнаты.
- Я отведу тебя к братцу, пусть он увидит, кого пригрел! – не унимался принц.
- Господин, - осмелился один из стражей.
- Вон! – рявкнул тот. – Я же велел!
Он уже был на пороге дома.
- Господин, вам всё же лучше стереть помаду с лица! – окликнул его солдат, но безуспешно.

Артур волочил за собой разукрашенного Мика, не обращая внимания на недоумённые и весёлые взгляды окружающих. Вскоре он был у дома Альгана, бесцеремонно влетел туда и швырнул подростка в руки своего вечного врага. Алек остолбенело смотрел на него, потом взглянул на Мика.
- Что это значит? – сурово спросил он.
Именно суровый тон позволял ему сдержать себя и не расхохотаться.
- А что? – невинно поинтересовался Мик. – Я питаю слабость к нашему наследнику. А он возмутился моим робким признаниям.
Алек посерел, и Мик испугался, что перегнул палку.
- Ты хотел опозорить его? – спросил Альган. – Зачем ты перемазал его своей помадой? Чтобы все были в курсе?
Артур, издав мученический стон, бросился в ванную
- Не бойся, не целовал я тебя! – крикнул вдогонку Мик. – Мне легче к трупу приложиться, чем к тебе. Помада на твоём челе – просто иллюзия.
Мик радостно обернулся к Алеку.
- Представляешь, мне удалось внушить всем встречным, что Артур в моей помаде! – гордо поведал он. – И даже тебе!
Бледный злополучный принц вышел обратно в холл.
- Так ты обучил его, - с ненавистью прошептал он.
- Я не посылал его. Он принесёт извинения.
Артур с трудом переводил дух.
- Вам это так не пройдёт. Два чудодея! Так это на вашей совести мои сны?!
- Какие сны?
- Я ещё должен рассказывать.
- Но я не в курсе. Артур, я не вру. Расскажи. Я могу помочь, - совершенно искренне ответил Алек.
Его брат с сомнением и неприязнью смотрел на него, потом всё же решился.
Вот уже месяц, начиная со второй недели присутствия Алека в городе, ему снятся очень похожие сны. Иногда он видит перед собой тонкий столб огня, который всячески старается зайти ему за спину. Артур мечется во сне, пытаясь удержать пламя в поле зрения, потом теряет силы, и огонь нападает на его спину. Дикая боль, тем не менее, не позволяет проснуться. Иногда Артур ощущает себя привязанным, лежащим лицом вниз, а сверху на него, из невидимого ковша, на спину падают раскалённые капли, и стекают вниз по одному и тому же маршруту. Иногда сама атмосфера превращается в облако взрыва, и лёгкие выгорают от первого же вздоха.

…- Я хочу узнать самую сильную твою боль.
- Зачем?
- Иначе я не смогу быть един с тобой. Я должен знать, как плохо тебе было, иначе мне самому будет в сто раз больнее. Нафантазирую себе с три короба. Но только ты не рассказывай, ты дай мне почувствовать. Ты же дал мне узнать все тайны пааргов, просто передав их мне из своей памяти. Так что просто дай мне прочесть твою память о боли. Но только о той боли, что доставил тебе именно Артур. Другой не надо.
- Почему?
- За другую я не смогу отомстить.
- Не выдумывай…
-
Альган медленно посмотрел на Мика.
- Вот какой ты талантливый. Ты передаёшь ему память о моей боли?
Мик невинно похлопал ресницами.
- Ты доставляешь мне неприятности, - сухо сказал его брат. - Артур, он больше не побеспокоит тебя в твоих снах.
Мужчина покачал головой.
- Будьте вы оба прокляты, - пробормотал он и вышел.
Алек устало сел на диван.
- Итак, дитя порока, обсудим дела наши скорбные, - сказал он и тут же заметил, что Мика словно ветром сдуло.

Артур быстро удалялся от дома врагов. Он иногда проводил рукой по лицу, боясь, как бы на нём снова не появилась помада. Но встречающиеся клановцы смотрели на него с почтением, а вовсе не с насмешкой. Артур приободрился. Потом вдруг ноги его заплелись, и он неловко упал. Встал, почти не выказав злости, прошёл немного и снова полетел на землю. Вскочил, и интуиция велела ему обернуться. Позади него стоял Мик в своём длинном плаще, но, кажется, уже без каблуков. Артур бросился на него, хотел схватить, но мальчик стал отбиваться, и настолько грамотно и ловко, что моментально втянул принца в серьёзный поединок. Артур, не взирая на свою ненависть, не мог позволить себе бить Мика в полную силу, да ещё при свидетелях. А Мик старался, он безо всякого стыда избивал старшего брата, выдавая чудеса проворства и жестокости.
Наконец Артур оттолкнул его от себя.
- Иди впереди! – крикнул он. – Я должен ещё поговорить с А… с ним!
Мик покладисто кивнул и спокойно пошёл впереди. Потом начал пританцовывать, прыгать, выделывать ногами сложные фигуры. Артур заворожено смотрел на его танец, потом ноги его снова заплелись, и он упал.
Обезумев от ярости, он хотел кинуться на провокатора, но Мику уже, наверное, надоело придуриваться и тратить силы на дешёвые эффекты, и он опрометью бросился к дому Альгана.
Алек встретил их у порога. Артур покривился, увидев его.
- Вели ему оставить меня в покое, - медленно, с расстановкой сказал он. – И не только во сне, но и наяву.
- Всё-всё, - примирительно ответил Мик. – Я уже насытил свою жажду мести. Алек, правда, ну не смотри на меня, как на врага.
- Пойдём поговорим, - сурово сказал тот.
- Что, у тебя чувства юмора нет? – воскликнул Мик, чувствуя, что не на шутку проштрафился. – Ладно, идём. Отдаю себя в руки правосудия.
Они пошли на второй этаж, в спальню Алека. Артур покинул дом и пошёл к себе. Он начал успокаиваться. В самом деле, не слишком ли его легко спровоцировать?
Зайдя в холл, он столкнулся с охранниками. Они оба смотрели на него без всякого выражения.
- Щенок поиздевался надо мной, - проговорил их хозяин. – Но теперь всё улажено.
Молодые люди не отвечали, всё это вообще не должно было их касаться. Артур хотел пройти к себе, и тут один из парней подал голос.
- Вас ждёт Сандр, - сказал он.
Принц похолодел от недоброго предчувствия, но паники не выказал и неспеша поднялся к себе.
Его встретил погром. Стол, кровать, одежда, бумаги, книги – всё в беспорядке громоздилось одно на другом, всё было порвано, перепачкано, изодрано. И посреди хаоса гордо стоял Сандр.
- Мерзавец, - проговорил Артур, держа себя в руках. – Ты ответишь.
- Ничего не выйдет, - любезно ответил братец. – Я умственно неполноценный, это тебе любой скажет.
Он невозмутимо удалился с поля своей битвы. Артур сжал кулаки так, что пальцы побелели, а ногти впились в кожу.
- Я сотру вас троих в порошок, - пообещал он. – Вы очень сильно ошиблись, когда связались со мной…
* * *
Мик с виноватым видом сидел перед своим учителем. Алек долго молчал, потом произнёс:
- Твои выходки со снами Артура и с его падением на улице – пустяки. Я рад, что ты так талантлив. И так быстро учишься. Но твой маскарад – это непростительно. Ты должен понять, что всё, что касается этой темы, любой намёк и даже шутка – всё это недопустимо, это стопроцентное зло.
- Прости, какой темы? – полюбопытствовал он. – Ты имеешь в виду однополые отношения?
- Ты очень развит для своих тринадцати лет, - заметил Алек. - Но ты очень многого не знаешь об этом мире.
- Да? И кто же он?
- Кто? – не понял Альган.
- Ну, тот, кто тебя обидел. Твои заявления о стопроцентном зле суть твоя социальная неразвитость, а также твой личный негативный опыт. Ты же сам говорил, что зла нет. И вот пожалуйста, аж стопроцентное, представьте, какая редкость… Доверься мне, я опытный психолог.
- Для тебя это шутки? – Алек в ярости вскочил.
Мик остался сидеть и даже не смотрел на него.
- Доверься мне, - сказал он без тени шутовства. – Я всё могу понять. Ты не убивал детей?
- Нет, - с непониманием ответил его брат.
- Не истязал животных?
- Нет! Что за…
- Не пособничал экстремистам? Нет? Отлично. Всё остальное я могу понять.
Алек смотрел на него сверху вниз, но уже без гнева. Глаза мальчика блестели, отражая свет из окна. И весь он казался собранным, целеустремлённым сгустком энергии, обладающим предельным самоконтролем.
Альган вздохнул, успокаиваясь, и ушёл в спальню. Он уже не был столь мрачен, и ему стало стыдно, что он так легко дал себя спровоцировать, и что обидел Мика. Но всё же тень тревоги осталась. Эта тень давно омрачала радость его жизни, но она была лишь ничтожным предвестником настоящей бури, подлинного страдания, которое ждало Алека на его жизненном пути.

Сайт управляется системой uCoz