Отрицательный герой

Книга 3. Сердце супермена.

Глава 1. Явление судьбы
1
Мик, сидя на кровати в своей маленькой комнате, задумчиво смотрел в окно. Светильник у изголовья был зажжён, а в ногах паренька лежала объёмистая книга. Это была история клана, обязательная для изучения в школе. Но мысли мальчика были далеки от изложенных в книге событий Собственная судьба и проблемы братьев казались ему более важными, и он не мог заставить себя не думать о них.
Дверь открылась, и мальчик увидел Альгана.
- Перемирие? – спросил Мик.
Алек не отвечал, он отрешённо смотрел перед собой и нервно кусал губы.
- Ты слишком умён, - сказал он, присаживаясь на кровать.
Его друг усмехнулся.
- Да, это такая обуза – с чувством сказал он. – Я умён, и я смогу помочь тебе. Ты позволишь?
- А что делать? - пробормотал Алек. – Как я допустил, чтобы ты догадался о том человеке? Я старался забыть о нём, гнал эти воспоминания от себя. Такая ненависть… Я больше не могу с ней жить, всю дорогу загоняю её на задний план. Но сколько можно? Он ведь очень оскорбил меня. Я бы никогда не рассказал о нём даже Демке. Для меня это слишком тяжело, но я решил, что хоть кому-то должен довериться. Ты – самая подходящая кандидатура.
- Спасибо за доверие. Ну, давай, решайся, - подбодрил его Мик.
Альган помолчал, собираясь с силами.
- Я познакомился с ним вскоре после того, как нашёл Демке, - произнёс он. – У меня совсем не было денег, и я пытался украсть чью-то сумку. Полицейский бросился за мной, но мне удалось скрыться в аптеке, где работал этот парень. Он помог мне спрятаться. Более того, он позволил мне жить у себя. А я был настолько наивен, что даже не понял, что он уже тогда положил на меня глаз.
- Как это? – неискренне удивился Мик.
- Ты-то, и не понял? - проворчал Алек. – Ты бы сразу его раскусил. А я ни о чём не догадался. Он дал мне приют, отдых, свою заботу. Он казался мне идеалом. Я так доверял ему, что открыл ему тайну составления одного из секретных препаратов клана, которым научил меня Комуарт. Если бы я знал! Практически, я предал клан. Но это не самое худшее. Мне нужны были деньги, чтобы продолжать путь и заплатить за лечение Демке. Я обратился к Артуру, но, как ты знаешь, тот подослал убийц. Мне не удалось тогда спастись от огня, я был неподалёку от взрыва. Он оглушил меня, и я надолго потерял сознание. Потом выяснилось, что я получил сильные ожоги. Но, когда я вернулся в сознание, со мной всё было в порядке. Эдуард вытащил меня из огня и лечил в течение недели у себя дома с помощью моего же бальзама. Понимаешь? Больше недели я был во власти этого извращенца!
Мик вскинул голову.
- Почему он не сдал тебя в больницу?
- А тебе не ясно? – придирчиво спросил Алек. – У него не было шанса взять меня иным способом. Он постоянно давал мне снотворное, сказал потом, якобы для того, чтобы у меня не было болевого шока.
- А как он сам это объяснил?
- Сказал, что в больницах стали бы искать обожжённого человека, и мои враги нашли бы меня.
- Ну что ж, вполне правдоподобно. Извини, но мне кажется, что твой друг не мог поступить с тобой подло.
- Как ты можешь верить? – возмутился Альган. – Хотя, я и сам верил. Я верил в его преданность и порядочность до тех пор, пока не узнал, кто он. Я увидел какие-то его фотографии и всё понял. Как унизительно. Вспоминать тошно. Он тут же устроил мне такой концерт, что я долго не мог прийти в себя. Представляешь, он даже упал на колени! Он говорил мне такие мерзости, что у меня пошла кругом голова.
- И что же он говорил?
- О своей любви. Обещал покончить с собой.
Мик передёрнул плечами.
- Действительно, мерзость, - ответил он. – Нет ничего отвратительнее, чем слушать объяснения в любви.
Алек удивлённо посмотрел на него и встретил откровенно враждебный взгляд.
- Ты, что, на его стороне? – с подозрением спросил он. – Ты его оправдываешь?! Ты сам, часом, не того?
- Думай, что хочешь, - прохладно ответил Мик. – Ты обвинил человека на основе наиболее подходящих для тебя домыслов. Если бы он не был порядочным, он не стал бы лечить тебя. Если бы ты был нужен ему для плотских утех, ты бы ещё очень долго не проснулся. Неделей он не ограничился бы.
- А если я ему надоел? – вышел из себя Алек.
- Тогда бы он не падал перед тобой на колени! – с не меньшим напором ответил Мик. – Алек, ты же такой великий ясновидец, ты же читаешь мысли! Ну, так узнай, что было в течение той недели, прочти память своего Эдуарда! Тогда и наказывай его! Не ожидал я от тебя такой тупости!
Альган вскочил.
- Да как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?!
- Ах, простите, мой господин! Простите, что я не утаил, что считаю вас идиотом!
- Ладно, это только твоё мнение - спокойнее проговорил Алек. – А для меня очевидно, что этот негодяй оскорбил меня, воспользовался моим беспамятством.. Иначе, почему он сразу не признался, кто он такой?
- А ты первый день как родился? Он боялся, что ты уйдёшь, когда узнаешь о нём эту правду. И был прав. Ты ушёл.
Паренёк покачал головой.
- Твоя память принадлежит только тебе. В ней все ответы. Между тобой и Эдуардом произошло недоразумение. Надо его исправить, пока не поздно. А если ты опоздаешь, то станешь самым несчастным человеком на земле.
- С чего такая уверенность? – неприязненно спросил его брат.
Но мальчик не ответил, он встал и вышел.
Алек в сильном волнении сел на его кровать. Он очень уважал рассудительного и волевого Мика, и не мог не считаться с его мнением. Но соглашаться с ним означало усомниться в своей правоте, поставить под вопрос собственное положение жертвы.
Однако Альган не любил быть предвзятым. К тому же затаённая боль, от которой он страдал последние два года, совсем измучила его, и он решился последовать совету Мика.
Он углубился в свою память, часть которой была потеряна во время недельного помрачения. Если он спал всё это время, то какая-то доля его сознания всё же присутствовала. Во время пребывания в монастыре ему удалось вспомнить некоторые моменты своей жизни, в течение которых он был без сознания, или под гипнозом. Со снами же он всегда был на короткой ноге, и вспомнить то, что происходило с ним, пока он спал, не представляло большого труда.
Молодой человек расслабился и позволил ментальной тишине открыть его внутренний взгляд. Ему не удалось увидеть какие-либо картины, сюжеты, которые бы ответили на его вопрос. Зато он ясно и без малейшего сомнения понял, что с его телом всё в порядке, и что никаких следов сексуального контакта оно не несёт. У Алека не было любовного опыта, и чистота его тела была совершенно очевидна.
Альган вышел из медитации и вздохнул с таким облегчением, словно узнал об избавлении от смертельной болезни. Почему же он был настолько слаб, что не попробовал провести такой анализ раньше? Он боялся узнать ответ, и терзал себя, тратил попусту силы. И, что ещё страшнее, он ненавидел Эдуарда, он предал своего друга, спасшего его жизнь и свободу.
- Что он там говорил? – пробормотал Алек, пытаясь вспомнить последние слова Эдуарда. – Будто любит меня с первой минуты встречи. Бред какой! В меня влюбился аптекарь! Да ещё с первой минуты встречи! – он тряхнул головой. – А ведь я мог бы и догадаться. Но я был слишком занят собой и мыслями о Демке. Бедный парень, каково ему было скрывать свои чувства? Такая верность… Да к тому же обещал убить себя. Ну, совсем плохо.
Он резко встал. Груз вины за чужие страдания заставил его согнуться, но он не дал этому чувству опустошить себя. Его начинало трясти от нетерпения и страха за Эдуарда. Что стало за два года с этим человеком, который спас Алека от смерти, спас от тюрьмы, и прощальными словами которого были: «Я наложу на себя руки…»?
Молодой человек был потрясён своей ошибкой. Он хотел моментально узнать что-нибудь о судьбе Эдуарда, и попытался задать этот вопрос своему внутреннему осведомителю. Однако, не имея никакого проводника, или хотя бы чего-то, косвенно относящегося к Эдуарду, он не мог получить информацию. Он был ещё не настолько опытен. Он должен был ехать в Ладжтаон.
- Только бы найти его, найти живым, - сказал Альган сам себе. – Хотя, разве я могу иметь надежду?
Тревога его стала нестерпимой, Он подошёл к двери, на миг задумался, потом решительно покинул комнату Мика.
* * * *
Вечером следующего дня Алек уже был в Ладжтаоне. Он не стал посещать Сенплун, взял приготовленную машину, которая ждала его возле аэропорта, и отправился на поиски. Он решил, что разумнее всего будет найти коттедж, где Эдуард приютил его.
На поиски ушло совсем немного времени, молодой человек хорошо помнил эти места. Увидев, наконец, знакомый дом, он остановил машину у противоположной обочины и присмотрелся. Он мог бы сразу проникнуть в информационное поле местности, но ему мешал обычный страх узнать о непоправимом. И он выжидал, надеясь получить добрый знак.
Окна коттеджа были ярко освещены, на фоне цветастых штор чётко рисовались силуэты людей. Альган сумел различить фигуры мужчины и женщины. Чуть позже во дворе он заметил маленькую девочку, играющую в клумбе.
- Что это значит? – пробормотал юноша. – Эдуард обзавёлся семьёй? Так с ним всё в порядке?
Он испытал облегчение, а вместе с ним и горечь разочарования. Он уже успел свыкнуться с мыслью, что Эдуард обожает его, а расставаться с подобной иллюзией не всегда приятно.
- Ну что ж, так тому и быть, - сказал Алек сам себе.
В это время хозяин дома вышел на порог и позвал дочку. Ребёнок бросил свои игры и неторопливо пошёл к отцу. За время, пока мужчина стоял на пороге. Альган разглядел его. Это был не тот, кого он искал.
Где Эдуард? Почему в его доме живут чужие люди? Он уехал? Он умер?
Алек заметался в своей машине, его отчаяние достигло предела. Он больше не мог ждать, и, откинувшись в кресле, постарался успокоиться и начать принимать информацию. И почти моментально наткнулся на человека, находящегося где-то рядом. Этот человек что-то знал об Эдуарде, он был буквально переполнен эмоциями по поводу Эдуарда.
Альган вынырнул из транса, поспешно выглянул из машины и стал искать своего проводника. В темноте он едва различил его в нескольких метрах вниз по дороге.
- Эй, подойдите-ка сюда! – позвал он.
Человек заметно дёрнулся от неожиданности и пошёл к машине. Алек, наконец, различил его. Это был невысокий юноша, и Альган узнал его. Он видел его на одной из тех злополучных фотографий.
- Что нужно? – небрежно и высокомерно спросил паренёк, нагибаясь к открытому окну машины.
Глаза их встретились, и юноша вдруг изменился в лице. Минуту он в полной растерянности смотрел на Алека, потом прошептал:
- Это ты…
Альган не отвечал. Очевидно, парнишка тоже узнал его, возможно, по описанию Эдуарда.
- Ты?! – во весь голос закричал тот.
Мужчина не сводил с него глаз. Он ощущал его ненависть и не знал, как прервать её поток.
Парень начал ломиться в дверь машины.
- Впусти меня! Впусти! – яростно требовал он. – Мерзавец, ты погубил его!
Алек открыл дверь, и юноша ворвался в кабину. Он хотел вцепиться в лицо и волосы Алека, он метнулся на него, как кошка. Но, совершенно неожиданно для себя, упал в кресло и безвольно растянулся в нём. Лицо его стало безмятежным, он закрыл глаза и больше не пошевелился. Альган подчинил его себе.
Теперь настала его очередь успокаиваться. Он был поражён реакцией паренька, силой его негодования и, особенно, его последними словами об Эдуарде. Он был сломлен известием о гибели этого человека. Отчаяние и тревога Алека сменились тяжёлой тоской. Кто отвергает подобную любовь, тот не достоин вообще никакой.
- Как же это произошло? – прошептал он, взглянув на парнишку.
Тот был неподвижен, казалось, он спал. Алек дотронулся до его волос, положил его голову к себе на плечо. Этот мальчик, возможно, хранил в себе память обо всех событиях, предшествующих гибели Эдуарда, он мог бы на всё дать ответ. Но Альган боялся воспользоваться его памятью, понимая, что она подведёт итог всей его жизни.
Долг и раскаяние не позволяли ему отступить. Он кивнул сам себе и закрыл глаза. Он надеялся, что юноша был свидетелем большинства событий тех дней. Но то, что он получил, превзошло все его ожидания.

2
В баре играла музыка, и было достаточно весело, но он не пожелал спуститься к друзьям и, одинокий, сидел в своей комнате на втором этаже. Настроение у него было подавленное, скверное, и ничто не могло разогнать его мрачности. Он всегда отличался особой чуткостью к тому, что происходит с его друзьями. А в последнее время его не покидало ощущение неотвратимой беды, притаившейся за спиной одного из них, самого ранимого из всех. Именно эта уязвимость делала Эдуарда превосходной мишенью для всего зла на свете.
Телефонный звонок отвлёк его от тяжёлых мыслей. Взяв трубку, он услышал глухой, далёкий голос, и узнал Эдуарда.
- Ченинга, - раздалось трубке.
- Я слушаю, - ответил тот, напрягаясь от волнения.
- Приезжай.
- А в чём дело? И что за тон?
- Приезжай, - повторил Эдуард. – Минут пятнадцать я продержусь.
- А потом?
- Потом покончу с собой.
Ченинг застыл от ужаса. Он услышал стук от упавшей трубки и стал звать Эдуарда. Поняв, что лишь теряет время, он отшвырнул телефон и выбежал из комнаты. Он кинулся к лестнице и спустился в салон.
- Скорее, надо ехать! – крикнул он своему напарнику Чарли, стоящему за стойкой. – С Эдуардом что-то не ладно! Он мне сейчас такое пообещал!
Протискиваясь сквозь толпу к подсобному выходу, Ченинг со слезами на глазах кидался то к одному, то к другому своему знакомому и умолял о помощи.
- Поехали быстрее, - просил он. – Вдруг мы не успеем его спасти?!
Несколько человек побежало вслед за ним.
Через минуту машина хозяина заведения уже выехала с задворок бара. До коттеджа Эдуарда было не более десяти минут езды, но Ченинг настоял на предельно допустимой скорости. Кроме того, он вызвал по телефону врачей к дому Эдуарда.
- Он собирается убить себя, - повторял он. – Мы должны всё предусмотреть. Любая наша оплошность погубит его.
Наконец, они добрались до коттеджа своего друга. Дверь дома была настежь открыта, как и ворота гаража. Опрометью вбежав в дом, Чени увидел, что в холле разбросаны какие-то фотографии, письменные принадлежности, а также телефон со снятой трубкой.
В это время на кухне раздался стук. Ченинг и его друзья поспешили туда и остановились на пороге.
Посреди кухни стоял человек, раздетый до пояса. По его истощённому телу стекали струйки крови и какой-то жидкости, образовавшей лужу на полу. Глаза человека были открыты, но он никого не видел. Его бескровные губы шевелились, как при молитве. Его седые волосы были испачканы той же бесцветной жидкостью, распространяющей знакомое зловоние. Человек шатался и переступал с ноги на ногу.В руке он держал спички, и в его намерении трудно было усомниться. Он собирался спалить себя.
* * * *
Резкий, не поддающийся описанию ужас заставил Альгана вздрогнуть и очнуться. Задыхаясь, он откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками. Он даже представить себе не мог, что человек способен на такую любовь и такое отчаяние.
Боль раскаяния разбила его жизненную стойкость, приобретённую за годы испытаний. Перед её лицом он оказался беспомощнее слепого калеки.
С трудом овладев собой, он вскинул голову и взглянул на соседа. Несмотря на сильное волнение, Алек не утратил над ним контроля, и юноша сидел, запрокинув голову и закрыв глаза, по его бледному лицу спускались блестящие полосы слёз. Очевидно, он тоже вспомнил всё то, что узнал от него Алек.
Молодой человек обнял его за плечи.
- Как же я допустил это? – прошептал он. – Как теперь жить? Как ты живёшь после этого?
Он обречённо вздохнул, сказал сам себе:
- Продолжим, - и вновь погрузился в скорбную память Ченинга.
* * * *
Они бросились к нему, схватили за руки, за плечи. Эдуард отбивался с неожиданной для истощённого человека силой. Непреклонная воля к жизни, и ничего больше, не раз позволяла спастись обессилевшим людям. Эдуард, казалось, был одержим непреклонной волей к смерти. Он так вырывался, будто считал, что его спасители хотят подвергнуть его пыткам. Но это продолжалось недолго, скоро он затих и повис на руках друзей. Они спасли его от самоубийства, он от смерти ли?
Ребята отнесли его в спальню и положили на кровать.
- Ну, вот и всё, - сказал один из них.
- Нет, нет! – закричал Чени. – У него обморок!
Он приник к груди Эдуарда.
- Я не слышу его сердца, - произнёс он. – Не слышу! Почему?! Где его квартирант?! Найдите его!
- Его нет в доме, - ответили ему. – Никто его не видел.
Ченинг вскочил.
- Нет в доме?! Так это он во всём виноват! Он убил его!
Не сдерживая больше рыданий, он бессильно упал возле кровати. Чарли опустился рядом с ним, обнял его, стал нести какую-то чушь. Поток его слов оборвался, и Чени погрузился в спасительное небытиё.
Когда он пришёл в себя, Эдуарда не было. Друзья объяснили, что скорая помощь забрала его, чтобы отвезти в больницу. Они сказали, что у Эдуарда случился инфаркт, и дело его очень серьёзно. Они ждали, когда к Ченингу вернутся чувства, чтобы сразу ехать в больницу.
Он смутно помнил этот путь. Тревога и отчаяние заволокли мир тяжёлым мраком, и Чени вернулся к действительности только тогда, когда врачи сообщили, что Эдуард вне опасности.
Вскоре почти все ребята уехали, остался только Чарли. Он решил дождаться с Ченингом, когда больной придёт в себя, чтобы выяснить у него причину произошедших бедствий.
Ожидание затянулось на долгие часы. Наконец, друзей пропустили к Эдуарду. Однако тот не смог ничего рассказать им из-за своей слабости. Он даже не узнал посетителей, он был в состоянии такой опустошённости и безразличия ко всему, что даже не прореагировал на их вопросы.
По окончании лечения Эдуарда отправили домой. Он по-прежнему находился в подавленном состоянии, никто не мог добиться от него ни слова. Первые недели он был почти спокоен, и друзья надеялись, что опасность душевной болезни миновала. Однако постепенно Эдуарду становилось хуже. Сердце больше не беспокоило его, зато стали случаться нервные приступы. По этой причине ребята организовывали постоянное дежурство в его доме. По два человека оставалось с больным в течение всего дня или ночи.
Но ни лекарства, ни заботы друзей не помогали Эдуарду прийти в себя. Он стал почти невменяем и ослаб настолько, что не мог подняться с кровати. По крайней мере, это ограждало его от опрометчивых поступков. Ведь он предпринимал бы новые попытки самоубийства, если б находил для этого силы.
Ченинг неоднократно пытался выведать у больного описание беглеца, или, хотя бы, его истинное имя, чтобы начать поиски. Но Эдуард не отвечал ему, он даже в своём затмении ни разу не проговорился.
Чтобы хоть немного избавить его от страданий, Ченинг стал приучать его к спиртному, в надежде, что опьянение даст Эдуарду небольшой отдых. Он не просчитался: его друг, забываясь от алкоголя, стал меньше терзаться. Однажды, под действием спиртного, он исповедался Ченингу. Он рассказал ему обо всём, о своём безмерном чувстве, о пожаре и болезни Алека, о причине его бегства. Но имени так и не назвал.
* * *
Наконец, Альган узнал истинное положение вещей. Не в состоянии оставаться спокойным, он очнулся, оттолкнул от себя Ченинга и вылез из машины. Он шатался, ему не хватало воздуха. Ему захотелось курить, хотя он никогда этого не делал. Он был бы не прочь напиться до бесчувствия. Никакое другое испытание в его жизни, ни колдовские выходки Комуарта, ни потеря Демке, ни возможность смерти в гроте монастыря, ещё не ранило его так жестоко.
Алек не мог больше ждать конца истории, но и не мог принудить себя к продолжению пытки. Он решил узнать у Ченинга сейчас же, что стало с Эдуардом. Он вломился в машину, схватил бесчувственного паренька за плечи и громко спросил:
- Где он, что с ним случилось? Говори!
Ченинг вздрогнул, голова его упала на бок.
- Где он?! – закричал Альган.
- В больнице, - еле слышно пробормотал мальчик.
- В больнице? – воскликнул Алек. – Так он жив?
- Он жив, - шептал Ченинг, не приходя в себя. – Он в летаргии. Он умирает. Его не могут вылечить.
- Умирает! В какой больнице? Адрес!
Чени с трудом выговорил адрес. Алек, задыхаясь от спешки, вынул его из машины и усадил на обочине. Затем сел за руль и рванул с места. Только в этот момент он заметил, что настала глубокая ночь.
Когда он отъехал, юноша, наконец, пришёл в себя, Он поднялся и стал озираться.
- Эдуард, - растерянно позвал он. – Где ты? Что со мной? Кто это был?
Внезапно он схватился за голову.
- Адам! – закричал он. – Это же он! О боже, он уехал! Уехал! Это конец…
Он бросился вслед за машиной, но вскоре ноги его стали заплетаться, и он упал на колени.
- Он был здесь, а я его упустил, - прошептал он. – Два года поисков, и вот теперь…

3
Было далеко за полночь, когда Алек затормозил перед подъездом больницы. Выйдя из машины, он кинулся к двери здания, стремительно вошёл и остановился у окошка администратора.
- Мне нужно повидать одного пациента, - отрывисто сказал он дежурной.
- Вы, должно быть, с ума сошли, - возмутилась женщина. – Третий час ночи…
- Немедленно! – властно крикнул он.
Женщина протянула руку к звонку, чтобы вызвать охрану, но он тут же подчинил её своей воле и принудил сидеть на месте. Взяв со стола журнал со списком пациентов, он отыскал имя Эдуарда Шелла и номер его палаты. После этого он заставил женщину выйти, и приказал ей проводить его.
На них сразу стали обращать внимание, ведь это было довольно странное зрелище: впереди почти бежала маленькая, худая, ссутулившаяся женщина в белой форме, а за ней широко шагал высокий молодой человек в тёмном плаще. Женщина была не в себе, её лицо хранило отрешённость сомнамбулы. Она таковой и являлась, в её пустых, спящих глазах не отражалось ни смятения, ни удивления.
Парень, наоборот, казался взвинченным до предела. Он тяжело дышал, его движения были полны решимости.
Несколько человек из персонала бросилось им наперерез, но странный посетитель жестом остановили их, и они застыли с покорностью слуг.
Наконец, Алек достиг цели своего пути. Его проводница указала ему на дверь одной из палат, и он вошёл туда, велев ей дожидаться его снаружи.
В палате было темно, и ему пришлось включить свет. Он увидел, что в комнате всего две кровати, одна из которых пуста. При взгляде на того, кто лежал на другой постели, Альган вздрогнул, отступил и закрыл глаза. Он не был испуган или потрясён, но его внезапно охватило мучительное, глубокое и тревожное ощущение, что он уже побывал здесь когда-то давно, может, в раннем детстве или во сне. Знакомой была не сама палата, а атмосфера, царившая в ней. Алек испытал какое-то тяжёлое чувство родства со всем, что в ней находилось, словно палата являлась живым существом, ждущим его испокон веков.
Молодой человек встряхнул головой, прогоняя наваждение, и снова взглянул на больного. Конечно же, это он был источником гнетущей атмосферы, окутавшей всё вокруг. Когда Алек лечил Демке, он многократно сталкивался в чем-то подобным. Но на этот раз он был попросту оглушён силой чувств Эдуарда.
Немного успокоившись, Альган подошёл к нему и опустился на стул возле койки.
Эдуард был очень болен, спиртное разрушило его организм, а страдания – психику. Это был осколок человека, не обладающий ни волей, ни жизненной силой. Бескровное лицо Эдуарда хранило на себе печать трагедии, пережитой им и заразившей каждую черту его облика. Под оттиском страдания на этом лице уже угадывалась отрешённость смерти.
Остриженные, но успевшие отрасти, волосы больного казались серой дымкой, бледным ореолом. Хрупкие, сухие руки его, лежащие поверх одеяла, были воплощением физической слабости, по ним можно было судить о степени истощённости тела.
Неужели взрослый, вполне здравомыслящий человек мог до такой степени предаться отчаянию, что оно сделало из него инвалида? На это годна только безвольная личность, или фанатик, опустошивший себя своей одержимостью. Эдуард не сделал ни одной попытки вернуться к нормальной жизни; он, как истеричный подросток, погрузился в своё горе и не пожелал избавления.
Так мог бы подумать любой посторонний человек. Но Альган знал подлинную суть душевной слабости Эдуарда. Любовь, так подорвавшая его жизненные силы, была явлением столь редким среди людей, что её мало с чем можно сравнить.
«Почему он до сих пор не мёртв?» – пронеслось в голове Алека.
Стараясь сохранять спокойствие, он поднялся и простёр над больным руки. То, что он совершал, требовало от него полной концентрации, и ему пришлось освободить всех людей, находящихся под властью его воли. Он лечил Эдуарда, и делал это ещё с большим усердием, чем когда лечил Демке.
Человек, лежащий перед ним, был погружён на самое дно помрачения. Он уже не испытывал той душевной боли, что истязала его огнём. Он уже сгорел, обратился золой, которую теперь постепенно уносило дуновение смерти.
Почему он до сих пор не мёртв? Причина в слепой, фанатичной потребности увековечить свою любовь. Над хаосом смятенных чувств Эдуарда по-прежнему царил образ Альгана. Уйти означало дать угаснуть этой дивной звезде, лишить возлюбленного своей тайной поддержки. Эдуард отрёкся ради Алека не только от собственной жизни, но и от смерти. Он мог бы остаться в этом состоянии до глубокой старости.
Однако это не входило в планы его судьбы.
Странный импульс, пришедший извне, несмело, будто на ощупь, коснулся угасшего рассудка Эдуарда. Это не пробудило его от летаргии, а лишь потревожило, как резкий удар. Новый толчок, более решительный, пробил трещину в болезненной корке, затянувшей разум, и в эту щель, будто свет, пролилось какое-то неизведанное или давно забытое упоительное чувство. Блаженство…
Только один человек на Земле мог вызвать такую эйфорию. Всё ещё находясь во власти затмения, Эдуард содрогался от непрестанно звучащего в нём вопроса-восклицания: «Он здесь!»
Больной приходил в себя. Он слышал голос этого человека, ощущал его над собой. Огненными точками горел на его теле взгляд Альгана. Действия Алека бросали его из глубины болезни вверх, навстречу дивному свету. Они рывками поднимали его и не давали соскользнуть обратно.

Неожиданно дверь отворилась, и несколько человек вошли внутрь.
- Что вы здесь делаете? – спросил один из них.
Альган повернулся в его сторону.
- Вон отсюда! – крикнул он. – Иначе он умрёт!
Ему пришлось прекратить свои занятия, чтобы выдворить их и запереть дверь. После этого он снова метнулся к Эдуарду. «Я должен успеть прежде, чем они выломают дверь», - думал он.
Взглянув на своего пациента, он опешил. Больной отрешённо смотрел на него без удивления и страха. Очевидно, его привёл в себя громкий голос Алека.
- Эдуард! – воскликнул парень. – Это я! Ты узнал меня?
В дверь начали ломиться. Алек бросился к ней, он вдруг пришёл в ярость от мысли, что они могут всё испортить. Открыв дверь, он шагнул навстречу осаждающим. Они невольно отступили, Альган был страшен в эту минуту своего колдовского деяния. Он мог убить их всех одним своим желанием. Но, взяв себя в руки, он всего лишь вновь подчинил их своей воле и приказал убираться.
Задыхаясь, он вернулся к Эдуарду и увидел, что тот лежит без движения. Алек пришёл в ужас.
- Он умер! – воскликнул он, падая на колени у кровати. – Они убили его!
Прижавшись к груди больного, он замер: он услышал слабый стук сердца. Человек был без сознания.
- Бедный, - прошептал Алек. – Ты узнал меня. Ты опять страдаешь. Ты испугался, увидев меня? Не бойся. Я заберу тебя отсюда. Никто не поможет тебе лучше, чем я.
Приговаривая так, он стал возвращать парня в чувство. Наконец, Эдуард глубоко вздохнул и открыл глаза. Он искоса взглянул на Алека и отвернулся. Молодой человек взял его за руку.
- Ну, что же ты? – говорил он. – Разве не узнаёшь меня?
Больной снова посмотрел на него, в его широко распахнутых глазах вдруг отразилось смятение, и он вцепился тонкими пальцами в руку Альгана. Секунду он с безумной сосредоточенностью всматривался в черты своего спасителя, затем резко закрыл лицо руками. Алек пытался растормошить его, но он остался неподвижен. Потрясение заставило его оцепенеть, он боялся вспугнуть случившееся с ним чудо неосторожным движением, взглядом или вздохом. Он боялся обмануться, не однажды снились ему такие сны, в котором его любимый возвращался. И каждое пробуждение было настоящим шоком, загонявшим Эдуарда всё глубже в болезнь.
Склонившийся над ним Алек вдруг рассмеялся. Он знал всё, что происходит с Эдуардом в данный момент, и он был в восторге от этого знания. Бережно обняв больного, он взял его на руки и понёс из палаты.
По пути к выходу из больницы врачи и медсёстры пытались остановить его, но он опять своей волей заставлял их убираться подальше и не мешать ему. Наконец, он достиг машины, посадил в неё Эдуарда на переднее сидение, сам сел за руль и поехал в сторону южной части Ладжтаона.
Эдуард неподвижно сидел рядом, опустив голову на его плечо. Его пальцы отыскали руку Альгана и сомкнулись вокруг его запястья. По тому, как содрогалось немощное тело больного, Алек понял, что он беззвучно рыдает. Ему захотелось приласкать его.
- Ну что ты меня изводишь, - спросил он, пригладив его волосы. – Давай оставим выяснение отношений до другого раза. Нам обоим есть что сказать друг другу.
Эдуард не отвечал, но, похоже, он успокоился. Он склонился к руке Альгана и поцеловал её.
- Ну, вообще, - пробормотал молодой человек, чувствуя, как его захлёстывает волна смущения и нежности. – Если так пойдёт дальше, мы не доберёмся до виллы.
Но он зря волновался: его пассажир заснул в ту же минуту, прижавшись к его коленям. Изменить его позу Алек не посмел. Он вёл машину очень осторожно, боясь разбудить Эдуарда или напугать его.

Вскоре они покинули город и повернули в сторону виллы Алека. Ещё до отбытия из города Лун, он, привыкший быть готовым ко всему, велел привести виллу в жилой вид и оснастить её продуктами и всем необходимым. Теперь он был рад, что всё предусмотрел, и сможет оказать своему гостю подобающий приём.
Когда они добрались до виллы, Алек перенёс Эдуарда в свою спальню и уложил на кровать. Сам он снял верхнюю одежду, лёг рядом с ним, обнял одной рукой и заснул.
Разбудил Альгана звонок телефона, стоящего на столике у кровати. Взяв трубку, парень услышал сухой, недовольный голос Демке:
- Куда же ты пропал, дорогой? – спросил тот. – Ты сорвался среди ночи, умчал в Сенплун, а нам оставил записку, чтобы мы ехали за тобой. Мы, как безропотные овцы, потащились в такую даль, чтобы узнать, что ты даже не заявлялся в Сенплун. Будь добр, объяснись.
- Ах, Демке, - зевая и потягиваясь, ответил Алек. – Я разыскал одного человека, очень важного для меня. Потерпи, сегодня вечером я представлю его вам.
- Но ты не мог предупредить?
- Я ни в чём не был уверен и боялся вспугнуть удачу, ты уж извини.
- Ну ладно.
- Спасибо. Демке, раз уж ты в Сенплуне, распорядись, чтобы для меня приготовили комнату в нашем доме, где жили Сандр и Мик до нашего с тобой отъезда. Если это возможно. Надо же мне где-то жить.
- Хорошо. Я попытаюсь. К вечеру всё будет готово. Кроме того, надо как-то объяснить твой отъезд отцу.
- Я возьму это на себя. Надеюсь, Артур не станет устраивать скандал. Думаю, после каверз Мика он будет лишь рад, что я теперь так далеко от него.
Простившись, Алек вернул трубку на рычаги и, наконец, отважился взглянуть на своего соседа.
Эдуард, запрокинув голову, сосредоточенно и удивлённо смотрел на него. При свете дня он казался ещё бледнее и истощённее, чем вчера. Нездоровые тени на лице делали его похожим на опасного безумца, прозрачные глаза с широкими зрачками дополняли этот образ.
Алек слегка подвинулся в сторону от него, желая изменить позу, но его движение было воспринято, как попытка уйти, и тотчас сухие, горячие руки больного скользнули по его груди и плечам и сомкнулись в такие крепкие объятья, что Альган невольно задохнулся.
- Ничего себе, - проговорил он, даже не пытаясь освободиться. - Вот так верить внешнему виду.
Эдуард прижался к нему всем телом. Вздрогнув от смущения, Алек чуть отстранился, но его замешательство длилось лишь мгновение. А затем его охватило чувство, настолько неземное, что он совершенно ошалел. Оно не было сравнимо ни с одним физическим удовольствием, оно обладало такой интенсивностью, что Альган забылся, отдавшись ему во власть. Он ощущал всю полноту любви Эдуарда, он погрузился в его внутренний мир, в самое сердце снедающей его страсти. Он прижимал к себе слабое тело Эдуарда, наделённое столь могучим духом, и мог лишь стонать в экстазе. Он бессознательно награждал мужчину своими ласками, он начинал боготворить Эдуарда, и это чувство пускало в его душе глубокие и крепкие корни.
Сколько прошло времени, Алек не знал. Он вдруг словно очнулся от обморока и обнаружил себя совершенно уставшим, но вместе с тем до краёв наполненный благодатью. Потягиваясь, он, наконец, ощутил на себе невесомое тело Эдуарда. Сердце парня колотилось, дыхание было прерывистым. Он вскинул голову и взглянул в лицо Альгану. Затем, собравшись с силами, отодвинулся от него. Алек сел и спустил ноги с кровати.
- Прости меня, - услышал он за спиной.
Обернувшись, он увидел, что Эдуард весь сжался, закрыл лицо руками и поднял плечи. Под его пальцами было заметно, что его лицо заалело от стыда. Алек попытался встать, но Эдуард резко и цепко схватил его за руку. Взгляд его выражал крайнее отчаяние.
- Прости меня, - почти умолял он. – Не уходи.
Пальцы его сдавливали руку молодого человека, но тонкая кисть дрожала.
- Нет, нет, милый, не бойся, - ласково сказал он и, склонившись, коснулся губами его руки. Нежность совершила то, чего не смогла бы грубая сила, и Эдуард отпустил его.
Освободившись, Алек встал и нетвёрдой походкой направился к окну.
- Вечер, - удивлённо проговорил он. – Любопытно, сколько мы с тобой провалялись?
Он снова сел на кровать и позвонил в Сенплун.
- Демке, - произнёс он, когда ему ответили. – Извини, планы поменялись. Часа через два я буду один. Мне надо всё рассказать вам.
- Как пожелаешь, - ответил его друг.
- Кстати, сколько сейчас времени?
- Половина седьмого.
- А сколько было, когда ты звонил мне?
- Час дня.
- Ничего себе! – вырвалось у Алека
- Что случилось? – спросил Демке.
- Всё в порядке. Жди меня в полдевятого.
Он отложил телефон.
- Пять с половиной часов мы с тобой занимались неизвестно чем, - сказал он, обернувшись к Эдуарду.
- Я люблю тебя, - тихо произнёс он.
- Да я уж знаю, - заверил его Алек.
- Прости меня, - начал было Эдуард.
- Нет, - перебил его Альган. – Ты не можешь извиняться, ты ни в чём не виноват. Как раз я и должен оправдываться. Но это бессмысленно, и я могу лишь попытаться отплатить тебе за твою преданность.
Он опустился на колени у кровати.
- Мы никогда не расстанемся, - шёпотом произнёс он.
Затянулось молчание. Эдуард не смел говорить, а его любимому мешали слёзы.
- Забыл совсем, - наконец произнёс Алек. – Тебя же покормить надо.
- Я не хочу есть.
- Нет, прошу тебя. Позволь мне поухаживать за тобой. Через десять минут я всё приготовлю. А пока ещё одно дело.
Он поднялся и передал Эдуарду телефон.
- Я нашёл тебя через Ченинга. Он был очень взволнован, и, я думаю, сейчас он сильно тревожится за тебя. Позвони в бар, успокой его. Ты номер-то помнишь?
Парень покачал головой.
- Я столько раз звонил туда, - с сомнением сказал он. – Но это было в другой жизни. Кажется, вспомнил.
- Звони, - мягко подтолкнул его Алек. – Не стесняйся.
Он вышел, спустился на кухню и занялся приготовлением ужина. Закончив с этим, он поднял поднос с едой в спальню и поставил на столик у кровати.
- Ну, как там Ченинг? – поинтересовался он.
- Он был очень рад.
- Ещё бы, он тебя любит. У тебя прекрасные друзья, ты должен ценить их.
- Да, они хорошие. Тебе они понравятся.
- Мне они уже нравятся, - заверил его Алек. – Ведь они спасли тебя. Да и меня заодно.

4
Приближалось время ухода. Эдуард заснул после ужина, Алек сидел в кресле у окна и задумчиво смотрел на закат. Ему предстояло объясниться с Демке, и он не знал, как тот воспримет Эдуарда. Алек не мог допустить и мысли, что кто-то из его семьи дурно отнесётся к его избраннику. Он собирался рассказать родным о той роли, что сыграл Эдуард в его жизни, и он знал, что братья примут нового члена семьи с должным почитанием.
Наконец, взглянув на часы, Альган поднялся и подошёл к кровати.
- Друг мой, - ласково начал он, перебирая волосы парня. – Проснись, я кое-что должен тебе сказать.
Эдуард открыл глаза.
- Я сейчас уйду, - начал Алек. – Я обещал Демке быть дома в полдевятого.
- А разве это не дом?
- Это моя вилла.
Эдуард улыбнулся.
- Ты богат, - заметил он.
- Ещё как. Я уйду, а ты спи. Утром я вернусь до твоего пробуждения.
- Да, конечно, ты должен, - покорно ответил молодой человек. - Я буду ждать тебя.
- Я тоже буду ждать, - сказал Алек и вышел.

Эдуард снова лёг, у него закружилась голова. Он с трудом понимал, что с ним происходит. Ещё вчера он находился в полном беспамятстве, а сейчас глубокая апатия сменилась бурей эмоций.
Альган! Вернулся! Пришёл, спустя столько лет, спрессованных в один непосильный болевой шок! Вернулся, невзирая на то страшное обвинение, что разрушило все добрые и чистые связи, существовавшие между ними. Наконец всё понял, простил и вернулся…
Закрыв лицо руками, молодой человек тихо смеялся и плакал от восторга. Он был так возбуждён, что его начинало лихорадить.
- Где ты? – шептал он. – Почему ты опять исчез? Как я переживу эту ночь без тебя?
Он поднялся и, шатаясь, бросился из комнаты. Едва не упав на лестнице, он спустился в тёмный холл, потом его качнуло, и он свалился на пол у дивана.

Между тем Алек всё удалялся от виллы. Ему было трудно оставлять друга одного, он с тяжёлым сердцем покидал его. Он шёл очень решительно, не позволяя себе слабости.
«Ну, не может быть, чтобы я оказался у него под каблуком», - твердил он себе, пытаясь хоть чем-то уязвить собственную гордость. Это ему не удавалось. Он впервые в жизни был влюблён, и подобная зависимость не пугала его. Он был даже рад ей. Никогда прежде он не осознавал себя таким молодым и сумасшедшим. Он хотел вновь испытать горячие объятья этого человека и всю великую силу его обожания. Он не мог насытиться ею. Он желал преклонения Эдуарда, его унижений, его страсти. Да разве мог Алек раньше представить себе, что способен вызывать такую любовь? Забота и привязанность Демке, восхищение мальчиков – все прежние звёзды померкли, как только засияло солнце.
Алек уже оставил территорию виллы и шёл по лесу, спотыкаясь о корни деревьев. Внезапно он остановился. Нити, соединяющие его с Эдуардом, натянулись до предела. Алек изнемогал от страсти и нежности, пожаром охвативших его. Это было нестерпимо, и, отбросив все колебания, юноша устремился обратно.
Войдя в дом, он громко позвал Эдуарда.
- Я здесь, - ответил тихий голос.
Молодой человек сидел на диване в тёмном холле. Алек ринулся к нему, осторожно обнял и приник к его губам. Не прерывая поцелуя, он подхватил Эдуарда на руки и понёс к лестнице, ведущей в спальню.

Звенящий солнечный свет лежал на стенах и мебели комнаты. Тепло его переливалось сквозь окно и наполняло воздух движением.
Алек не знал, спал ли он в ту ночь. То, что с ним произошло, было прекраснее любого сна, и столь же невероятно. Теперь, когда страсть улеглась, юноша мог целиком отдаться нежности. Чуть поднявшись, он повернул друга лицом к себе. Глаза Эдуарда околдовали его необъятностью чувств, выражением первобытной преданности. Алек тихо застонал и приник к его груди, чтобы услышать слабый стук его святого сердца.
- Зря ты мне это позволил, - прошептал Эдуард.
Альган воззрился на него.
- Нет-нет, я не это хочу услышать сейчас, - попросил он. – Ты меня любишь?
- Я без ума от тебя.
- Расскажи мне об этом. С самого начала. С первого дня.
Эдуард улыбнулся.
- Тебе интересно? Мне так неудобно. Я кажусь тебе слабоумным?
- Рассказывай, – настойчиво прошептал Алек.
- Рассказываю, - подчинился молодой человек.
Он начал свою исповедь, и несколько минут Алек слушал его, полуприкрыв глаза. Потом неожиданно остановил. Эдуард растерялся
- Тебе неприятно? – робко спросил он.
Его друг не ответил. Ему было слишком приятно слушать о тех страданиях, которые перенёс Эдуард по его вине. Это было приятно и неестественно. Он любил Эдуарда, но, вместе с тем, ему доставляло удовольствие знать о его бедах. Такое положение вещей напугало Алека, он не хотел вырождаться в садиста.
- Всё в порядке, милый, - произнёс он. – Я послушаю это потом. Мне тоже есть, что рассказать тебе. Например… Я экстрасенс.
- Ты серьёзно?
- Конечно.
- Но я не верю в это всё, - сбиваясь, ответил Эдуард. Очевидно, он боялся обидеть Алека.
- Но я это умею. Я ведь вылечил тебя. Ладно, - он решил не распространяться на столь непривычную для Эдуарда тему.
Но, помимо этого, он должен был рассказать ему о своём народе. Это же ещё более фантастично, и почти невозможно для понимания.
- Давай-ка я лучше сделаю тебе массаж, - предложил он. – Это придаст тебе бодрости.
Он подошёл к кровати, скинул с Эдуарда одеяло и стал довольно интенсивно гладить его плечи. Но, невзирая на его почти грубые прикосновения, Эдуард погрузился в лёгкую полудрёму. И Алек начал свой рассказ. Он знал, что в таком гипнотическом состоянии человек воспринимает информацию намного легче, и она не вызывает у него вопросов. Такое состояние может быть и опасным, и полезным, так как в это время человек впитывает в себя знание, которое может и погубить его, и исцелить, и сделать безвольным исполнителем. Альгану не нравилось влиять на волю Эдуарда, превращать его в заложника своих действий. Но, по крайней мере, он знал, что информация о клане не отпугнёт его друга, не покажется невероятной, и не утомит его.
Эдуард заснул, хотя не чувствовал себя вялым или уставшим. Алек оставил его, взял телефон и вышел из спальни. Он должен был распорядиться, чтобы на виллу была доставлена одежда для Эдуарда. У того ничего, кроме больничной пижамы, не было.

Спустя несколько часов, Альган подошёл к кровати и решился разбудить своего гостя.
- Вставай, - сказал он. - Пойдём ко мне домой. Я должен представить тебя родным.
Эдуард озадаченно посмотрел на него.
- А ты уверен, что твоим родным будет приятно узнать, что ты провёл ночь с… Со мной.
- Не знаю. Но им придётся смириться. Они вполне понятливые. Да и я никому не разрешу тебя обидеть. Вставай, одевайся.
- Мне нечего надеть, - Эдуард растерянно засмеялся.
- Я позаботился об этом. Давай, не разлёживайся. Нам идти довольно долго. До Сенплуна машиной не добраться, только своим ходом. Но ты не бойся, я не позволю тебе устать.

5
Через полтора часа молодые люди уже подходили к дому Алека. Ещё издалека они заметили мечущиеся тени за широкими окнами.
- Это твои родственники? – спросил Эдуард.
- Они. Видишь, как разбушевались. Сейчас будут линчевать нас за то, что мы так долго добирались.
Они вошли в здание и остановились у порога. Трое братьев Альгана смотрели на них во все глаза.
- Ну, вот и я, - весело сказал Алек. – Заждались?
- Алек, но… - произнёс Демке, глядя на его спутника.
- Молодые люди, давайте я вас представлю друг другу, - продолжал юноша. – Это Демке, мальчик постарше – Мик, а второй - Сандр, мой родной брат.
- Ну, а это кто? – прохладно спросил Демке.
- Немного больше любезности, ладно? Это Эдуард.
- Очень приятно, - голос Демке стал медовым. – Мы все рады приветствовать вас в нашем доме. Надеюсь, наша семья вас не разочарует.
- Нет, что вы, - застенчиво ответил парень. – Вы мне очень нравитесь.
- А уж как вы нам! – ответил Демке.
Он вдруг осёкся, увидев, с каким обожанием смотрит Эдуард на его друга.
- Кто он? – с тревогой спросил Демке на языке клана. – Что значит этот взгляд?
Альган уставился на него.
- Он мой друг, которому я обязан жизнью.
- Нет, меня не проведёшь, - тихо сказал мужчина. – Ты притащил в дом извращенца. У тебя опять проблемы с психикой?
Он развернулся и ушёл.
- Ты сильно обидел нас своим наплевательством, - вставил Сандр. – Ради чего мы тащились сюда? Чтобы познакомиться с этим… парнем? Я хочу понять тебя, но, прости, не сейчас.
Презрительно усмехнувшись, он убрался вслед за Демке.
Альган озирался, словно в поисках поддержки.
- Что они говорили? – глухо спросил Эдуард. – Они поняли, кто я?
- Да, милый, но не бойся.
Эдуард обречённо покачал головой.
- Их отношение понятно. Они, должно быть, уже ненавидят меня.
- Ерунда.
Мик поспешил на помощь.
- Я очень рад с тобой познакомиться, - сказал он, пожимая гостю руку. – Пойдёмте, я провожу вас в вашу комнату.
Они поднялись на второй этаж, где располагались спальня, кабинет и ванная комната. Мик сопровождал их путь подробной экскурсией.
Войдя в спальню, молодые люди устроились на диване. Алек с благодарностью взглянул на своего брата.
- Ты маленькое чудо, - тихо сказал он.
- Ты тоже молодец. Я рад, что ты отыскал его, и что сумел понять. Жаль только, что первые минуты в этом городе не слишком для вас приятны. Но это легко исправить. Нужно всё объяснить нашим непокорным братьям. Я думаю, они поймут.
- Сомневаюсь. Что-то не ладится у меня с Демке, с самого начала, - мрачно ответил Алек, но всё же поднялся. – Однако попробую.
Он вышел, спустился на первый этаж и проник в комнату Демке.
Оба виновника находились там. Они одновременно вскинули головы, а затем отвернулись.
- Нам надо объясниться, - терпеливо начал Алек.
- Это тебе надо, - безразлично ответил Демке.
Он встал и приблизился к парню.
- Ради кого же это ты нас бросил? Что связало тебя с этим существом? – гневно произнёс он.
- Но почему ты так в штыки принимаешь его?
- Да я же вижу, какого он сорта! Он смотрел на тебя, как… Не подобает! Может, любит тебя?
- Да, и уже давно, - ответил Алек.
- И ты позволяешь ему это?
- Безусловно.
- В каком смысле? – возмутился Демке.
- Во всех! – отрезал Алек.
Демке даже качнуло в сторону, его узкие глаза раскрылись до предела.
- Что?! И давно?
- Со вчерашнего дня.
Демке был воплощённое отчаяние.
- Я не могу поверить, - в ужасе произнёс он. – Ты, мой мальчик, опустился до того, что сошёлся с каким-то извращенцем?
- Демке…
- Нет, послушай меня. Я не верю, чтобы был виновен в своём падении. Он тебя испортил! Ты неопытен, и он этим воспользовался.
- Я его люблю! Я сам его выбрал! – доказывал Алек.
- Но ты не можешь быть таким! Ты – нормальный!
- А ты – нет! – закричал Альган. – Я обязан ему жизнью!
- Не выдумывай!
- Но, тем не менее, это так! - Алек задыхался от ярости. – И если вы не примете его, то потеряете меня!
Он покинул комнату, но тут же вернулся.
- Сандр, - спросил он. – И ты меня не понимаешь?
- Да мне всё равно, - проговорил мальчик.
- Тебе не может быть всё равно. Ты меня любишь. А я люблю этого человека. Но ты тоже воспринял его в штыки.
- Я вообще никак его не воспринял. Он для меня никто. А я никто для тебя.
- Какая глупость.
- Но ты же всё время возишься с Миком.
- А с тобой возятся родители, при этом не обращая внимания на Мика.
Некоторое время все трое молчали.
- Ребята, мне нужно ваше понимание, - сказал Алек. – Эдуард много страдал, и я не потерплю ещё хотя бы одной минуты его неприятностей. Вы или со мной и с ним, или мы разбежимся.
- А что ты скажешь родителям?
- То же самое.
- Ты разобьёшь им сердце. Они не должны пострадать из-за того, что ты решил сменить ориентацию
- А откуда ты знаешь, какая она была у меня изначально? – Альган усмехнулся. – Разобью им сердце? Что ж, так тому и быть. Меня волнует только сердце Эдуарда.
- Но это мерзость, - проговорил Сандр. – Это низко, хуже некуда. Алек, ты не должен.
- А ты всё знаешь, да? – холодно спросил Альган. – Сначала полюби хоть кого-нибудь, а потом суди.
Он вышел, на этот раз окончательно.
Демке, закрыв лицо руками, тихо застонал от обиды и негодования. Сандр подошёл к нему.
- Это ужасно, - тихо сказал мужчина. – Я не понимаю, не могу постигнуть. Да, он был странным ребёнком и подростком, но не настолько же. Сандр, это позор. Алек не мог сам. Он был нормальным пареньком, он рассказывал мне о своей любви к девочке. И вдруг он – полумужик? Но этого не может быть. Сандр, что-то сильно не так в этом мире.
- Мы этого не оставим, - проговорил тот сквозь зубы. – Мы найдём управу на его паршивого… любовника.

Алек между тем поднялся к себе. Он виновато взглянул на Эдуарда и сел рядом с ним.
- Вы не помирились? – спросил тот. – Вы так кричали.
- Что поделаешь. Эти двое – вздорные дети. Но тебя они не обидят
- Главное, чтобы они не расстраивали тебя, - прошептал Эдуард. – Я не хочу разлучать тебя с семьёй.
- Нас разлучает их непроходимая глупость и ревность, - заметил Альган.
Помолчав, он добавил, глядя на Мика:
- Сегодня мы переночуем на вилле, но только сегодня. Мой дом здесь. Пусть мирятся с этим, как хотят.
Мик с пониманием кивнул.
- Сейчас мы отдохнём, а вечером посетим одно место, - он взглянул на Эдуарда. – Мы непозволительно долго терзаем твоих друзей неизвестностью.
- Ты хочешь в наш бар? – обрадовался парень, забывая о недавнем расстройстве. – Я так давно не видел ребят! Они тебе понравятся.
- Я не сомневаюсь, - ответил Альган и обнял его за плечи.
«А ещё я не сомневаюсь также в том, - думал он, - что они не прочь разделаться со мной из-за тебя, моя радость».
6
С тех пор, как Эдуард позвонил в бар и предупредил о том, что скоро придёт со своим благоверным, Ченинг превратился в буйнопомешанного. У него всё валилось из рук, он носился по салону с целью навести порядок, однако у него выходило прямопротивоположное. Многие друзья его были не менее взволнованы, но предпочитали отсидеться где-нибудь в углу, чтобы не пасть жертвой бурного темперамента своего юного предводителя.
Они все ждали Эдуарда, своего утерянного и возрождённого брата. Они хотели встретить его должным образом, преподнести ему всю свою любовь и верность.
Но не любовь заставляла Ченинга терять последние капли разума. О нет, это была на любовь, а самая дикарская, опустошительная ненависть. Чени готовился встретиться со своим главным врагом, с этим вероломным подонком, как теперь выяснилось, Алеком. Юношу раздирали две могучие страсти, несовместимые друг с другом, и он не знал, как примирить их. Он хотел устроить Эдуарду тёплый, сердечный приём, а его возлюбленному – долгую мучительную пытку. Как решить эту проблему? Как отомстить Алеку, но не обидеть, не задеть Эдуарда? Как скрыть от него факт расправы?
Собрав наиболее отчаянных и наглых парней, Ченинг изложил им свой план, выслушал их предложения, и отправил ребят готовиться.

Приближалось время встречи, и мальчик непрестанно бросал взгляды на дверь. Сделав это в очередной раз, он обомлел. Он знал, что будет потрясён, но не догадывался, что настолько. Он смотрел на Эдуарда, и не мог поверить в чудо, в невероятную милость судьбы, позволившую ему, Ченингу, вновь увидеть своего друга здоровым и счастливым.
Чени закричал от радости, перемахнул через стойку, ринулся в толпу и повис на шее Эдуарда. Его поведение на пару секунд заставило всех замолчать, чтобы понять, что же произошло. Но потом ребята узнали своего друга и бросились к нему со всех концов бара. Кольцо, окружившее Эдуарда, оторвало его от Альгана. Все радовались возвращению старого друга, трагическая судьба которого не могла оставить равнодушными даже самых циничных.
Алек отрешённо стоял в стороне, глядя на друзей и близких своего любовника. Они казались ему весьма забавными и безобидными, даже трогательными. Они были обычными взрослыми детьми.
Оглядывая пёструю толпу, Альган вдруг заметил, что некоторые парни бросают на него взгляды прямо-таки недоброжелательные.
- Здравствуй, Алек, - раздалось возле него.
Несколько накрашенных мордашек было обращено в его сторону. Глаза юношей блестели недобрым огнём. Молодой человек ясно ощутил угрозу и хотел было выведать у парней их замыслы, но вдруг испугался этой идеи. Он не смел поступить с ними так вероломно, вскрыть их память и мысли, как вор вскрывает чужую квартиру. Они ведь спасли Эдуарду жизнь, и Альган у них в вечном долгу. Он не посмеет оскорбить их подобным воровством.
- Наконец мы с тобой познакомились, - щебетал один из ребят.
Алек с трудом узнал под косметикой Ченинга. Паренёк был очень миловиден, но в зелёных глазах пульсировала тёмная звезда злорадства.
- Почему бы вам не сесть за какой-нибудь столик? – спросил он.
- Да все же заняты, - с улыбкой ответил Эдуард.
- Садитесь, садитесь! – закричали парни за ближайшим столом.
Моментально освободились два стула, и гости были усажены на них едва ли не насильно.
- Темпераментный у вас народ, - заметил Алек Эдуарду.
- О! – закричал Ченинг. – Так это ты всех возбудил!
Вокруг засмеялись.
- Ему нельзя иметь с нами дело, он слишком соблазнительный, - сказал кто-то.
- Эдуард, зачем ты привёл его? Не боишься, что отобьём? – раздалось издалека.
Эдуард, как ни была сильна его радость, всё же смутился и бросил на Альгана виноватый взгляд. Тот посмеивался, его не задевали шутки ребят.
- Что вы будете пить? – вкрадчиво спросил Чени.
Молодые люди заказали. Пока им готовили напитки, новые друзья развлекали их анекдотами и весёлыми историями из своей жизни. Вскоре принесли спиртное, и вся компания выпила. Эдуарду подали безалкогольный напиток, помня о его недавнем пристрастии. Разговор стал ещё веселее и непринуждённее.
- Что со мной? – со смехом говорил Эдуард. – Я вроде бы не пил ничего такого, а меня разморило.
- Одиннадцатый час ночи, - напомнил Чени. – Ты, наверное, не спал прошлой ночью
- Да, мы мало спали, - согласился парень.
- Ах, твой Альган такой страстный, - ёрничая, ответил Чени.
- Да, мне повезло, - пробормотал Эдуард.
Он улыбался, будто пьяный. Перед его взором всё поплыло, и прекрасное, смуглое лицо его возлюбленного растаяло, как утренняя дымка. Эдуард заснул.
- О, наш герой погрузился в сон, - тихо сказал Ченинг, поднимая руку.
В баре с неохотой установилась тишина. Алек слегка потряс друга за плечо, потом встал.
- Вы опоили его, - догадался он.
- Тише, тише, - замахал на него руками Чени. – Разбудишь его, а ведь он так устал от тебя. А у меня к тебе как раз дело на пятнадцать минут. Отойдём, чтобы не будить его.
Молодой человек беспрекословно пошёл за ним. Он не смел сопротивляться его праведному гневу, он не хотел даже оправдываться. Ему не было прощения.
Чени шёл впереди, деловито щёлкая каблучками. Алек спокойно и уверенно следовал за ним. Позади него уже пристроились несколько парней. Едва Альган покинул салон, его схватили, заломали руки за спину и впихнули в какое-то тёмное помещение. Он чуть не упал: у самого порога начиналась лестница, ведущая вниз. Алека поволокли по ней. Похитители не церемонились с ним, он понимал, что они презирают и ненавидят его.
«Что ж, не даром же», - думал он и не осмеливался даже вскрикнуть.
Его затащили в подвальное помещение – светлую, достаточно просторную комнату без окон. Над дверью горела люминесцентная лампа, наполняя атмосферу голубым светом.
Алека проволокли в центр комнаты, юноша едва не падал от грубых движений парней. Его хотели швырнуть на пол, но он удержался на ногах, выпрямился и взглянул на своих пленителей. Их было около десяти, и Чени был самым маленьким и хрупким среди них. Он казался котёнком среди своры собак. Своими сообщниками он сделал настоящих атлетов, некоторые были выше Альгана почти на голову.
- О, да тут собрался цвет нации, - произнёс пленник.
Кое-кто усмехнулся, но это не разрядило обстановку.
- Шутник нашёлся, - ответил Чени и приказал: - Свяжите его.
- Верёвки оставят след, - подсказал его сосед.
- И правда. Тогда, Клод, подержи его, пока мы будем выяснять отношения.
Какой-то парень сзади набросился на Алека и снова заломал ему руки за спину. Тот вскинул голову, отбросив с лица прядь чёрных волос, и посмотрел на зачинщика. Чени с наглостью встретил его взгляд.
- Наконец ты в моих руках, - злорадно произнёс он. – Правда, я не могу расправиться с тобой по полной программе. Если бы Эдуард умер, ты пережил бы все муки ада. Но, к нашему общему счастью, он жив, и я буду милосерден. Тебе повезло, этот ребёнок обожает тебя, и я не могу оставить следов на твоём теле и твоей премилой рожице. Если он их заметит, я потеряю его, а он мне дорог. Он никогда не простит мне твоих увечий. И я буду очень осторожен, я сделаю всё так, что он ничего не заметит. И, если ты пожалуешься ему, тебе нечем будет подкрепить свои слова. Хотя, вполне возможно, ты вышвырнешь его после нашей разборки, и мы очень рискуем…
- Не стану я жаловаться, - с усмешкой произнёс Алек. – Боли я не боюсь, и терпеть не могу наказывать невиновного за то, чего он не совершал. Мне бы и в голову не пришло обвинять Эдуарда в том, что мне из-за него досталось. Не такой уж я подлец, каким вы меня считаете.
- Мы сама порядочность, - заюлил Чени. – Мы такие праведные.
Он умолк и перевёл дух, пылая злобой.
- Хочешь узнать, как он страдал? – спросил он.
- Я знаю.
- Ладно. Тогда начнём. Я ненавижу тебя, но я сдержу своё обещание: на тебе ничего не появится. Но больно будет.
Он быстро подошёл и ударил пленника ногой ниже пояса.
- Это для начала, - прокомментировал он.
Алек вскинул голову, судорожно глотая воздух. Ченинг не дал ему прийти в себя и принялся отпускать ему достаточно болезненные пощёчины. Он отошёл в сторону только тогда, когда у него начала отниматься рука.
Альган задыхался, из носа его текла кровь. Получив минутную передышку, он твёрже упёрся ногами об пол, чтобы не повиснуть на руках Клода. Подняв горящее лицо, он встретил яркие сумасшедшие глаза юного палача.
- Бен, продолжи-ка, - велел Ченинг.
Один из атлетов направился к пленнику и стал наотмашь хлестать его по лицу. Удары Ченинга были прикосновениями кошачьих лапок по сравнению с этими пощёчинами. Альгану казалось, что голова его скоро оторвётся. Он совсем ошалел от экзекуции, боль начала будить в нём ту самую ярость, которая могла уничтожить всех, здесь присутствующих. Но он не дал ей ходу, он не посмел гневаться на них. Как можно, ведь они спасли Эдуарда!
Наконец, Бен тоже устал. Он схватил жертву за подбородок и дёрнул его лицо кверху. Оно было вымазано кровью.
- Прекрасное зрелище, - похвалил Чени.
Парни засмеялись, и, словно дождавшись, Алек расхохотался им вслед. Этот приступ веселья был таким сильным, что Альган не сразу ощутил удар, который нанёс ему Бен между ног. Но, спустя секунду, боль огненным фонтаном пронзила его тело, и он со стоном повис на руках державшего его мужчины. Сквозь звон в ушах он различал мстительный смех негодяев.
Пытка продолжалась. Пленник не знал, сколько времени прошло, и все ли парни отхлестали его по лицу. Он был вне себя от боли и раздражения, но всё же контролировал себя и не давал воспламениться ярости.
Кто-то плеснул ему водой в лицо, и он пришёл в себя. Подняв голову, он несколько раз вздохнул и испытал сильную боль в вывернутых суставах рук. Он встал более удобно, и, через пряди волос взглянул на парней.
- Может, закончим? – предложил он. – А вдруг Эдуард найдёт меня слишком румяным?
Молодые люди засмеялись, один Ченинг остался мрачен.
- Ты не теряешь присутствия духа, - заметил он. – Нам не удалось добиться цели, и ты не рыдаешь от унижения. Ну что ж, попробуем ещё раз.
Он жестом подозвал одного из сообщников – высокого мулата, – и что-то тихо сказал ему. Тот ухмыльнулся, на его небритом лице возникло такое гадливое выражение, что Альган понял: с его чувствами считаться не будут.
Приблизившись к нему, парень цепко схватил его за волосы, рывком поднял его лицо и впился губами в губы Алека. Тот рванулся от омерзения и боли, и ощутил, что рука его мучителя вырвала у него клок волос.
Мулат отпустил его и спросил:
- Нравится тебе наше обхождение?
Альган ошалело смотрел на него, потом сплюнул кровь. «Я сойду с ума, - думал он. – Кто знает, вдруг они все захотят последовать его примеру? Тогда я за себя не ручаюсь.»
Однако планы Ченинга были иными. Он подошёл к своей жертве и едко сказал:
- Ты, я вижу, строишь из себя супермена. Но я найду способ…
- Мальчик мой! – не сдержался Алек. – Ты можешь пожалеть о своих шалостях со мной! Это не угроза, но так оно и будет.
- Ты смотри! Надо же, какая дерзость! – Чени усмехнулся. – Сделай одолжение, отомсти мне!
Он отошёл к столу, находящемуся у дальней стены, и взял какой-то прибор. Подойдя к Альгану, он поднёс инструмент к самым его глазам и злобно спросил:
- Знаешь, что это такое? Паяльник. Догадываешься, куда мы его тебе засунем?
Он включил прибор в розетку.
«Ну нет, не может этого быть», - с горечью подумал Алек. Он вспомнил момент из своего детства, очень похожий на этот. Он с содроганием думал о том, что произошло с его мучителями тогда. Те два убийства стали началом его ужасной карьеры. И вот теперь снова, как знамение, перед ним маячил раскалённый наконечник.
- Снимите с него штаны, - приказал юный садист.
Двое мужчин направились было к жертве, но не успели сделать и пары шагов. Альган рванулся с внезапностью молнии, он тут же освободил руки и вцепился левой рукой в орудие пытки. Чени отшатнулся, ребята застыли, потрясённые этой дикой выходкой. Их пленник окаменел, на его лице не отразилось и тени боли. Он смотрел на Ченинга, и того охватила дрожь. Срывающимся голосом он закричал Клоду:
- Ты что отпустил его?!
Не выдержав, он отдёрнул руку, и Алек бросил паяльник на пол. На ладони его остался страшный глубокий ожёг.
- Ты будешь жалеть, - тихо сказал Альган Ченингу. – Я не хочу этого, но так произойдёт.
Он растолкал парней и вышел. Никто не посмел остановить его.

Перед тем, как вернуться в салон, Алек отыскал туалет и умылся. Его владение собственным организмом позволило ему без труда остановить кровь, но ожог был слишком силён, чтобы справиться с ним за пять минут. На его заживление у Алека должно было уйти около суток. Надо постараться, чтобы никто его не заметил.
Блузка Альгана была замарана кровью, и он поплотнее запахнул плащ, чтобы не испугать Эдуарда.
При мысли об Эдуарде у него потеплело на сердце, а раздражение, злость и усталость сняло, как рукой. «Он этого стоил», - подумал юноша.
Поспешно вернувшись в салон, он сел рядом со спящим другом. Тут же к столу метнулся Ченинг.
- Опять ты, - беззлобно произнёс Алек. – Долго он ещё будет спать?
- Часа полтора, - ответил паренёк, во все глаза глядя на врага.
- С ума сойти, - сказало тот. – Что же вы собирались проделать со мной за это время?
- Изнасиловать по очереди, - нахально ответил Ченинг.
Алек закрыл лицо руками, чтобы его смех не разбудил Эдуарда.
- И вы надеялись, что я скончаюсь от стыда? – проговорил он.
Юноша напряжённо смотрел на него.
- Да, ты производишь впечатление, - нехотя сказал он.
- Ты больше не сердишься на меня? – примирительно спросил Алек. – Мне совсем не нравится думать, что ты ненавидишь меня.
- Ты мне отвратителен! – запальчиво ответил Чени.
- А я тебя люблю.
- Надо же! И чем я заслужил такую честь?
- Ты спас Эдуарда от смерти. Кроме того, я знаю твою душу, - мягко отвечал Алек. – Она очень ранима, и ты одел её в панцирь.
- Боже, какой такт! Какой утончённый психологический подход!
Мальчик заходился в своей язвительности, словно не мог остановиться. Альган со снисходительной улыбкой смотрел на него.
- Дурачок, - ласково сказал он, взял его руку и быстро поцеловал её.
Ченинг отпрянул, с отчаянием глядя на него.
- Откуда ты взялся? – пробормотал он и ушёл к стойке.
Молодой человек проводил его взглядом, потом обернулся к Эдуарду и обнял его.
- Вставай, дитя моё, - тихо сказал он.
- Он не проснётся, - с усмешкой сказал парень у соседнего столика. – Его накачали будь здоров!
Но Эдуард тут же вскинул голову и с непониманием огляделся.
- Что, я уснул? – спросил он.
- На пять минут, - ответил его любовник. – Поехали домой, ты уже устал. Жаль, конечно, покидать твоих друзей так рано.
Они простились с ребятами и побрели к выходу.
Ченинг ласково смотрел вслед Эдуарду, но, когда тот вышел, лицо мальчика словно окаменело.
«Какая жалость, - пронеслось у него в голове. – Какая жалость, что я не могу позволить себе любить этого человека».
7
Первые дни, проведённые Эдуардом в клане, были вполне мирными. Алек по-прежнему жил в клане без огласки своего возвращения, на него никто не обращал внимания. Демке и Сандр, невзирая на ссору, не покинули его. Может, им хотелось хоть как-то манипулировать жизнью Алека.
Альган был счастлив, любовь превратила его в весёлого и неугомонного ребёнка. Дни напролёт он только и делал, что ждал ночи, все его мысли были заняты бесценным Эдуардом. Родным он казался совершенным безумцем, в нём ничего не осталось от того сдержанного и аскетического выходца из монастыря пааргов, каким он был всего несколько дней назад.
Эдуард тоже изменился, он помолодел от счастья, стал более смелым. Альган словно заразил его своим безумием.
Оба они намеренно изолировали себя от остальной семьи, никогда не рассказывали посторонним о своих чувствах, и братьям оставалось лишь догадываться, какой глубины достигала их близость, и до каких высот блаженства поднимала их страсть.
Они владели друг другом и с огромной радостью принимали взаимное преклонение. Их страсть была подобна огненному шторму, её грандиозный натиск охватывал пожаром все чувства. Он был разрушителен, он подчинял себе всё, и оставлял за собой пепел двух опустошённых человеческих душ. Но, едва остывало это губительное зарево, на влюблённых опускался луч исцеляющей, неземной, безукоризненной нежности. Он нёс умиротворение, он придавал новые силы и очищал любовь от налёта плотских чувств.
Альган и Эдуард растворялись в акте взаимного обожествления, они очень бережно относились друг к другу, и не смели даже в мыслях представить себе хотя бы самую пустяковую ссору.
Но счастье их заметно омрачалось отношением окружающих к их союзу. Мелкие размолвки внутри семьи изводили и Алека, и Эдуарда, заставляли их терзаться чувством вины друг перед другом. Каждый из них находил для себя десятки обвинений в непростительных ошибках и грехах, и это бы делало их жизнь кошмаром, если бы не их полная отдача любви.
Эдуард, который в одночасье из могилы перенёсся в рай, первые дни вообще ни о чём не мог думать. Со стороны он казался чуть ли не блаженным, но на самом деле он просто бесконечно пребывал в экстазе. Он никак не мог насладиться своей близостью с Алеком, он постоянно, хоть и ненавязчиво, требовал внимания, и в то же время отчаянно стыдился этого. Ведь раньше он мечтал лишь о возможности быть незаметной тенью любимого, чтобы следовать за ним на его жизненном пути. А судьба вместо этого предопределила ему стать центром Вселенной для любящего сердца.
Свобода его, надо сказать, была несколько ограниченна. Алек просил его не выходить за пределы обширного сада, разбитого вокруг их двухэтажного дома. Но и этого пространства хватало для счастья. Оно было райским оазисом, в котором Эдуард чувствовал себя защищённым.
Алек старался оградить его от всех неприятностей, он избегал в разговорах тем, способных ранить Эдуарда. Он не расспрашивал его о прошлом, чтобы его любимый не чувствовал себя виновным в существовании своих прежних увлечений. Также он не рассказывал ему о своём прошлом, а ограничился краткими сведениями о себе. Ему было нестерпимо думать, что Эдуард, узнав о его преступлениях, станет тяготиться его. Алек и своим братьям приказал не упоминать о них. Насчёт Мика он был спокоен, однако Сандр и Демке очень тревожили его.
Мик же оставался сторонником их любви, но его угнетало, что его семья, которой он так дорожил, распадалась. Он не переставал внушать Сандру и Демке, что необходимо смириться с выбором брата, но те не реагировали на его убеждения.
К счастью, Алек, которого тоже огорчал это разрыв, однажды согласился с Миком. Он решил поговорить с оппонентами. Как-то вечером он зашёл в комнату Демке, где уже гостил Сандр.
- Да вы теперь не-разлей-вода, - с напускной весёлостью сказал он. – Я вам не помешал?
- Это смотря с чем ты пришёл, - сухо ответил Демке.
- С белым флагом. Я не хочу быть вашим врагом, и мне нужна ваша поддержка. Я знаю, что и вы страдаете, поэтому решил сделать первый шаг. Мне уже поперёк горла стоят наши склоки, и я постоянно виню в них себя. Я – эгоистичный ублюдок, если позволил угаснуть нашей дружбе. Демке, ведь ты заменил мне в детстве и отца и братьев. А я посмел обидеться на тебя.
Тот удивлённо смотрел на него.
- Сандр, - юноша обратился к брату. – Тебя я покинул ребёнком, заставил жить в одиночестве и отчаянии. Теперь я снова делаю тебя одиноким.
Лицо мальчика дрогнуло, глаза его заблестели. Он бросился к Алеку и обнял его.
- Я вёл себя как идиот, - срывающимся голосом признался он.
Демке поднялся и тоже подошёл к Альгану.
- Эти дни были такими тяжёлыми для нас, - сказал он, кладя руку ему на плечо. – Мы очень тебя любим, а ты нас отталкивал.
- И я люблю вас! – горячо сказал Алек. – Но вы должны принять Эдуарда. Я многим ему обязан. Пожалуйста, не отвергайте его, вы делаете мне больно.
Он отстранил Сандра.
- Сегодня уже поздно, Эдуард пошёл спать. Завтра утром я расскажу вам нашу историю, и вы поймёте, что он достоин той любви, которую я даю ему.
Он вышел. Друзья переглянулись. Сандр сиял, Демке победно улыбался.
- Вот видишь, - сказал он. – Алек любит нас. Мы – его семья. Если бы не эта уличная тварь, мы бы и не ссорились никогда.
- Я ненавижу эту суку, - шёпотом добавил Сандр. – Я бы разорвал его на куски.
Да, их ненависть была, действительно, чем-то уникальным. В Эдуарде для них сосредоточилась вся гнусность и порочность, на которую способен человек. Эта жалкая, бесцветная моль, панельная шлюха, подстилка для себе подобных, осмелилась приблизиться к их божеству, замарать его своим тлетворным прикосновением. Она украла Альгана у семьи, унизила его своей скотской похотью, превратила храм семьи Алека в бордель. Она осквернила его чистое сердце и заставила его отвернуться от родных братьев!
Дрожа от ярости, Сандр поднимался по лестнице. Была поздняя ночь, и Алек с Эдуардом спали. Мальчик подошёл к двери в их комнату и остановился. Потом осторожно приотворил дверь и заглянул в проём. Он с трудом различил во тьме две сплетённые фигуры на кровати, и то, что он увидел, заставило его задохнуться от отвращения. Его брат в объятьях этой мерзости!
Сандр прошёл в комнату. Он вдруг вспомнил, как однажды Альган сказал Мику, будто у Эдуарда слабое сердце. Вот если бы сейчас подойти к Эдуарду и ударить его кулаком в районе сердца! Возможно, это вызвало бы мгновенную смерть.
Едва эта мысль успела оформиться у него в голове, как одна из фигур на постели порывисто вскочила. Сандр узнал брата и поспешно удалился из пределов видимости.
Альган быстро зажёг настольную лампу, он задыхался и не мог унять дрожь. Эдуард тоже пробудился. Он обернулся к любовнику и спросил:
- Что случилось?
- Так, обычный кошмар, - ответил тот, глядя в дверной проём. – Я разбудил тебя? Не бойся, уже всё в порядке.
Он погасил свет и обнял Эдуарда, закрывая его своим телом от затаившейся во тьме опасности.

Утром Сандр и Демке ждали его к себе, но он не явился. Когда Демке пошёл за ним, парень встретил его таким взглядом, что мужчина похолодел. Глаза Альгана всегда обладали редкой выразительностью. В то утро Демке увидел в них запредельную ненависть.
- Что с тобой? – в недоумении спросил он. – В чём мы опять провинились?
Алек молчал.
- Ты же хотел поговорить с нами, - продолжал Демке.
- Пошли, - решительно ответил юноша.
Они направились в комнату Демке, где уже находился Сандр.
- Мы слушаем, - сказал мальчик.
Брат даже не взглянул на него.
- Я знаю все ваши мысли, - начал он. – Я знаю, что вас распирает ненависть к человеку, которого я боготворю. Вы желаете его смерти. Я каждую ночь вижу во сне, как вы расправляетесь с ним. Имейте ввиду! Если Эдуард умрёт, я покончу с собой страшным образом – я подожгу себя. Не думайте, будто это станет моей местью вам. Вы с вашими чувствами ничего для меня не значите. Но моя душевная боль после его смерти будет такова, что, кроме огня, ничто не сможет заглушить её.
Он замолчал и вышел. Двое его несчастных братьев сидели, не смея вздохнуть. Наконец, Демке взял себя в руки.
- Похоже, мы потеряли его, - обречённо сказал он.
8
Через неделю после первого посещения бара молодые люди снова отправились туда. В этот раз встреча прошла без неприятностей. Ченинг и остальные, видимо, насытились местью и больше не задевали Альгана. Более того, Алек ощутил нарастающую симпатию этих людей к его персоне, увлечённость и даже страсть с их стороны. Ему не было противно или неуютно, но он чувствовал вину перед Эдуардом и решил, что не следует ходить в бар слишком часто.
Молодые люди вернулись в клан только на следующее утро, ночь они провели на вилле. Сразу после возвращения Алек отправился с Миком в лес, продолжать своё обучение, а Эдуард расположился на кровати и стал названивать своим друзьям. Он потратил на это дело не меньше двух часов, потом отложил телефон и устроился отдыхать. Незаметно он уснул
Пробудился он от странного испуга, толкнувшего его изнутри. Эдуард сел на кровати и увидел, что перед ним стоят Сандр и Демке.
Мальчик и мужчина были напряжены, однако держались спокойно, как уверенные в собственном превосходстве люди. Их ледяные глаза излучали насмешку и презрение.
- Доброе утро. Вам что-то нужно? – заискивающе спросил парень. – Вы меня в чём-то обвиняете, я знаю. Но я не хочу быть вашим врагом.
Он слез с кровати и доверчиво подошёл к ним.
- Альган изолировал меня от вас, - продолжал он. – Но вы же его братья, и я не могу относиться к вам плохо.
Сандр криво усмехнулся.
- Простите меня, - говорил Эдуард. – Я знаю, вам кажется, что я позорю Альгана. Может, вы и правы. Я постоянно виню себя в этом.
- Так почему ты не уйдёшь? – спросил Демке.
- Я не могу жить без него.
- Но ведь жил!
- Жил! – воскликнул Эдуард. – Эти два года помрачения вы называете жизнью?
- Так ты психопат! – почти радостно заметил Сандр, но Демке перебил его:
- Если бы ты любил Алека так, как говоришь, ты ушёл бы от него, вернул бы ему свободу. Ты лишил его возможности завести семью, ребёнка! Из-за тебя он опозорен. У него был шанс стать правителем, победить Артура. Теперь же он лишён этого, и, возможно, навсегда. Он – тупиковая ветвь своего рода! Ты похитил его будущее, ты принёс в жертву своей дурной страсти его благополучие. Ты совратил его. Он был слишком чист, и ты воспользовался этим. Он не знал, на что идёт. Он ошибся, когда выбрал тебя.
Эдуард в ужасе внимал его обвинениям, у него пошла кругом голова. Он видел, что Демке прав, и он не мог поверить, что принёс столько зла своему любимому.
- Что мне делать? – прошептал он.
- Решайся, - жёстко ответил Демке. – Напиши ему, что разлюбил его, встретил другого. Ему будет больно, зато потом он встретит свою судьбу в лице женщины, которая подарит ему сына. И он будет благодарен тебе. Его популярность в клане будет сравнима с популярностью Канхаоса. Его ждёт такое будущее, которого ты и представить себе не можешь. Мировое величие! Ждало, если бы не ты! Но ты всё испортил. Дай ему шанс вернуть утерянное!
Закончив речь, Демке вышел. Сандр убрался за ним.
Эдуард опустился на край постели. Он совершил страшное зло, предал любимого. Он не имел ни сил, ни благоразумия, чтобы усомниться в обвинениях Демке, он не осмеливался искать оправдания. Он был уверен в своей абсолютной порочности.
- Да-да, всё исправить, - прошептал молодой человек и с трудом поднялся.
Он хотел найти лист бумаги, чтобы оставить Алеку записку, но не смог отыскать ничего подходящего. Тогда он взял со стола фотографию любимого и засунул её за рубашку. Он и сам не понимал, зачем делает это, он не был уверен, что сумеет добраться до пределов Сенплуна.
Выйдя из спальни, Эдуард подошёл к лестнице, через силу спустился на два пролёта и остановился. Он обернулся, прощаясь взглядом со своим новым домом, и в тот же миг его качнуло.
Его любовь, запёкшаяся в его сердце кровавым сгустком, разорвалась с бешеной силой снаряда, обожгла его и отшвырнула назад. Он упал и скатился по лестнице.
Услышав грохот, братья Алека выбежали из своих комнат. Демке сразу бросился к неподвижному телу, Сандр застыл в ужасе.
- Зови врача! – крикнул мужчина. – У него что-то с сердцем!
- Что мы наделали, что мы наделали, Демке! - воскликнул Сандр. – Что теперь будет?!
Он кинулся к двери, но не успел выйти. Навстречу ему в дверь влетел Альган. Он был страшен, лицо его приняло серый оттенок, глаза остекленели. Он рванулся к Эдуарду, упал возле него и крепко его обнял. Замерши в этой позе, он остался неподвижен. Двое его братьев не смели шелохнуться. Сандр закрывал лицо рукой, стараясь подавить рыдания. Демке был бледен.
В дом вошёл Мик. Он остался спокоен, вид трагедии не вызвал у него паники. Он сосредоточенно взглянул на лежащих перед ним людей, потом на виновников. Наконец, он решительно отправился в свою комнату и стал звонить в больницу клана.
Сандр и Демке, с отчаянием смотревшие на Алека и его любимого, увидели, что Эдуард дышит. Рука Альгана неспешно перебирала его серебряные волосы.
- Он жив! – истерически воскликнул Сандр.
Демке порывисто опустился на колени и дотронулся до плеча Эдуарда. Парень вздрогнул и ещё сильнее прижался к груди Алека. Тот с болью и нежностью смотрел на него, из глаз его текли слёзы.
Демке был сломлен состраданием, он ещё никогда не видел своего мальчика в таком горе. Коснувшись руки Альгана, он спросил:
- С ним всё в порядке? Мик вызвал врачей. Помочь тебе отнести Эдуарда в спальню?
Алек обернулся к нему, его ненавидящий взгляд заставил мужчину отпрянуть.
- Пошёл вон, - в бессильной ярости прошептал юноша.
Поднявшись, он взял Эдуарда на руки и медленно отнёс его наверх.
Через пару минут прибыли врачи. Они сразу исчезли в спальне на четверть часа.
Сандр, Мик и Демке сидели на диване в холле.
- Мы этого не хотели, - повторял Сандр. – Не этого…
Мик обернулся к нему.
- Уезжайте в город Лун, - посоветовал он. – Алек вас никогда не простит.
В это время один из врачей вышел и позвал Мика. Тот быстро поднялся на второй этаж и проник в спальню.
Алек стоял у кровати и неотрывно смотрел на Эдуарда. Молодой человек отвечал ему слабой улыбкой, и, несмотря на свою бледность, казался сияющим от любви. Альган держал его за руку, другой рукой Эдуарда были заняты врачи, которые делали ему укол.
Мик приблизился к Алеку.
- Я здесь, - тихо оповестил он.
Алек обернулся. Он по-прежнему был бледен. Его глаза казались глубоко ввалившимися. Они исходили яростью измученного болью, загнанного животного, собирающегося вступить в последнюю схватку.
- Знаешь, что они ему сказали? – тихо спросил Альган. – Что он испортил мне жизнь, и исправит её, только если уйдёт. У него был инфаркт.
Он снова обернулся к Эдуарду и больше ничего не добавил.
Мик вышел из комнаты. «Довели, - с болью думал он. – Не желал бы я себе такого врага».
Он спустился к друзьям.
- Как Альган? – спросил Демке.
- Он всё знает о вашем разговоре, - ответил подросток. - Уезжайте в город Лун. Немедленно, иначе будет поздно.
- Алек разозлился? – спросил Сандр.
Мик усмехнулся.
- Это не злость, - сказал он. – Это сила, которая может стереть вас в порошок.
Демке усмехнулся.
- Пускай. Мы никуда не уйдём. Он может ненавидеть нас, сколько угодно, но мы его любим. Мы провинились, пусть наказывает.
- С Эдуардом всё в порядке? - спросил Сандр.
- Похоже да. Алек его вылечил, - рассеянно ответил Мик.
- Не ожидал я от него такой реакции, - мальчик передёрнул плечами. – Настоящий психопат.
- У него не выдержало сердце, - напомнил Мик.
Тем временем врачи вышли из спальни и спустились на первый этаж.
- Этот парень оказался достаточно крепким, - сказал один из них. – Будем надеяться, что всё обойдётся. Главное – не тревожить его, беречь от стрессов.
Простившись, они удалились.
- Крепкий, как же, - проговорил Мик. – Он слабее трёхлетнего. Без помощи Алека он был бы уже трупом.
- Алек, - тихо сказал Демке.
Мик поднял глаза и увидел своего брата. Тот стоял на галерее второго этажа и смотрел на сидящих внизу.
- Сейчас будет скандал, - прошептал Демке и встал.
Сандр присоединился к нему.
- Скандал, - язвительно повторил Мик и засмеялся.
Потом он тоже поднялся и встал впереди своих братьев, словно собираясь защищать их.
Альган не произносил ни слова. Он сложил руки на груди и слегка запрокинул голову, не отрывая взгляда от людей.
- Алек, послушай, - робко начал Демке, но не договорил.
В то же мгновение незримая упругая волна пронзила его, прокатилась по нему и сквозь него. Демке резко вздрогнул он боли, почувствовал, что его тело сводит судорога. В голове его поднялся гул, словно полопались сосуды мозга. Встряхнув головой, Демке увидел, что Сандр шатается, а сквозь гул в ушах различил его крик. Мужчина рванулся к нему и прижал его к себе. Он хотел взглянуть на Алека, но в глаза его ворвался слепящий свет и, причиняя страшную боль, прошёл через его тело, как замедленный удар током.
Демке упал на диван, увлекая за собой мальчика.
Сокрушительный удар потряс стену здания, разнёс вдребезги витраж. Осколки его смертоносным каскадом ринулись на людей, лежащих внизу. За первым толчком последовали новые. Казалось, невидимая тварь с животной яростью бьётся о каменную стену, пытаясь проломить её. Окровавленный Демке, защищал Сандра своим телом и кричал от ужаса.
Мик по-прежнему стоял на своём месте. Скрестив руки на груди, он смотрел на Альгана внимательно и почти свирепо. Мальчик был напряжён, лицо его покрывала испарина. Он оставался неподвижен, невзирая на кошмар, творящийся за его спиной.
Внезапно он кинулся вперёд и, подпрыгнув, уцепился руками за балкон галереи второго этажа. Одним махом он оказался перед Альганом, бросился на него и ударил его обеими руками в грудь. Алек упал навзничь, и юноша прижал его к полу.
- Стой! – закричал он. – Хватит! Хватит!
Альган казался обессилевшим. Он хотел подняться и оттолкнуть от себя Мика, но тот стал хлестать его по лицу.
- Приди в себя, - повторял он, нанося удары. – Оставь их! Не трать на них свои силы, они нужны Эдуарду!
Это имя, как магическое заклинание, заставило Альгана успокоиться. Тяжело дыша, он отрешённо взглянул на Мика и закрыл глаза. Несколько секунд он лежал неподвижно, восстанавливая силы. С первого этажа не доносилось ни звука.
Наконец, Алек пришёл в себя.
- Что я натворил? – спросил он.
- Пойди взгляни, - предложил паренёк.
Молодой человек поднялся и посмотрел вниз. Картина им же учинённого разгрома потрясла его. Он увидел, что стена, на которую он обрушил свою ярость, превращена в обломки, а пол усыпан цветным стеклом и штукатуркой, забрызган кровью. Демке и Сандр, сидящие на полу, всё ещё прижимались друг к другу и не смели поднять глаз.
Через огромные прорехи в стене Алек заметил, что дом уже окружён испуганными клановцами.
- Всё в порядке! – крикнул он им. – Уходите! Если будет нужна помощь, я попрошу о ней.
Даже не взглянув на Демке и Сандра, Альган ушёл в свою спальню.

Чуть позже Мик зашёл в комнату Демке и сказал друзьям:
- Вам пока незачем уезжать в город Лун. Алек с Эдуардом решили провести неделю на вилле. Они возьмут врача для Эдуарда, ну и меня в качестве психологической помощи.
- А зачем врач? – спросил Демке. – Разве Алек сам не может позаботиться о здоровье Эдуарда?
- Не может. В том-то и беда. Ярость и боль мешают ему контролировать себя. В таком состоянии он может только разрушать, но никак не лечить. А я ещё недостаточно опытный.
- Однако ты спас нас, - пробормотал Демке.
- И это ослабило меня почти до предела. Я гораздо слабее Алека. Но у меня есть свои преимущества.
- Я и не представлял, что он так силён, - говорил мужчина.
- Я тоже, - заверил его Мик. – Он – чрезвычайно опасный враг, и я вам не завидую.
- Но я не хочу быть его врагом! – сказал Сандр. – Я его люблю!
- Поздно, - еле слышно ответил Мик и вышел.

Спустя пару дней, вечером, Альган и Мик сидели в столовой на вилле.
- Я ведь всё время держал его, - рассказывал Алек. – Я был связан с ним, но это требовало от меня большой концентрации, и я не мог полноценно вести тебя. Когда Эдуард заснул, я его оставил. А потом было слишком поздно…
Он замолчал. Последние два дня украли у него не меньше пяти лет жизни. Он похудел и казался состарившимся. Глаза его стали тусклыми и непроницаемыми.
- Мы с ним очень близки, - продолжал он. – Я знаю, что чувствует он, и даю ему знать мои чувства к нему. Иногда мы целыми часами лежим без движения, без единой мысли и наслаждаемся нашим единством. Прекраснее этого ничего нет, и я не могу от этого отказаться. Он поработил меня.
- К сожалению, это именно рабство, - вставил Мик. – Твоя сила уникальна, однако требует уравновешенности и умения владеть собой. Пока Эдуарда не было, ты отвечал этим требованиям. Но теперь ты любишь его и…
- Я люблю его! – воскликнул Алек. – Сказать так - всё равно, что утверждать, будто солнце слегка тёплое! Да я помешался на нём! Я перед ним преклоняюсь. Они могут сказать: «У тебя нет и никогда не будет ребёнка». Эдуард – мой сын. Он – моя жена, моя семья, мой народ! Вы хотите, чтобы меня волновала мировая власть. Всё потакает этой эгоистичной идее – моё внешнее сходство с Канхаосом, моя сила. Теперь мне не нужно завоёвывать весь мир, я уже владею Эдуардом. Его сердце – вот моя покорённая земля. Его любовь и есть мировое величие. Он – мой святой. Он не верит, что я могу любить его также безмерно, как он меня. Считает себя недостойным. А между тем, если он будет замерзать, я ему не только одежду свою отдам, но и кожу.
В этот миг нежность и страдание на его лице сменились гневом.
- И вот они едва не убили его! Ненавижу! Никогда не захочу больше видеть этих двух мразей! Разлучить нас хотели!
Он задыхался от ярости, сжимая кулаки.
- Успокойся, - осадил его Мик. – Ты должен помнить, что жизнь Эдуарда сейчас целиком зависит от твоего самообладания. Ты должен быть спокоен, чтобы продолжать помогать ему и поддерживать его здоровье.
Алек с тревогой взглянул на него.
- Да-да, конечно, - быстро ответил он. – Я пойду к нему.
Он слабо улыбнулся.
- А ты ложись спать. Я, должно быть, измучил тебя своими любовными откровениями.
Он вышел. Мик смотрел ему вслед.
- Твой сын, говоришь? – тихо пробормотал он. – Эх, Алек, прости ты меня за мою ложь…
Он устало поник. Он солгал своему брату, когда сказал, что тот контролирует состояние Эдуарда. Это была уловка Мика, заставлявшая Альгана держать себя в руках. На самом деле жизнь Эдуарда уже была вне опасности.
Однако Алек, теряя контроль над своими эмоциями, лишался и части контроля над своими силами, над их самой тонкой и деликатной частью. Он больше не различал правды. Он не знал, что с его любимым уже всё в порядке.
Кроме того, он доверял Мику, как самому себе, и не мог усомниться в его словах. Мик постепенно и незаметно для других превратился в его тайного советника. Это юное существо обладало гибкостью, позволявшей подчинять себе людей, и мудростью, помогающей завоёвывать доверие.
Но, прежде всего, Мик был предан Альгану и душой, и телом. Его самоотдача была полной. Он не показывал своих чувств и не требовал ответа. Он был подобен эфиру, окутывающему небесные тела, но ничем не выдающему своего присутствия.

Глава 2. Изгнанники
1
После потрясений, случившихся за последние дни, Мик долго не мог успокоиться в ту ночь. Перед его мысленным взором металась тень тревоги, он чувствовал, что эти события являются только прелюдией к каким-то неведомым бедствиям.
Видя, что так и не сможет уснуть, подросток покинул дом и отправился бродить по тёмному саду.
Прошедшие дни были полны смятения; ночь тоже не дарила отдыха. Она была заражена светом пугающе яркой Луны, которая своим холодным огнём превратила глубокое пространство чёрного неба в сияющую плоскость. Звёзды померкли в её свете, лишь самые крупные из них осмеливались проступить сквозь фосфорицирующую дымку атмосферы. Ледяное мёртвое светило перечёркивало своим сиянием безграничные просторы Вселенной.
Свет Луны показался Мику страшнее непроглядной тьмы. Белоликое создание было овеянным мистическим ужасом, его смутные черты свелись судорогой в выражении то ли нездорового смеха, то ли скорбного плача. Лишённое жизни космическое тело молилось, заходилось в отчаянном беззвучном крике или что-то шептало, словно в бреду. Маска безумия висела над миром, лишая покоя всех, кто её видел.
Мик несколько минут вглядывался в пугающий образ, словно пытаясь разгадать его боль, затем его отвлекли приглушённые крики. Он бросился к вилле, быстро вошёл в холл и остановился. Посреди холла стоял Эдуард. Увидев Мика, он вздрогнул и кинулся к нему. Даже в темноте было видно, как он бледен.
- Что случилось? – пробормотал он. – Мик, что с ним?
- С кем? С Алеком? – перепугался подросток.
- Он вцепился в меня, когда я спал… Он едва не убил меня…
Мик включил свет и увидел на обнажённом теле молодого человека багровые пятна и кровь. Эдуард шатался, лицо его было пусто, оглушающая паника стёрла с него всякое выражение.
- Где врач? – спросил мальчик.
- Пошёл к нему.
- Хорошо. Теперь ты, главное, успокойся. Я сейчас схожу наверх, а ты посиди здесь.
Эдуард подчинился ему, как старшему, и сел на диван в холле. Мик поднялся на второй этаж и скрылся в спальне Алека. Через несколько минут он вышел и взглянул на Эдуарда, затаившегося внизу.
- Врач сделал ему успокоительный укол, и он заснул, - сказал он ему.
- Но что с ним произошло?
Мик спустился и взял в руки телефон. Набрав номер, он минуту молчал, потом произнёс:
- Демке? Это Мик. Похоже, Альган заболел. Я думаю, ты должен быть здесь, с нами, мы с Эдуардом можем не управиться.
Он отложил телефон и мрачно взглянул на Эдуарда. Тот стоял, обречённо сложив руки на груди и не смея даже вздохнуть.
- Это был припадок, да? - спросил он. – Я же врач, я кое-что понимаю. С ним такое раньше случалось?
- В детстве, - ответил Мик.
Подойдя к другу, он обнял его.
- Ты должен беречь себя, - попросил он. – Постарайся успокоиться. Что мы скажем Альгану, если ты умрёшь от очередного инфаркта? Я не смогу вылечить тебя, даже если очень захочу.
- Не бойся, не умру, - пробормотал Эдуард. – Не такой же я слабак.
Тем временем молодой врач вышел из спальни и остановился на галерее второго этажа.
- Пожалуйста, займитесь Эдуардом, - попросил его Мик
Тот кивнул, спустился и ушёл в свою комнату за лекарствами. Вернувшись, он обработал раны парня. После этого Эдуард доверчиво взглянул на него и спросил:
- Можно мне к Альгану?
- Конечно. Идите, ложитесь спать. Его вы не разбудите, я дал ему снотворное.
После его ухода, врач и Мик переглянулись
- Ты вызвал помощь из клана? – спросил мужчина.
- Для чего? – подросток пожал плечами. – Я не вижу ничего серьёзного. Человеку приснился дурной сон, и заставил его обороняться от того, кто рядом. В такие моменты любой будет врагом. Утром Алек и не вспомнит обо всём этом.
Доктор смотрел на него с лёгким изумлением, видимо, поражённый его логикой и хладнокровием. Казалось, слова Мика убедили его, и он ушёл в свою комнату. Мальчик не сдвинулся с места, он мрачно уставился на входную дверь виллы, словно удерживая своим взглядом натиск скорых бед. Потом застывшее лицо его медленно покрылось восковой бледностью.
Через полчаса на виллу прибыли Демке и Сандр, встревоженные до судорог. Мик встретил их в гостиной и, не говоря ни слова, повёл в спальню Алека. Все трое бесшумно проникли туда и медленно приблизились к кровати. Мик зажёг настольную лампу с той стороны, где лежал Эдуард, затем откинул со спящего парня простыню, чтобы Демке и Сандр смогли увидеть его тело, покрытое ссадинами и синяками, как после хорошей драки.
- Не может быть, - прошептал Демке. – Он раньше боялся задеть его хоть пальцем.
Они вышли, спустились в холл, и Мик позвал их в столовую. Некоторое время друзья не могли проронить ни звука, они были оглушены произошедшей бедой.
- Нет, я не верю, - наконец сказал Сандр. – Не может быть, чтобы Алек…
- Нам срочно нужны специалисты, - решительно произнёс Демке.
- Я бы на твоём месте не торопился, - ответил Мик.
- Но почему? – возмутился мужчина.
- Боюсь, что мы допустили страшную ошибку. У Альгана есть враг, он никуда не делся, хотя мы уже упустили его из виду. Я говорю, естественно, об Артуре.
- И в чём же наша ошибка? – перебил его Сандр.
- Это я виноват… Всё произошло там, в Сенплуне, во время вашей ссоры. Когда я увидел, что Эдуард при смерти, я вызвал по телефону врачей. Я побоялся, что Алек сам не сможет помочь ему. Скорее, это произошло чисто автоматически. Я вызвал их, потому что в подобных ситуациях их всегда вызывают.
- Короче, - снова возник Сандр.
- Но ведь Алек обещал Артуру никогда не привлекать к себе внимания в клане! И вдруг он нарушил это обещание, точнее, я помог ему нарушить. И врачи видели Альгана, и сделали свои выводы. Артур же не переставал следить за нами, и он заметил наш огрех. Но это ещё не всё, не это заставило его действовать, а то, что мы взяли на виллу врача. Артур и его сообщник поняли, что Алек сам не может контролировать состояние Эдуарда, что он ослаб! Его силы пришли в упадок, конечно, на короткий период, но этого хватило, чтобы наши враги успели нанести удар. Они отравили Альгана.
Демке и Сандр переглянулись, очевидно, считая версию Мика результатом нервного перенапряжения.
- И с чего бы такая уверенность? – наконец осведомился Демке.
- Я и сам поступил бы также на их месте. Я не верю, что Алек подвержен душевной болезни, те детские истории весьма далеки от истины. Он никогда не болел. Все его прежние отклонения в поведении, которые можно считать следствием психоза, объясняются тем, что он всего лишь не умел управлять своей силой. Кроме того, методы нашего кана, вы их помните не хуже меня.
Сандр с досадой махнул рукой, его раздражала манера Мика выражаться слишком заумно. Он вообще понял не больше половины из его объяснения. Демке снисходительно улыбнулся.
- Милый мальчик, - сказал он. – Но Алек ведь лежал в психбольнице, в которой нашёл меня, и туда его упрятал вовсе не злокозненный папаша.
- Альган тогда всего лишь потерял память, - возразил Мик. – Но теперь у него действительно серьёзные изменения личности. Я был свидетелем…
- Ладно, - вклинился Демке. – И кто же его отравил? У Артура должен быть агент, который…
- Да врач же! Этот парень, которого мы сами и притащили сюда.
- Так, мне это надоело, - решительно сказал Демке и пошёл к телефону. – Алеку нужна помощь, а мы тут рассусоливаем. Слушаем бредни вздорного подростка.
- Постой! – воскликнул последний и хотел ринуться ему наперехват.
- Сандр, задержи его, - распорядился мужчина.
Младший принц перегородил дорогу Мику, но тот даже не обратил внимания. Он вдруг начал тревожно прислушиваться, вертеть головой, вглядываясь в полумрак комнаты.
- Они следят за нами, - пробормотал он.
- Вынюхал? – ядовито осведомился Сандр.
Мик оставил его, медленно подошёл к стене и начал обследовать её. Со стороны казалось, что он пытается сканировать её глазами, но никто не видел, что глаза его закрыты, они только мешают ему ловить ощущения. Его правая рука поднялась, как бы сама собой всплыла к настенной лампе. Мик осторожно снял маленький изящный абажур, вывинтил лампу и, обернувшись, позвал друзей. Они увидели в патроне небольшое устройство, которое вполне могло быть подслушивающим. Мик быстрым движением извлёк его, бросил на пол и раздавил.
- Нет, это уже слишком, - с нервным смехом сказал Демке и направился к телефону.
В этот раз Мик не стал препятствовать ему, он замер у стены, пытаясь в давящем сумбуре паники и ярости найти хоть каплю самообладания. Демке взял трубку, потыкал пальцем рычаги, утапливая их до предела, потом в крайнем раздражении швырнул телефон на пол.
- Он, видимо, перерезал провода, - заключил мужчина. – Мик, зачем ты это делаешь?
- Он с Алеком сговорился отомстить нам, - зло припечатал Сандр. – Наверное, хотят вызвать у нас раскаяние.
- Нет, Сандр, нет, - прервал его Демке. – Не думаю, что Эдуард стал бы участвовать в этом, и мне его увечья показались вполне реалистичными. Думаю, всё гораздо страшнее.
Не сводя глаз с замершего Мика, он поманил мальчика и вместе с ним вышел из столовой.
- Думаю, мы не Артура должны опасаться, а Мика, - прошептал он. – Ты видишь, что он совсем спятил. Алек заболел от того шока, что пережил по нашей вине, а у Мика на нервной почве развилась мания преследования. Мы должны отвезти Альгана в Сенплун, пока он не проснулся.
- Может, лучше вызвать помощь?
- Но телефон…
- Демке!.. - с досадой воскликнул Сандр. – По мобильнику! Дитя гор…
Он вытащил свой аппарат и стал набирать номер. Потом резко убрал телефон от уха.
- Не понимаю… Он молчит. Демке, можно ли его заблокировать? Хотя откуда тебе знать. Конечно, можно. Дольгития всё может.
- Да, - пробормотал мужчина. – Она может, а Мик – нет. Если только это не совпадение. Кстати, где врач?
Они прошли в комнату последнего, потом быстро обследовали дом, но не нашли следов присутствия молодого человека с врачебным образованием.
- Очередное совпадение? – приглушённо спросил мальчик.
- Возможно…
Мик тем временем в задумчивости вышел из столовой. Он туманным взором оглядел своих друзей, видимо решая, способны ли они действовать здраво и помочь ему. Потом направился к лестнице, ведущей в спальню Альгана.
- Что ты собираешься делать? – спросил его Демке.
- Надо увезти Алека отсюда, - отозвался подросток. – И подальше от Сенплуна. В Большом Мире нам помогут.
Демке и Сандр переглянулись.
- Выведи машину из гаража, - попросил мужчина мальчика. – А я спущу Алека вниз.
- Ты пойдёшь у него на поводу?
- Вовсе нет, - тихо ответил Демке. – Мы увезём Алека отсюда, но не в Большой Мир, а в Сенплун, и мы во всём разберёмся. Весь клан не может быть в этом замешан.
Сандр кивнул, одобряя план старшего друга, и поспешил из дома. Демке поднялся вслед за Миком. Они поспешно разбудили Эдуарда, подождали, пока он оделся, затем Демке взял Алека на руки и понёс его вниз. Друзья безмолвно следовали за ним. Вскоре они были во дворе. Сандр ждал их, нервно расхаживая перед машиной, в которой он предусмотрительно открыл все двери. Беглецы ринулись к автомобилю, но Демке вдруг замер.
- Что это? – изумлённо пробормотал он.
Друзья обернулись к нему, потом туда, куда он смотрел. Они увидели три тёмные фигуры, стоящие на подъездной дороге к дому. Свет фонарей не касался этих фигур, они таяли во мраке, но, тем не менее Демке узнал их форму и их позы. Мужчины в длинных приталенных плащах стояли, заведя руки за спину и, скорее всего, сцепив их в локтевой замок. Насколько знал Демке, такими отличительными знаками пользовались исключительно кастеры – тайная полиция, состоящая на службе Дольгитии.
- Поездка откладывается, - произнёс агент, стоящий в центре.
Демке медленно опустил Алека на землю и вышел вперёд, чтобы закрыть его своим телом. Сандр и Мик присоединились к нему. Их было трое против трёх, и они вполне имели шанс выиграть этот бой. Но кастеры, видимо, не пожелали марать рук, из темноты окружающего сада к ним подошли ещё несколько человек, двое из которых были вооружены автоматами.
- Не надо ничего предпринимать, - сказал предводитель кастеров. - Мы убьём любого, кто попытается покинуть виллу. Если это будет на дороге к Ладжтаону, мы спишем это на байкеров. Если в лесу, скажем – ошиблись, думали, что нападение на клан. Ждите спокойно своего конца на вилле, вам уже немного осталось.
- Кто распорядился? – спросил Мик.
- Ты знаешь.
- Я должен поговорить с ним.
- Вряд ли он согласится, - ровно, без тени сарказма, отозвался агент.
- Это предательство!
- Да кому вы нужны? Никто о вас и не знает. Идите в дом.
Видя, что его слова не возымели действия, он добавил:
- Даю вам минуту на размышления. После у вас уже не окажется выбора.
Четверо его врагов, очевидно, были оглушены свои несчастием, они словно вросли в землю. Чтобы привести их в чувство, кастер дал знак одному из своих солдат с оружием, и тот, сделав несколько шагов вперёд, открыл огонь по машине. Пленники бросились прочь и едва успели уйти от взрыва. Им ничего не оставалось, как вернуться в дом.

2
Синий свет, идущий от экрана телевизора, вызволил из темноты острые черты лица мужчины средних лет. Человек не смотрел на экран, но внимательно слушал, и то, что он узнавал, заставляло его изредка довольно ухмыляться.
Дверь тёмной комнаты открылась, и в помещение проник высокий стройный мужчина. Подойдя к сидящему, он спросил:
- Ну, что ты мне скажешь, Меренраль?
- Скажу, что удача на нашей стороне. Мои методы подействовали.
- Подействовали? Правда? – с юношеским нетерпением воскликнул вошедший. – А что с ним стало? Надеюсь, он умер?
- Нет, Артур, зачем же? – ответил Меренраль. – Внезапная смерть могла бы вызвать подозрения.
- Тогда чему ты радуешься? – удивился его собеседник.
- Но ведь он лишился рассудка.
- Вот это да! – в восхищении проговорил Артур. – Так даже лучше. А он умрёт?
- А разве это обязательно?
- Но вдруг его вылечат?
- Кто? Паарги? Те самые, которые пытались казнить его? Комуарт, о котором уже шесть лет ничего не слышно? Или специалисты клана, которые слушают меня? Не беспокойся, Артур, союзников у него не осталось. При необходимости мы убьём его.
Артур пристально посмотрел на собеседника, словно пытаясь определить степень его искренности.
- Кстати, помнишь, я убеждал тебя не трогать Эдуарда? – спросил Меренраль. - Я говорил, что он – наша козырная карта.
- Ты оказался прав, - тихо ответил принц. – Впрочем, как всегда.
Он взглянул в телевизор.
- Это что, прямая трансляция? – спросил он с усмешкой. – Надо же, репортаж из виллы. Дольгития, как всегда на высоте. О чём они там говорят?
Меренраль остановил кассету и перемотал назад, чтобы Артур мог оценить произошедшее с самого начала. Некоторое время оба молчали, слушая разговор Мика с друзьями.
- Проклятье, - наконец изумлённо произнёс Артур. – Этот щенок очень умён.
- И осторожен, - заметил Меренраль.
- Он может быть опасен.
- Не беспокойся. Переживания за Альгана притупят его интеллект. А если Алек умрёт, то и четверо его дружков не задержатся в этом мире даже на день.
- Как? – в замешательстве спросил Артур. – Они покончат с собой?
Меренраль пожал плечами.
- Но мне жаль Сандра и Демке, - сказал принц.
- А чего ты хотел? На нашем с тобой пути неизбежны потери.
Артур молчал, в волнении глядя на экран.
- Так тому и быть, - шёпотом сказал он. – Они сами виноваты.
* * *
Когда Алек проснулся, было уже за полдень. Как ни странно, молодой человек ничего не помнил о ночном происшествии.
Альган по привычке пошарил рукой возле себя и, не найдя там никого, резко сел. В его движениях чувствовалась странная судорожность. Повертев головой, он увидел Сандра, прикорнувшего в кресле у кровати.
- Где Эдуард? – громко спросил Алек.
Подросток вздрогнул и проснулся. Его брат отчётливо и раздражённо повторил вопрос. Алек никогда не отличался кротким нравом, теперь же, в силу болезни, его вспыльчивость удвоилась. Сандр побледнел от испуга, он не знал, что делать. Он боялся, что брат припомнит ему случившееся с Эдуардом несчастье. Он ещё не пришёл в себя от расправы, которую Алек учинил над ним с Демке.
- Сандр! – окликнул его Алек. – Тебе, что, язык откусила какая-нибудь красотка в порыве страсти?
Собственная шутка развеселила его, и он засмеялся коротким, злым смехом. Сандр запаниковал не на шутку, он никогда не видел брата в подобном состоянии. Уж Демке-то нашёл бы на него управу.
- Эдуард… вышел поговорить по телефону, - проговорил мальчик.
Получив, наконец, ответ, Алек успокоился.
- Как это так, - пробормотал он. – Не дождаться моего пробуждения, не принести мне чашечку кофе.
Он обернулся к Сандру.
- Ты-то что здесь делаешь? – беззлобно спросил он.
- Да вот, решил встретить твоё пробуждение. Кофе не хочешь?
- От тебя – ни за что. Ещё подсыплешь мне яду из ревности.
На несколько минут затянулось молчание. Альган старался восстановить в памяти вчерашний день, но все его события были покрыты болезненным мраком. Более того, Алек не мог даже вспомнить, что Эдуард едва не погиб три дня тому назад, и кто был в этом виновен.
Через какое-то время парень оставил попытки что-либо прояснить, и переключился на спекуляции по поводу отсутствия Эдуарда. Это обстоятельство тоже выводило его из себя. Заметив, наконец, свою неуравновешенность, молодой человек воскликнул:
- Проклятье, да что со мной сегодня такое? Ты представляешь, Сандр, я уже начинаю злиться на моего святого. Непостижимо!
- Да уж действительно, - ответил мальчик.
Взгляд Алека стал тяжёлым, и Сандр затаился, боясь, что позволил себе совершить ошибку.
- А ты ведь злорадствуешь, - заметил Альган. – Злорадствуешь, что Эдуард так много страдал. Ты всегда ненавидел его.
Он спустил ноги с кровати и в упор уставился на брата.
- Ты желал его смерти, - напрямую, не сдерживая своей ярости, заявил он. – Однажды ты пробрался ночью в нашу спальню и думал, как хорошо бы убить его, спящего и не способного защититься. Мерзкая тварь, да ты в подмётки ему не годишься! Ты и Демке – мои самые страшные враги! – Алек засмеялся и качнулся в сторону Сандра. – Я могу вас обоих переломить одной рукой, как спичку. Что мне мешает сделать это?
Он поднялся и приблизился к обомлевшему подростку
- Ну, что мне мешает сделать это? – почти миролюбиво спросил он и улыбнулся.
Сандр не успел прореагировать на его слова. Молниеносным движением руки брат вцепился в горло мальчику и прижал его к спинке кресла. Удушье наступило моментально, лицо Сандра налилось кровью, он захрипел. Делая руками и ногами судорожные движения, он пытался оттолкнуть от себя Альгана. С тем же успехом он мог бы попытаться дать отпор смерчу. Сила его брата оказалась неимоверной, и хоть Сандр был очень тренированным и крепким парнем, его попытки спастись были похожи на предсмертные барахтанья стрекозы в кулаке человека.
Алек, видимо, не хотел убивать его. Подождав пару секунд, он швырнул мальчика на пол. Сознавал ли он, что делает? Мстил ли он Сандру за обиды Эдуарда? Да он и не помнил о них. Просто, когда он смотрел на мальчика и думал о нём, он испытывал ярость и презрение, которые сам не мог объяснить.
О чём он думал, глядя на мальчика, заходящегося в болезненном кашле? Ни о чём, он отвлечённо созерцал его. Перемены, происходящие в его натуре, были так скоропостижны и необратимы, что он уже перестал быть собой. С быстротой южной ночи на него накатывалось помрачение.
Сандр уже справился с кашлем и сел у стены, задыхаясь и вытирая слёзы Потом быстро перебрался обратно в кресло и взял в руки первый попавшийся журнал. Он успел вовремя. Тотчас дверь спальни распахнулась, и в комнату вбежали Эдуард, Мик и Демке. Эдуард опрометью бросился к Алеку, Мик направился к Сандру.
- Что случилось? – спросил он.
- Ты о чём? – недоумённо произнёс мальчик.
- Надо же, какая преданность, - издевательски заметил Алек.
Мик не ответил. Он пристально смотрел на подростка. В комнате был полумрак, но это не помешало ему разглядеть багровые пятна на шее Сандра.
- Ясно, - с горечью пробормотал он и вышел.
Демке, поняв его возглас, взял Сандра за руку и вывел из спальни.
Эдуард и Алек проводили их взглядами.
- Я останусь, - сказал Эдуард.
Демке только кивнул ему и закрыл за собой дверь.
Эдуард обернулся к Альгану.
- Что с тобой? – вполголоса спросил он. – Как ты себя чувствуешь? Что ты натворил?
- Да ничего, - Алек пожал плечами. – Я всего лишь проучил этого недоумка за его дурное отношение к тебе.
Опустив глаза, Эдуард покачал головой.
- С тобой что-то неладно, - проговорил он. – Не терзай ты меня! Что ты за человек? Вечно доводишь меня до белого каления.
Он устало присел на краешек кровати. Алек изумлённо смотрел на него.
- Ах, я тебя терзаю, - медленно сказал он. – Несчастный… И поэтому ты сбежал от меня сегодня утром? Почему ты оставил меня одного? Что такое неотложное произошло?
Альган почти кричал. Его недовольство, усугублённое виной Эдуарда, быстро перешло в бешенство. Эдуард, видя, что он не в себе, поднялся и обнял его за плечи.
- Пожалуйста, успокойся, - попросил он, любовно приглаживая его волосы. – Я ходил в бар. Мне захотелось повидаться с Ченингом. Я рассчитывал вернуться до твоего пробуждения.
- Что? Но Сандр мне сказал, что ты вышел позвонить.
Он оттолкнул от себя мужчину и нервно зашагал по комнате.
- Что это за козни за моей спиной? – угрюмо спросил он.
- Сандр ошибся… - попробовал защититься Эдуард.
- Заткнись! Мне всё ясно!
Парень виновато улыбался и ничего не отвечал. Алек тоже не произносил больше ни слова. Он вдруг с опустошающей ясностью понял, что Эдуард предал его, что его возлюбленный человек замышлял против него зло, лицемерил с ним. Алек стал мертвенно бледным, дыхание его прервалось спазмом, и он едва не упал. Эдуард подхватил его, стал умолять успокоиться. Ответом на свои слова он получал лишь взгляд Алека, пустой и горящий.
До этой минуты разум этого человека хоть как-то противостоял помрачению, ещё руководил поступками хозяина. Теперь же, благодаря мнимому предательству Эдуарда, болезнь сломила всякое сопротивление.
Отшвырнув друга на постель, Алек стал избивать его. На крики жертвы прибежали остальные. Они оттащили Альгана, попытались усмирить его. Тщетно, он уже бился в судорогах сильнейшего припадка. Демке прижал его к постели, Мик бросился за шприцем.
Сандр увёл Эдуарда в холл. Тот покорно пристроился на краешек дивана. Вряд ли он мог сделать ещё шаг. Ноги его подгибались, под ним рушилась земля. Это были первые толчки катастрофы, однако, они уже лишали его сил и мужества. Прижав руки к груди, он стонал, как от физической боли, даже не сознавая этого.
Из спальни Алека выглянул Демке. Он хотел сказать что-нибудь едкое, но не осмелился. Вид содрогающейся человеческой фигуры, её искреннее горе и беззащитность перед судьбой несколько смягчили непреклонного обличителя, поселившегося в Демке. Мужчина несколько минут смотрел на Эдуарда, и ему было совестно за свою чёрствость. Но одновременно он испытывал и ревность. Разве Эдуард имеет право так горевать по Алеку? Разве он был с ним с самого детства, шёл за ним на край света?
Годы душевного затмения очень повлияли на характер Демке. По возрасту он был зрелым мужчиной, а по суждениям – эгоистичным и вздорным юношей. Тем не менее, вернувшись к постели Алека, заснувшего под действием успокоительного, он сел и задумался.
Он всегда боялся за рассудок Алека, но прежний его опыт говорил, что с этим можно бороться. Есть паарги, есть врачи. Мужчина давно привык, что Альган умственно неполноценен или скорее неординарен, но это не умаляло ту любовь, которую Демке питал к нему. Душевная болезнь Алека была частью его, с которой Демке не мог не считаться. Он очень тактично относился к этой проблеме и списывал на счёт болезни такие поступки своего друга, как его увлечение Эдуардом. Он продолжал относиться к Альгану, как к дерзкому, своевольному ребёнку с нестандартным поведением.
Теперь же случилось что-то более страшное, чем в прежние годы, и Демке ощущал это. «Они мне всё внушили, - думал он. – Два психопата. Нет, я не дам им запугать себя. Я-то мужчина, в отличие от них, и не собираюсь реагировать на чушь».
Решив так, он надеялся почувствовать облегчение. Но в скором времени сдержанные стоны, доносившиеся до него с первого этажа, вновь лишили его равновесия. С тяжёлым чувством смотрел он на лицо своего мальчика, на котором сохранилась тень приступа.
Дверь открылась, и в комнату проник Эдуард. Не таясь, он подошёл к кровати и лёг рядом. В считанные минуты он заснул.
Демке задумчиво смотрел на него. Его сердца не коснулась даже тень отвращения или негодования. Смирение никогда не было его сильным качеством, но теперь оно возникло как бы само собой, из ниоткуда. Демке был готов смиряться с чем угодно, только не с потерей Альгана.

Мик в затянувшейся задумчивости бродил по дому. Он, стараясь не выдать себя, уже успел обнаружить несколько подслушивающих устройств и камер, рассованных по дому. Сначала он хотел уничтожить их, чтобы избавить Алека и остальных своих друзей от свидетелей их бедствий. Но потом решил не делать этого. Ведь подобная дерзость могла толкнуть их врагов на карательные меры. Кроме того, с помощью камер всегда можно ввести наблюдателей в заблуждение.
Мик не терял присутствия духа. Он видел, что враги избрали весьма сложную стратегию, в которой сами могли запутаться. Артур не может пойти на убийство, ведь оно будет расследоваться особо тщательно. Он отравил Альгана, подозревая, что первыми признаками безумия станет неконтролируемая ярость и жестокость, ведь именно это и происходило с Алеком в детские годы. Теперь остаётся ждать, когда эта жестокость погубит всех пленников.
Мик на некоторое время завис во внутреннем затишье, давая себе успокоиться. Но время! - подумал он. Время работает против Артура. Как следствие объяснит тот факт, что мы не обратились сразу за помощью в клан? Если бы наша гибель случилась внезапно, и у нас не хватило бы времени, чтобы спастись, то это было бы вполне правдоподобно. Если же болезнь Алека развивалась постепенно (а именно так происходит на самом деле), мы бросились бы к врачам клана.
Итак, мы должны погибнуть быстро. Но этого уже не произошло. Следствие без труда установит, когда были нанесены раны на теле, к примеру, Эдуарда. И поймёт, что агония заняла несколько дней. Кастеры могут уничтожить следы взорванного автомобиля, но не станут же они сжигать тела погибших. Они заинтересованы, чтобы доказательства нашего самоубийства были как можно более убедительны. В противном случае Реньо не успокоится.
Мик прошёл в свою спальню, где он обнаружил одно из подслушивающих устройств. Он считал, что ему уже есть, чем торговаться. Сев на край своей постели, он ровным голосом начал:
- Надеюсь, что ты слышишь меня, Артур. Если же нет, тебе передадут мои слова. Ты допустил ошибку, которая может привести все твои усилия к провалу. Не думай, что я угрожаю тебе. Я всего лишь пытаюсь отстоять жизнь Алека и остальных. Полагаю, что я смогу предложить тебе выход, устраивающий всех. Я должен с тобой встретиться. Пожалуйста, позволь мне это. Я не причиню тебе вреда. Ты же прекрасно знаешь, что это не в моих силах.
Подросток замолчал, считая это достаточным. Он очень осторожно подбирал слова, и надеялся, что его враги обратят на это внимание. Пусть они даже решат, что он блефует; главное, заинтересовать их.
Мик вышел из дома и сел на крыльцо. Ждать ему пришлось довольно долго, но он понимал, что враги просто хотят вымотать его ожиданием. Поэтому через час он начал проявлять нервозность, а через два – в хорошо заметной панике принялся сновать перед виллой. Но лишь ещё через час его старания возымели результат. Мик увидел человека в глубине сада, не стал дожидаться его приближения и сам поспешил навстречу. Кастер жестом остановил его, не дав приблизиться на несколько метров.
- Следуй за мной, - велел он.

3
Вскоре Мик уже стоял перед машиной Артура, где-то в глубине пограничного леса. Старший брат с неохотой впустил его, не устояв перед соблазном упрекнуть за назойливость.
- Ну, что тебе нужно? – высокомерно спросил мужчина. – Мне показалось, что ты хочешь уберечь меня от какой-то ошибки? Или ты блефуешь, пытаешься выиграть время?
- Я не врал тебе, - начал Мик. – Ты действительно допустил промах, который может навредить тебе. Но, конечно, я забочусь не о тебе.
- И в чём же моя ошибка? – с деланным изумлением спросил Артур.
Мик пересказал ему свои недавние размышления. По окончании он добавил:
- У меня предложение Ты даёшь нам противоядие для Алека, и мы навсегда убираемся из клана, как будто нас здесь и не было.
Артур ошарашено уставился на него, а затем расхохотался в лицо мальчику.
- О да, какой досадный промах!
- Прекрати, - перебил Мик. – Ты сам знаешь, что такие мелочи могут погубить самые хитроумные планы.
- Ах ты умница, - ядовито сказал Артур. – Просто гений. Да, я не в силах ускорить свершение вашей судьбы, всё должно произойти естественно. Вы должны успеть дойти до полного отчаяния. И в самом деле странно, что вы не прибегли к помощи клана. Ну, кто знает, может, вы не хотели позорить Алека? Не хотели, чтобы узнал отец. А потом стало слишком поздно... Так что ты был прав во всём. Алек отравлен ядом медленного действия, он обязательно умрёт. Но перед этим он ещё помотает вам нервы.. Это я тебе гарантирую.
Артур догадывался о самом уязвимом месте в душе Мика и умело подводил его к мысли о том, что всё потеряно. Он считал Мика самым рассудительным, хитрым и, соответственно, самым опасным врагом. Поэтому стремился выбить у него почву из-под ног и лишить надежды.
Альган душевно болен и скоро погибнет от яда. Помощи ждать неоткуда – вот что он внушал, надеясь натолкнуть Мика на мысль о самоубийстве. И, похоже, он уже достигал этой цели.
- Мы исчезнем навсегда, - сквозь слёзы прошептал мальчик.
- Не выйдет! – перебил его Артур. – Однажды он уже исчез навсегда.
- Пожалуйста, пошли к нему врачей, - взмолился Мик.
- Дитя моё, - вкрадчиво произнёс принц. – Ты бредишь. Я ненавижу его. Само его присутствие на этой земле – вечная угроза для меня. Как и твоё присутствие. Ты сделал мне так много пакостей. Теперь ты раскаиваешься. Ты казался себе таким могущественным, когда доставал меня дурацкими снами. Ну, так примени своё могущество и вылечи его. Думаю, теперь ты не станешь так безалаберно тратить на меня свои ничтожные силы.
- Артур! – протяжно, словно впадая в истерику, позвал его Мик. – Я умоляю, привези к нему пааргов!
- Пааргов? Ты смеёшься? Тех пааргов, которые пытались казнить его за убийства?
Мик закрыл лицо руками, потом резко убрал их и исподлобья уставился на мужчину. Косой свет из окна машины делал его лицо резким и страшным. Подросток диковато улыбнулся, словно и его уже сразило безумие. Глаза его казались сияющими со дна глазных впадин. Артур вдруг странным образом ощутил его непомерную боль.
- Тебе будет ещё хуже, чем нам, - тихо проговорил Мик.
Молодой человек был шокирован этим пугающим образом ненависти и горя, он не нашёлся, что ответить. Но цинизм победил, и Артур с презрением сказал:
- Убирайся вон!
И в тот же момент голова его дёрнулась, а сознание помутнело, но он был к этому готов. Мик был ещё слишком неопытным учеником, он много знал, но на практике ему ещё не приходилось опробовать свои силы. Однако ярость компенсировала ему это, и Артур довольно долго находился в его власти. Мик заставил его оцепенеть, но не сумел принудить его действовать. Кроме того, Артур сопротивлялся, и весьма успешно. Мик совсем изнемог от напряжения, но сдаваться он не собирался.
Потом его что-то ударило. Впечатало в сиденье и, возможно, раздробило ему кости. Во всяком случае боль была соответствующая.
Выбираясь со дна своей дурноты, Мик видел победную улыбку Артура.
- Мерзкий демон, - размеренно говорил тот. – Будь ты проклят. Хотя, кажется, это с тобой уже произошло.
Он усмехнулся и ядовито продолжил:
- Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел этот твой весьма неоригинальный ход, а? Уж я-то должен быть осторожен, когда имею дело с тобой. Да, братец тебя обучил, ты кое-что умеешь, но ты ни в какое сравнение не идёшь с моими мастерами. Тебе интересно, кто они, не так ли?
Мик всё ещё не мог говорить, но его изумление было очевидно. Паарги на службе у Дольгитии? Нет, об этом он не знал.
- Это кастеры, - сказал Артур. – Нет, паарги не работают на меня, но они обучили моих агентов.
«Ты врёшь, - подумал Мик. – Возможно, паарги обучают кастеров, но последние никогда не были твоими агентами».
- Ну, агентами Меренраля, какая разница. Как видишь, ты им не ровня. Они не смогли бы справиться с Альганом, они всего лишь подмастерья, а у него – дар! Однако ты им явно по зубам, в чём ты уже убедился.
Он вздохнул и в притворном огорчении покачал головой.
- И как после этого верить людям? Ты пришёл на переговоры, а сам пытался завладеть моей волей. Тебя надо наказать. Но я не буду этого делать. Наоборот, я сделаю тебе подарок. Сейчас ты выйдешь из машины и вернёшся домой, а в твоей комнате тебя будет ждать сюрприз. Думаю, тебе он понравится. Ведь это очень полезная вещь, ты без неё не сможешь обойтись. А теперь пошёл вон!
Мик ощутил, как тело его рванулось вверх, потом ударилось о дверь и вывалилось наружу. Тот, кто овладел его волей, не собирался с ним церемониться. Он заставил Мика бежать через лес, напарываясь на сучья и падая через коряги. Он оставил Мика лишь у самой виллы. Подросток в измождении упал на землю, но сразу вынудил себя встать и идти домой. За время его остутствия могло произойти всё что угодно.
Но на вилле было тихо. Мик первым делом направился в свою спальню и сразу увидел на столе коробку. Открыв её, он отступил на шаг и замер. Его глаза, его лицо и фигуру словно сковало льдом.

* * *
Ранним утром Мик собрал друзей в комнате Демке. Он не хотел будить их ночью, позволяя им получить лишние минуты отдыха. Возможно, последние минуты.
Теперь они сидели перед ним, ожидая, что он скажет, облегчит ли их боль, или объявит приговор. Мик переводил взгляд с одного на другого. Как они все изменились за последние дни. Глаза их приобрели новый лихорадочный блеск, словно в них сосредоточилась вся жизненная сила этих людей.
«Несчастные, - с тоской думал Мик, глядя на них. – Как же я посмею рассказать вам такое? Правда ведь убьёт вас».
- Что ты молчишь? – мягко спросил Эдуард, садясь рядом и обнимая его за плечи.
Его прозрачные глаза светились такой изводящей скорбью, что казалось, они созданы из слёз, ещё не успевших пролиться. Мик оцепенел от этого взгляда страдающего ангела и произнёс:
- Артур всё знает. Он отказал нам в помощи. Врач действительно был его агентом.
Далее он пересказал друзьям события, произошедшие накануне. Когда он закончил, по холлу расползлась звенящая тишина. Никто не мог найти в себе сил, чтобы произнести хоть слово.
Первым встрепенулся Демке.
- Но ведь есть ещё Комуарт! – воскликнул он.
- Алек говорил, что тот хотел убить его, - заметил Мик.
- Ну, так это было испытание! Алек сам признавал это! – настаивал Демке.
Он не договорил, его прервал тихий смех Эдуарда. Молодой человек стоял, закрыв лицо руками. Он шатался; создавалось впечатление, будто порывы ветра бьют и раскачивают его слабое тело. Эдуард едва не падал, сквозь его пальцы сочились слёзы, и он продолжал смеяться. Ребята молча смотрели на него, поражённые его страданием. Демке, наконец, бросился к нему. Ему казалось, ещё минута, и несчастный человек рассыплется на части под силой ударов, сотрясающих его изнутри. Он схватил парня за плечи, отчего тот захлебнулся и прекратил смеяться. Демке бережно усадил его на диван, Сандр принёс ему стакан воды.
- Нельзя же так, - ласково говорил Демке. – Зачем нам ещё один больной?
Эдуард молчал, ломая пальцы и глядя перед собой. Друзья в безмолвии окружили его. Потом Сандр взял его за плечи и увёл в свободную комнату, которую прежде занимал исчезнувший врач. Уложив его в постель, он сел рядом и задумался.
Сандр относился к своему брату так же, как и все остальные члены его семьи: он его боготворил. Он не мог поверить, что в его кумиром произошло самое страшное несчастье из возможных. Алек безумен, Алек сломлен, опозорен! Как подобное могло случиться?
Сандр, задыхаясь от слёз, отошёл в дальний угол комнаты, чтобы Эдуард его не видел. Присев на корточки, он обхватил голову руками и заплакал. Он никогда не был сентиментальным. Он презирал слабых и несдержанных в эмоциях людей; он терпеть не мог Эдуарда за его чрезмерную ранимость и кротость; он отталкивал Мика, когда тот начинал «разводить философию»; он со стыдом прятал лицо в ладонях, когда видел, как Алек бросает влюблённые взгляды на своего единственного. Он был юным бесчувственным деспотом. Но теперь в его судьбе, вовсе не считаясь с его жизненными принципами, случились столь тяжкие события, что он больше не мог оставаться прежним. Он плакал, и ему не было совестно. Он не боялся, что его застанут за этим постыдным занятием. Перед лицом разрушительного несчастья он оказался безоружным, потерявшим все свои щиты. На месте горстки амбиций, приобретённых Сандром за его недолгую жизнь, осталась уязвимая, истекающая кровью душа ребёнка.

4
Полчаса спустя трое друзей молча сидели в холле. Только что Мик по настоянию своих братьев рассказал им историю Эдуарда. Ответом на его слова была долгая тишина, словно Сандр и Демке ничего не услышали из его рассказа. Но Мик знал, что им тяжело, что они раздавлены всем произошедшим.
- Это мы виноваты, - пробормотал Демке, наконец. – Мы затравили их обоих. Мы хотели смерти Эдуарда? Вот она, рядом. И мы погубили Алека…
Он замолчал и поник. Его узкие глаза превратились в чёрные неживые щёлки – два штриха на сером лице.
- Ты говорил о Комуарте, - напомнил ему Мик. – По-твоему он может излечить Алека?
- Не думаю, что он отказал бы нам в такой малости. Но как нам добиться от него помощи?
- Выйдем во двор, - предложил Мик шёпотом.
Он встал, друзья покорно поплелись следом. Остановились на одной из лужаек сада.
- Вы можете относиться довольно скептически к тому, что я скажу, - тихо начал Мик. – Вы знаете, что Альган учил меня. В частности, я умею общаться с ним без слов и на любом расстоянии. И я мог бы попробовать так же найти Комуарта.
- Знаешь, - проговорил Демке. – После того, как Алек разбомбил стену у меня над головой, я во многое стал способен верить.
- А я нет, - заявил Сандр. – Альган сумел бы сделать подобное, но вот на счёт тебя я сомневаюсь. Это ерунда. Мы лишь потеряем время.
- Но попытаться стоит, - Мик пожал плечами. – Во всяком случае, я не вижу другого выхода.
- Ты мог бы связаться с отцом, - заметил Сандр. – В отличие от Комуарта, он точно не откажет в помощи.
- В отличие от Комуарта, он безнадёжно глух к такого рода речам, - сказал его брат. – Он взрослый, он мужчина, и он никогда не развивал свои силы.
- Откуда ты знаешь?
- Ну… Иначе он нашёл бы Алека, когда тот пропал на четыре года.
- Ему могли мешать паарги, ведь если они обучают кастеров, то наверняка должны знать, чем те занимаются. И кому служат.
- Да, - рассеянно ответил Мик. – Они и сейчас могут помешать Реньо. Но Комуарт не по зубам им. Поэтому я буду искать его.
Он направился к дому.
* * *
Вилла Альгана была не простым загородным домом, она являлась убежищем своего хозяина в самые напряжённые и зловещие периоды его жизни. Она была крепостью его обид и каторгой его раскаяния, она видела страдания и одиночество ребёнка-изгоя и подростка-убийцы, постоянно мечущегося между справедливостью и местью. На долю этого необычного здания, словно обладающего собственным роком, помимо бед и проклятий, выпало также редкостное счастье: вилла стала очевидцем любви хозяина, единственной в его жизни.
Теперь, похоже, она готовилась стать склепом Алека и всей его семьи.
Под утро, немного позже возвращения Демке, в спальне Альгана бодрствовали Сандр и Эдуард. Мальчик сидел возле брата, не выпуская его руки из своей. Эдуард ходил по комнате, он ничего не видел перед собой и постоянно натыкался на предметы, на острые углы стола и шкафов. Его длинные неприбранные волосы казались белее, чем обычно. Эдуард старел на глазах. Он высох и истощился, словно его испепеляла мучительная смертельная болезнь. Эдуард метался, будто его носили крылья. В нём не было сил для ходьбы, его словно таскал за собой какой-то злой дух.
Неожиданно он остановился, глядя на Сандра. В его глазах появилась нежность.
- Мой маленький, - ласково сказал он. - Иди спать. Ты устал. Пожалуйста, ты должен быть сильным.
Сандр повиновался. Горе притупило его чувства, и он испытывал только дурманящую слабость. Он слез с постели и вышел из спальни. Эдуард услышал, как хлопнула соседняя дверь, и лёг рядом с Алеком.
- Я один буду сторожить тебя, - проговорил он, гладя лицо и волосы любовника дрожащими пальцами.
Однако измождение не дало ему выполнить своё обещание. Он заснул. Ночь и усталость покорили последний бастион, самый неприступный.

Эдуард был выкинут из сна ударом жгучей боли. Он рванулся и соскользнул с кровати. Алек не удержал его, и Эдуард, не помня себя от боли, бросился из комнаты. Альган настиг его и нанёс ему удар по спине, от которого парень влетел на площадку перед лестницей. Он тут же вскочил, порываясь бежать дальше, но неожиданно его потрясла мысль о том, что он спасается от того, кого любит больше жизни. Это было непостижимо!
Развернувшись лицом к человеку, преследующему его, он бросился к нему в объятья. Столкнувшись, они упали. Их растащили прочь и подняли. Демке удерживал Алека, Мик закрывал собой Эдуарда. Больной без труда оттолкнул Демке и напал на Мика. Он вцепился пареньку в горло, но тот успел наотмашь ударить его по лицу.
- Бьёшь его! – не своим голосом закричал Эдуард и накинулся на Мика сзади.
Несчастный оказался в тисках. Двое сумасшедших готовились разорвать его.
- Демке! – прохрипел он.
Тотчас в глазах Эдуарда что-то вспыхнуло. Это Сандр оглушил его, ударив по голове. Последнее, что увидел молодой человек, было холодное яростное лицо Демке, заносящего какую-то тяжесть над Альганом. Рванувшись на помощь любимому, Эдуард потерял сознание.

Несколько минут все пятеро участников трагедии лежали на полу в узком проёме галереи. Затем Демке поднял на руки Альгана и отнёс его в спальню. Сандр тоже встал и отправился в ванную комнату за водой, чтобы привести Эдуарда в чувство. Мик, задыхаясь и кашляя, поднялся на колени и прислонился к перилам. Демке вышел из спальни и приблизился к нему, чтобы узнать, всё ли в порядке.
- Взгляни, как он изранен, - сказал тот, указывая ему на Эдуарда. – Ведь Алек рвал его на части…
Склонившись над окровавленным телом, Мик разрыдался. Но его приступ был коротким, мальчик довольно быстро вернул своё самообладание.
- Он святой, - шептал Мик, с любовью глядя на Эдуарда, недавно чуть не прикончившего его.
Вернулся Сандр с графином. Мик попросил его заняться Эдуардом и вдвоём с Демке ушёл в спальню Алека.
Альган лежал на кровати без чувств. Руки его были связаны кожаными ремнями.
- Видишь? – спросил Мик. – Он способен убить нас всех. Тебе ведь известна его сила. Этот ремень лопнет после первых же его попыток.
- А ты что предлагаешь?
- Пойдём, - ответил юноша и повёл Демке по лестнице, потом из дома.
Они обогнули виллу, и Мик указал на тёмную дверь, едва различимую в темноте.
- Алек рассказывал мне о ней, - сказал он. – Там, в подвале, есть ещё одна комната с железной дверью и маленьким зарешёченным окошком. Он не знает, зачем она, но предполагает, что раньше его отец боялся его болезни, которая иногда проявляла себя, и вот таким вот образом хотел обезопасить себя и сына.
- Не может быть, - пробормотал Демке, когда к нему вернулся дар речи. – Ах он, мерзавец! Это он во всём виноват! Это он сделал Алека больным!
- Успокойся! – взмолился Мик. – Твой праведный гнев нам не поможет. Отец даже не знает о беде Алека. Давай лучше займёмся комнатушкой. Я перепробовал все ключи, которые нашёл в доме и в гараже, и два из них подошли к этой двери. Надо будет перетащить сюда кровать поуже, – хладнокровно распоряжался юноша. - И раздобыть ещё ремни. Алек не выбьет эту дверь, даже если одолеет ремни.
- Какой же ты… - невозмутимый, - прошептал Демке. – Тебе бы в средние века родиться и устраивать расправы над ведьмами.
- О чём ты? – спокойно спросил Мик.
- О том, что я не подозревал, что ты такой бездушный. Как инквизитор.
- Да! – резко ответил Мик. – Я инквизитор! Я изгоняю демонов из падших душ. А сегодня такой душой и моей жертвой является человек, которого я обожаю! И я любыми средствами изгоню из него демона.
- Какой пафос!
- Держи себя в руках, - парировал Мик, отпирая дверь. – Пошли подготавливать помещение.
Демке не мог прийти в себя от тягостного впечатления и почти мистического страха, который внушал ему Мик. Молодой человек вспомнил сцену ярости Алека после того, как у Эдуарда случился инфаркт. Тогда Мик встал между Альганом и его братьями, но Демке только сейчас понял, что он сделал для них с Сандром. Он понял, что Алек вовсе не демонстрировал им свою силу, он на полном серьёзе пытался убить их. Но Мик стоял на пути его ярости, изменяя её траекторию, в результате чего пострадала лишь стена.
- Ты спас нас тогда? – спросил Демке. – Ты защитил нас от Альгана?
- Это было трудно, - пробормотал мальчик и принялся отпирать дверь.

5
Эдуард очень долго не мог прийти в себя. Какой-то клочок его сознания хранил память о роковом ударе, который Демке нанёс Альгану, и эта память диктовала мысль о том, что Алек мёртв. Его убили. Каждый раз, возвращаясь в чувство, Эдуард наталкивался на эту мысль, и вновь скатывался в помрачение. К концу второго дня ему стало легче, и друзья успокоили его насчёт Алека. Они объяснили его отсутствие тем, что его стало трудно контролировать, и пришлось поместить его в комнату в подвале. Это был новый удар для молодого человека, который возомнил, будто Альгана предали. Его избили, связали, упрятали подальше. Над ним глумятся, его унижают, и он не способен отстоять себя. Эти люди не позволили Альгану убить его. Им не понять, какая это честь – умереть от руки любимого. Эдуард упивался мыслью о таком способе самоубийства, он желал смерти от руки Алека с той же страстью, с какой раньше мечтал о нём самом.
Несчастный метался по кровати, он не имел сил даже встать. Он чувствовал себя парализованным. Но, как это бывает, долгие страдания подействовали на него отупляюще, он устал бороться, постепенно успокоился и начал копить силы. Он знал, что Альган ждёт его помощи.

Тем временем Мик пытался выполнить своё обещание, которое оказалось непомерно тяжёлым. У паренька, измученного постоянными волнениями, ничего не удавалось. Едва он ложился в кровать, чётко задав себе цель отыскать Комуарта или хоть какой-нибудь его след, как его порабощал давящий, омерзительный сон, полный кровавых образов. Не в силах бороться с кошмаром, Мик спал и терпел его несколько часов. Никто не мог оценить его усилий и посочувствовать его боли. Никто не знал, как он страдает в своих снах. Мик ничего не рассказывал о своих провалах друзьям, хотя каждый день ощущал на себе их молящие взгляды. И юноша изводил себя новыми и новыми попытками, но всё тщетно.
О больных заботились Демке и Сандр. Демке взял на себя уход за Алеком. Он кормил его, когда тот просыпался и был ещё слаб после применения успокоительного; прибирал за ним и держал его в порядке. Если больной не узнавал его, всё было относительно спокойно. Алек лишь сновал по кровати, испуганный появлением неизвестного существа. Но когда его сознание прояснялось, он всё вспоминал, и Демке приходилось тратить много сил, чтобы успокоить его, помешать ему выбраться из ремней или покалечить самого себя. В таких случаях не оставалось ничего другого, кроме как сделать новый укол с успокоительным.
Сандр возился с Эдуардом, и, к удивлению Мика, делал это с той же самоотверженностью, что и Демке по отношению к Алеку.
О них же самих позаботиться было некому. Они ели только то, что оставалось после их трёх братьев. Они почти не следили за собой; Демке зарос щетиной, и оба так истощились, что напоминали свои собственные тени. Они устали, им хотелось забыться, хотелось никогда не знать того, из-за кого они погибают от горя. Они уже не искали поддержки друг у друга, не плакали, не впадали в истерику. Отчаяние ослепило их, и они хотели только исчезнуть из этого мира.
Вопреки собственному долгу, эти двое однажды приняли то же успокоительное, что давали Алеку и Эдуарду. Уже несколько ночей они почти не спали, изнемогая от боли. Теперь они погрузились в покой, в надежде уже никогда не возвращаться.

Глядя на неподвижное тело Сандра, его подопечный ощутил прилив мрачной радости. Уже три часа, если не больше, мальчишка не менял положения. Эдуард долго ждал случая, но Сандр редко отлучался и даже не спал по ночам. Наконец путь был свободен, и Эдуард поднялся с кровати и осторожно побрёл из спальни. По разговорам родных он знал, где находится Алек, и у кого ключ от подвала. Теперь Эдуард должен был выкрасть этот ключ, или вымолить его.
Ему не пришлось совершать ни того, ни другого. Демке тоже спал. Эдуард без всякой осторожности обыскал его, нашёл ключ и покинул виллу.
Несмотря на явное помрачение рассудка, молодой человек совершал довольно осмысленные и последовательные действия. Он быстро отыскал дверь в подвал, спустился вниз по лестнице и оказался перед второй дверью. На секунду замешкался, ведь второго ключа у него не было. Затем вставил в скважину тот же ключ, и дверь отворилась. Эдуард проскользнул внутрь, поелозил рукой по стене и нашёл выключатель. Запер за собой дверь изнутри и только после этого взглянул на больного.
Альган не двигался и тяжело дышал. Он был связан по рукам и ногам, он был почти прикован к постели. Когда вспыхнул свет, он зажмурился и отвернулся. Затем взглянул на вошедшего.
Эдуард стоял, прижавшись к стене. Он смотрел на Алека, на его истощённые руки, покрытые ссадинами и оплетённые сетью выступивших вен; на страшное и прекрасное лицо, заклеймённое болезнью. Смотрел в его мутные глаза, переполненные болью и бешенством.
Несколько минут Алек не мог узнать своего любовника, потом лицо его ожило, и он воскликнул почти с трепетом:
- Эдуард! Это ты! Ты пришёл спасти меня! Я так скучал, я звал тебя. Где ты был?
Поток ласковых слов не иссякал, Эдуард ошалело внимал ему. Он изнемогал от любви и нежности. Он бросился к человеку на постели, прижался к его груди, потом стал освобождать любимого от ремней. Алек обнял его, потом отстранился и сел в постели. Эдуард прижался к его плечу, целовал его волосы. Тот машинально отвечал его ласкам, но больше не смотрел на него.
- Пошли, - пробормотал он и резко поднялся.
- Куда? – робко спросил Эдуард, не пытаясь высвободить руку.
- Наружу. Открывай дверь. Зачем ты её снова запер?
- Нет, - Эдуард покачал головой. – Мы не выйдем отсюда. Мы оба умрём здесь. Я – сегодня, а ты позже.
Алек оторопело посмотрел на него.
- Чего это я умру? Кто меня убьёт? Давай мне ключ, если сам не хочешь открывать.
- Нет, - его друг рванулся от него. – Ты же их всех убьёшь!
И он метнул ключ через всю каморку. Обернувшись, он увидел, что Альган смотрит на него с отчаянием и болью, переходящими в слепую ярость. Эдуард, поверженный этим взглядом, опустился на колени, готовый понести наказание. Больной кинулся на него, стал избивать его, вкладывая в удары все силы, которые отнюдь не уменьшились от болезни. Эдуард не издавал ни звука. Он понимал, что если закричит, то его спасут, разлучат с любимым, и снова причинят боль Альгану. И Эдуард больше никогда его не увидит.
Алек поднял его за волосы, он бил его в лицо, в грудь. Он вцепился рукой в левую кисть Эдуарда и сжал пальцы, стараясь переломать ему суставы. Страдание оказалось чрезмерным, и, когда под рукой сумасшедшего треснули кости, Эдуард закричал. Его рассудком руководила дикая боль, его слабое тело, окаянный кусок живой материи, победило его дух, его любовь и волю. Оно молило об избавлении от пытки, и Эдуард кричал, даже когда Алек отпустил его, даже когда ломились в дверь все враждебные ему силы.
Мик открыл дверь запасным ключом. Ему и Демке вновь предстояло усмирять Альгана. Больного оглушили, водворили на кровать и привязали. Эдуарда отнесли наверх.

Спустя несколько часов все четверо находились в спальне на втором этаже. Перевязанный Эдуард лежал на кровати, он был в сознании, но не отвечал ни на чьи вопросы. Он был изранен, больше всего пострадала его левая кисть, большинство суставов которой оказались переломаны. Кисть забинтовали, гипса на вилле не оказалось.
Трое остальных сидели поблизости и молчали. На них опустилось болезненное затмение, никто ни о чём не думал.
- Давайте-ка продолжим то, чем занимались, - наконец сказал Мик. – Только больше не засыпайте. Хотя вряд ли Эдуард поднимется. А я продолжу свои жалкие попытки.
- Я не верю, - тихо возразил Сандр.
- Я тоже, - ответил юноша. – Но ничего другого не остаётся.
Он поднялся и ушёл в свою комнату, чтобы вновь подвергнуть себя тем же страданиям.

Поздней ночью Мик проснулся от тяжёлых толчков, проходящих сквозь всё здание. Он моментально вскочил, даже не пытаясь понять, что случилось. Выбежав в холл, он увидел Сандра, замершего у дверей своей спальни и не решающегося выйти.
Удары с ритмичной последовательностью продолжали сотрясать дом. Их нельзя было услышать, они были похожи на упругие и быстрые волны, бешено несущиеся через виллу. Внезапно они прекратились.
- Что это? – в панике воскликнул Сандр.
- Это в подвале? – спросил Мик, подходя к нему.
- Я не знаю, - прошептал мальчик. Его уже не на шутку трясло. – О нет, знаю! Это Алек! Он опять рушит стены! Он уже, наверное, убил Демке!
- Демке там?
- Да, он решил сторожить его на лестнице…
Страх за друга пронзил обоих, и они выбежали из дома и ринулись к месту заключения Алека. Открыв дверь в подвал, они увидели Демке, сидящего на верхней ступеньке лестницы. Мужчина вздрогнул и обернулся.
- Алек выламывал дверь, - с отрешённостью слабоумного сказал он. – Я видел, как она тряслась.
- Выходит, он по-прежнему владеет своей силой, - прошептал Мик, бледнея от ужаса. – Это конец всему. Он выберется, и мы станем первыми его жертвами. Потом, расправившись с нами, он перенесёт свою ярость на других, и будет застрелен или полицейскими Ладжтаона, или кирами Сенплуна.
- Что же делать? – спросил Сандр, во все глаза глядя на дверь.
- Мы должны уберечь его от этого падения, - тихо ответил Мик. – Демке, он всё ещё привязан?
- Нет, он же выламывал дверь.
- Для этого ему не нужно было бы освобождаться, - возразил Мик. – Ты слышал его шаги?
- Да.
- Надо снова привязать его. Сейчас он, наверное, без сил. Иначе продолжал бы.
- Но он опять вырвется! – перебил его Демке.
- Да, но на этот раз он снова потратит часть своей энергии и не сможет выломать дверь.
- Ты прав. Но что ты имел в виду, когда говорил, что мы должны уберечь его от падения?
- Об этом потом. А пока пошли к нему.
Они вдвоём, оставив Сандра наверху, спустились к камере и скрылись в ней. Минут двадцать они отсутствовали, и не было слышно не звука. Потом они появились, и Демке тихо сказал Сандру:
- Он без сознания, и мы привязали его. Иди к Эдуарду, а мы укрепим дверь и придём.
Сандр повиновался.
Спустя полчаса все трое сидели в спальне возле Эдуарда. Несколько минут все молчали, потом Мик поднялся. Лицо его выражало крайнюю решимость, в глазах появился оттенок стали.
- Что ж, настал час принять свою судьбу, - произнёс он. – Ситуация ясна: мы теряем Алека. Я не знаю, смертельно ли он отравлен, или яд был призван только лишить его рассудка. Тем не менее, конец один. Альган не утратил своих сил, и, если он вырвется, то станет убийцей. Нас он растерзает, как уже пытался сделать это. Скольких он ещё убьёт, прежде чем его самого подстрелят? Давайте избавим его от мучительной смерти.
Он замолчал и вышел. Вернулся он через минуту. Никто даже не взглянул на него. Тишина изредка прерывалась судорожным дыханием людей.
Мик положил на стол пистолет.
- Это тебе, Демке, - сказал он. – В нём три патрона. В моём пистолете – два. Это подарок от Артура… Я в последний раз попытаюсь найти Комуарта и повлиять на Альгана. Если это не удастся… Когда услышишь выстрелы, позаботься о Сандре и Эдуарде. И о себе. Вообще, вам лучше уйти в сарай в глубине сада. Не знаю, чем обернётся моя попытка, но вы можете помешать.
Он умолк и опустился в кресло.
- Ну! – крикнул он, видя, что его друзья остаются на месте. – Не тяните с этим делом!

6
Демке встал, поднял Сандра и помог Эдуарду слезть с кровати. Шатающаяся троица медленно покинула комнату. Мик подошёл к окну и прислонился к нему лбом. Холодный пот стекал по его лицу, и мальчик стонал, кусая губы. Увидев, как трое его родных пошли по саду в сторону сарая, он отвернулся от окна и лёг в кровать.
«Последняя попытка, - говорил он себе. – Сейчас, перед лицом самой смерти, я сделаю это. Именно сейчас…»
От напряжения он так стиснул зубы, что едва не раскрошил их. И больше он уже не чувствовал своего тела, которое изнемогало в судороге. Его бесплотная мука была несравненно более жёсткой. Давление вокруг него всё возрастало, словно слепая сила размазывала его по пространству, при этом не давая умереть. Он больше не был собой, остался только стержень, ядро его существования - цель. В голове его продолжали звучать слова приказа, они грохотали, как взрывы. Из подобной схватки с самим собой выходят, преобразившись, став или высшим существом, или безумцем
Будь Мик в нормальном состоянии, он решил бы, что его поразило кровоизлияние в мозг. Однако он больше не мог рационально мыслить, и страх за собственную жизнь совсем не коснулся его. Он должен был выполнить свою задачу, и он помнил только об этом.
Постепенно давящая боль исчезла, и Мик словно воспарил в невесомости. Умиротворённое сияние окружило его, и он забыл о своём страдании. Безграничная любовь, исходившая из самого Мика и наполняющая всё пространство небес, заставила его терзаться от блаженства, столь интенсивного, что трудно было переносить его. Но и расстаться с ним было также немыслимо.
Уплотняясь из эфемерного света, перед взором паренька возникла фигура человека, самого прекрасного на земле. Конечно, это был Альган, сияющий в своём совершенстве, с ласковым юным лицом, которого не задела даже тень болезни. И Мик смотрел на него, как на своё единственное божество. «И всё же я люблю его не меньше, чем Эдуард», - пронеслось у него в голове.
Эта мысль вспугнула дивный образ, и черты лица Алека затуманились. Сквозь них, словно из глубоких вод, на Мика взглянуло чужое лицо, страшное и резкое по сравнению с идеальным образом Альгана. Однако лицо незнакомца было добрым и печальным. Сияние вокруг фигуры превратилось в неровный блеск, и вскоре Мик уже различал каскад крупных алмазов, переливающихся разными цветами и мерцающих ярким огнём. Каскад поглотил фигуру, и паренёк теперь видел лишь бурный водопад, с шумом падающий в маленькое озеро.
Грохот водопада стал ритмичным, он тяжело бил Мику в голову, и, спустя секунду, мальчик вскочил. Бешеные толчки сотрясали всё здание, они были гораздо сильнее предыдущих. Мик чувствовал их даже собственным телом, словно что-то било его в грудь и живот.
Вне себя от ужаса, он вскочил, схватил пистолет и бросился в подвал. Тем временем толчки прекратились, и Мик решил, что Альган уже справился с дверью. Но, зайдя в подвал, он увидел, что дверь на месте. Он открыл её и оказался в подвале.
Альган лежал на спине посреди помещения и слабо дышал, водя руками по телу. Он был в сознании и смотрел в потолок, словно ища там оставившую его силу.
Мальчик осторожно подошёл к нему и сел рядом на колени. Опустив руку на голову больного, он стал гладить его волосы. Безмерная любовь снова овладела им, и он плакал от осознания её могущества и собственной немощи, от глубокого счастья обладания, и от непосильной муки близкой потери. Ему казалось, что он способен видеть, как любовь изливается из него, подобно свету, и окутывает собой тело Алека.
Молодой человек внезапно вздрогнул, и это вывело Мика из транса. Мальчик понял, что Алек скоро вновь накопит достаточно сил, и тогда его ничто не остановит. Больше не мешкая, Мик спросил:
- Слышишь ли ты меня?
Больной с яростью взглянул на него и не ответил.
- Пожалуйста, ты должен себя контролировать, - продолжал паренёк. – Видишь, у меня пистолет. Я сейчас выйду, и буду ждать тебя снаружи. Если я увижу хотя бы один признак безумия, когда ты выйдешь, я застрелю тебя. Потом покончу с собой. Едва Демке услышит выстрел, он убьёт Сандра, Эдуарда, и себя тоже.
Он умолк, собираясь с силами, потом продолжил:
- Ты должен бороться. Тебя отравили, но ты всегда был сильнее своих врагов. Ты должен победить болезнь, - почти приказывал он. – Иначе мы все умрём. Эдуард погибнет. Ты помнишь, как сломал ему руку?
От этих слов Алек передёрнулся и вцепился глазами в Мика.
- Как ты смеешь?! – хрипло закричал он. – Я не мог причинить ему боли! Я без ума от него!
Он попытался встать и схватить мальчика, но тот быстро отпрянул.
- Помни, один выстрел, и Эдуард мёртв, - предупредил он. – Спаси его. Ты ведь сильнее всех. Ты едва не вышиб дверь, даже не прикоснувшись к ней. Будь хозяином своей силы! Она тебя вылечит!
Не сбавляя тона, Мик продолжал заклинать, упрашивать, запугивать больного. Его речь заставляла Альгана метаться по полу и закрывать руками голову. Больному казалось, что слова обрушиваются на него, будто валуны с горной кручи. Он мало понимал, что говорит ему Мик, но, тем не менее главное он усвоил: смерть уже вплотную приблизилась к нему, и, самое страшное, к Эдуарду тоже.
Наконец, Мик выдохся, в последний раз обречённо взглянул на Алека и медленно вышел. Алек даже не заметил его ухода, он продолжал сжимать руками голову и тихо стонать. До сих пор он не мог вспомнить ничего, что происходило во время его припадков, но после речи Мика в голове Альгана словно открылся заслон, и в сознание вернулась память о тех событиях, со всеми их ужасающими подробностями. Алек не знал, как их гнать от себя, он был потрясён собственной жестокостью и преданностью родных. Но особо непосильной оказалась память об Эдуарде. Алек не мог уже ни бесноваться, ни рыдать от раскаяния. Он лежал, как парализованный, и, вспоминая муки возлюбленного, чувствовал, как на голове от ужаса шевелятся волосы.
Не выдержав страданий, рассудок его вновь затуманился, и Алек увидел, как наяву, бледное лицо мужчины, молодого, но уже с признаками старости. Глаза человека, сияющие и заражённые какой-то вековой печалью, были лучисты и прозрачны, как кристаллы горного хрусталя.
- Мой милый, - бессознательно прошептал Алек, протягивая руки к прекрасному образу самого близкого и обожаемого существа.
Несколько минут он лежал на полу, находясь на грани обморока и действительности, потом силы вернулись к нему, он глубоко вздохнул и открыл глаза.
Да, всему виной ярость, знакомая ему с детства. Когда-то она была прекрасным оружием, но теперь, словно став самостоятельной, она сделала своим оружием самого Альгана, своего злополучного носителя. Но что же помогало ей одерживать верх? Алек стал вспоминать слова Мика и узнал о том, что отравлен. Но как с этим бороться? Через минуту снова накатит помрачение, и от ничтожных попыток контролировать себя не останется и следа. Альган застонал от предчувствия катастрофы, закричал имя своего любовника. Что могло спасти их?
Внезапно он очень ясно ощутил, что она возвращается, его ярость, наполняющая его таким пленительным могуществом. Но теперь на пути её стояла тень ангела, и тень эта была неприступнее горной гряды.
Альган боролся с собственной болезнью, как ещё ни с чем в жизни. Он вцепился руками в щиколотки и до боли прижал колени к животу. Судорога перекручивала его мышцы. Он кричал бы, если бы мог разомкнуть челюсти. В течение пятнадцати минут он катался по холодному полу, испачканному бурыми пятнами крови, его собственной и Эдуарда. Потом он вдруг затих и медленно вытянул ноги.
Боль, наконец, оставила его, но ярость не прошла. Однако над нею воцарилось спокойствие и трезвость абсолютно разумного существа. Они подчинили себе лютую силу зверя, и она не исчезла, наполнив собой каждый нерв Альгана.
Молодой человек поднялся, он чувствовал, что стал по крайней мере в три раза сильнее, чем прежде. Он теперь мог бы одной рукой запросто вырвать решётку из окна. Но желание разрушать отступило. Вернее, оно было наглухо перекрыто такой изводящей, трепетной любовью, что перед нею померкло бы любое зло. Подхваченный её эйфорическим порывом, Алек бросился из своей темницы. Он выбежал из подвала и остановился на пороге. Навстречу ему из-за деревьев шагнул Мик, держа двумя руками пистолет.
Мик был ужасен, он казался бледнее самой смерти. Не менее получаса он провёл здесь, один на один со своей страшной задачей, и душевные страдания испепелили его. Он казался золой, на которой остались живыми лишь глаза, как два рдеющих уголька.
Но Альган не обратил внимания на его вид. Он несмело шагнул навстречу юноше и тихо спросил:
- Где он?
- В сарае, - пробормотал Мик.
Молодой человек, больше не взглянув на своего несчастного брата, быстрой походкой направился в сторону сарая.
Мик опустился на колени и отшвырнул пистолет в чёрный проём входа в подвал. В следующее мгновение глубокий обморок распростёр его по земле.

7
Лишь бы не оказалось слишком поздно. Альган понимал, что после всех потрясений у Эдуарда может не быть шанса прийти в себя или даже остаться в живых.
Стремительно преодолев путь до сарая, Алек открыл дверь, и в полосе холодного утреннего света увидел белую фигуру на полу. Голова Эдуарда лежала на коленях Демке, но Алек не разглядел ни самого Демке, ни Сандра возле него.
Опустившись к Эдуарду, он почувствовал, что теряет сознание от любви и боли. Он хотел обнять Эдуарда, но вовремя вспомнил о его увечьях, поэтому лишь на пару секунд прильнул к его ногам. Потом взял его здоровую руку и отыскал пульс. Немного успокоившись, он встал, поднял его на руки и вынес наружу, не вспоминая о других своих братьях.
Он не обратил внимания, что они последовали за ним, что открывали перед ним двери дома. Он поднял Эдуарда в свою спальню и уложил его на кровать, а сам сел рядом и стал приводить его в сознание.
Сандр и Демке наблюдали за ними из-за двери. Они казались окаменевшими, на их серых лицах не проступало никаких эмоций.
Эдуард, наконец, пришёл в себя. Они поняли это, увидев, как засуетился вдруг Альган. Они робко улыбнулись; и, словно дождавшись разрешения, ими овладело счастье. Сандр обнял своего старшего друга и прижался лицом к его груди, чтобы не дать волю слезам. Несколько минут они с обожанием наблюдали за Алеком и Эдуардом, затем Альган встал с кровати и двинулся к двери. Его братья в панике отступили, увидев на его лице такой ужас и страдание, словно Эдуард уже умер.
Выйдя за пределы комнаты, Алек едва не упал, Демке успел подхватить его. Сандр бросился к Эдуарду. Тот лежал на спине, и лицо его, страшное от множества кровоподтёков и заклеенных пластырем ран, было безмятежным и сияющим. Эдуард улыбался и что-то бормотал в полголоса. Ни в речи его, ни во взгляде не было ни капли разума.
Сандр в крайнем удручении покинул его. Он присоединился к Демке, пытающемуся привести Алека в чувства. Наконец, тот открыл глаза, сел на полу.
- Что случилось? – в тревоге спросил его Демке.
Альган застонал в отчаянии.
- Он стал слабоумным, - через силу произнёс он.
- Ничего страшного, - мягко сказал Сандр, обнимая его. – Ты его вылечишь, ты ведь это умеешь.
Алек взглянул на него так, словно тот обматерил его.
- Вылечу? – прошипел он. – Что я, по-твоему, сейчас пытался сделать? Я не могу этого, не могу! Я утратил силу!
Он вдруг истерически зарыдал, сложив руки на груди, но быстро успокоился и с ненавистью посмотрел на братьев.
- Это вы довели его, - звенящим от ярости голосом поведал он. – Затравили его. По вашей вине я сошёл с ума! Вы виновны во всех его бедах, в его боли…
Он поднялся, оттолкнул Демке и ушёл в спальню.
Демке и Сандр обречённо смотрели друг на друга.
- Твой пистолет при тебе? – тихо спросил мальчик. – Я считаю, наша миссия окончена.
- Нет, - Демке покачал головой. – Я понимаю твои чувства, но надо терпеть. Он нас ненавидит, но мы его любим. Мы можем ему пригодиться. Давай сделаем им поесть.
Они спустились на первый этаж и занялись приготовлением пищи.
- О Ригим! – воскликнул вдруг Сандр.
Демке обернулся.
- Что с тобой? – испугался он.
Сандр подошёл к нему, обнял его и лихорадочно зашептал:
- А ведь они всё знают… Что Алек спасён. Они ведь всё видят. Они убьют его…
Демке ответил ему так же тихо:
- Мы будем защищать его. У меня же есть оружие. И у Мика ещё две пули.
Сандр отстранился, лицо его было жёстким и решительным.
- Мы забыли о Мике, - произнёс он с раскаянием. – Сходи поищи его, а я здесь закончу.
Он сказал это, чтобы оправдать в глазах следящих за ними врагов свою внезапную панику.
Демке вышел. Он быстро обнаружил Мика, потом отыскал его пистолет и отнёс мальчика и оружие в спальню Альгана. Там он беззастенчиво положил Мика рядом с Эдуардом, уже успевшим заснуть. Потом подошёл к Алеку, обнял его и незаметно вручил оружие. Молодой человек вопросительно взглянул на него, и Демке шёпотом передал ему открытие Сандра. Алек даже не вздрогнул, его страдание было таким полным, что он больше не мог воспринимать ничего нового.

* * *
Мик с усилием приподнял веки, и в его утомлённые глаза приятно полилось голубое сияние – это были солнечные блики, проходящие через витраж в спальне Алека. Мик чувствовал себя измождённым, но ему хотелось кричать от восторга. Он спас Альгана, он отыскал Комуарта, он нарушил предопределённость рока. Он выполнил задачу непостижимой сложности. Он стал сильнее своего учителя.
Озираясь, подросток увидел рядом с собой мальчишку, которого сперва не признал. Это был Сандр, но до того худой, незаметный, что его было просто жалко. Лишь глаза его, чёрные и выразительные, как и у брата, внимательно и чутко смотрели на Мика.
- Ты последним пришёл в себя, - сказал Сандр.
- Где Алек? – спросил его Мик.
- С Демке в столовой.
- Он здоров?
- Похоже, что так, - мальчик улыбнулся. – У тебя получилось.
- А Эдуард?
- Приходит в себя, - пробормотал Сандр, кивая в сторону Эдуарда, лежавшего рядом с Миком. – Мы уже думали, он совсем потерял рассудок. Но нет, поправляется, и довольно быстро. Он постоянно спит. А ты провалялся без сознания дольше всех.
- А разве Альган не смог бы вылечить меня?
- Он потерял свои силы, - с горечью ответил Сандр. – Похоже, навсегда.
- Печально, - согласился Мик. – Ну, а с Демке что? Да, хорошенькое испытание мы пережили. Уж о ревности своей Демке теперь надолго забудет. Ревнует он! – юноша задвигался под одеялом. – Как будто он один такой. Я тоже люблю Алека, но я никогда не позволю никому узнать об этом. Даже не заикнусь.
- Я тебя не понимаю, - пробормотал Сандр, сбитый с толку его признанием. – Зачем же тогда ты свёл его с Эдуардом? Ты же мог сам его добиться.
- Я был бы не против этого, но понимал, что это помешает моему пути и познанию. И лишит всю семью моей помощи. Когда я узнал о существовании Эдуарда, я понял, что это мой шанс. Шанс быть свободным от любви… Разве я не прав?
Сандр пожал плечами. Мик был непостижим для него, и его логика каждый раз сбивала брата с толку.
- Ты, определённо, не от мира сего, - ответил Сандр. – Мне тебя не понять.
- А это и не требуется, - Мик улыбнулся.

Тем временем Алек сидел на кухне, глядя, как Демке готовит обед. Альган, бледный, как утреннее молочное небо, иногда слабо вздыхал. Глаза его, утратившие свою яркость, были похожи на капли мутной жидкости, как у опустившегося человека. Юноша неотрывно смотрел на своего друга, а тот ни разу не удостоил его вниманием. Это не было следствием какой-то обиды, просто Демке боялся даже взглянуть в сторону Алека.
- Как бы я хотел выбросить всё это из своей памяти, - пробормотал Альган. – Не помнить о своей вине.
- О, не волнуйся, - тихо ответил Демке. – Это же такое счастье…
Он прикрыл глаза рукой и замер над столом со скудной едой.
- Дитя моё, - произнёс он с нежностью. – Я и не знал, что можно так страдать.
- Ещё и не так можно, - заверил его Алек.
- Мик рассказал нам о том, что свело тебя с Эдуардом, - продолжал Демке. – И о том, почему ты покинул его.
- Я совершил ошибку, когда сбежал от него. Он ни в чём не был виноват передо мной.
- Ну… разумеется. Но что было с ним дальше?
- Он позвонил другу и попросил его о помощи. А потом пытался покончить с собой. Он хотел поджечь себя.
- Да-да, я понял, - пробормотал Демке.
- А потом у него был инфаркт, а следующие два года лежал в клинике без памяти.
- А я не буду жалеть его! – воскликнул вдруг Демке. – С чего это? Он просто размазня, не способный сдержать себя! Он провалялся без памяти два года, а я терпел это вдвое дольше по твоей вине! И каждый день я думал, что ты мёртв! Так почему же Эдуард святой? Чем я хуже? Я молился на тебя и в юности, и теперь. Я не завёл семьи, чтобы посвятить себя тебе. Но только мне ни разу в голову не пришло, что тебя можно любить ещё и физически!
- Ты ждал подсказки? – с усмешкой вставил Альган, всё больше раздражаясь.
- Эдуард всё у меня отобрал! – не сдерживался Демке. – Он появился и бесцеремонно посягнул на то, что было свято для меня! Да, я виноват, что с первого же дня стал его врагом. Но неужели я не имею права ревновать? Разве ты не мой ребёнок? Я люблю тебя! Никак не меньше, чем он. Почему ты ни разу не удосужился заглянуть в мою душу? Я для тебя не интересен? Ты ко мне привык, будто к мебели? Я всегда был для тебя неодушевлённым предметом…
- Прости, - сказал Альган, поражённый его страстью и негодованием. – Я, наверное, плохой друг. Но это не правда, что я не люблю тебя. Я так убивался, думая, что ты погиб. Но Эдуард затмил всё.
- Чем он лучше меня? – вставил Демке. – Тем, что, не стесняясь, унижается перед тобой? Тебе это так нравится?
Альган озлобленно стукнул кулаком по столу.
- Всё, хватит! Видно, страдания не изменили тебя.
Он встал и хотел уйти, но Демке поспешно обнял его.
- Прости меня! – взмолился он. – Ведь я всего лишь оправдываюсь, ты не понял? Мне очень трудно чувствовать себя виноватым перед тобой и Эдуардом.
- Ладно, - пробормотал Алек, отстраняясь. – Я пойду к нему. Я уже не сержусь, - мягко добавил он. – Я умею прощать быстрее, чем ты.
Освободившись от рук Демке, он вышел и направился в спальню.
Мик привстал ему навстречу, и Альган обнял его. Они не стали ничего говорить друг другу. Потом Алек отстранил друга и лёг на кровать со стороны Эдуарда.
- Алек, - пробормотал Мик. – А ведь Артур знает о твоём выздоровлении.
- Это ему не поможет, - тихо ответил тот, глядя на Эдуарда.
- Но ты же утратил силу и не можешь защититься.
- Не смеши меня, детка, - с лёгкой иронией сказал молодой человек. – Я всё же кое-что из себя представляю даже без силы. Я не пустое место.
- Я бы на твоём месте не был так уверен. У него кастеры, а их обучали паарги.
Алек с улыбкой взглянул на мальчика.
- Спи, - почти приказал он. – Я справлюсь. По сравнению с тем, что мне пришлось сделать, чтобы вылечиться, это даже не задача.
Мик не стал продолжать разговор, силы на спор иссякли, он отвернулся и погрузился в свои мысли.
Через какое-то время к ребятам присоединился Демке. Он лёг на диван у стены, Сандр пристроился возле Эдуарда. Алек занял кресло. Он собирался охранять своих друзей в течение первых двух часов ночи.
Все, кроме Мика заснули. Подросток сидел у стола и что-то чертил на листе бумаги. Алек не прерывал его занятия и время от времени бросал на него любопытный взгляд.
- Уж не помешался ли ты, родной? – спросил он, в конце концов.
Подросток усмехнулся, не подняв головы. Он некоторое время продолжал водить карандашом по бумаге, потом критично взглянул на своё творение и показал его Алеку. По лицу молодого человека скользнула тень.
- Это он, - прошептал Альган. – Откуда ты знаешь, как он выглядит?
- Я видел его лицо во время своего бреда, Подумай только, это произошло, я его нашёл.
Помрачённо улыбаясь, он поднялся, выключил свет и на ощупь сел Алеку на колени.
- Я сам вас спас, - тихо добавил он.
- Боюсь разочаровать тебя, но мне кажется, что Комуарт всегда следил за моим состоянием, - сказал Альган. – Я даже знаю это наверняка.
- Тогда почему он позволил твоей болезни зайти так далеко? Почему позволил нам страдать сверх всяких мер? Он так жесток?
- Нет, - Алек усмехнулся. – Просто он никому не делает поблажек. Он безжалостен к своим ученикам. И они у него по этой причине уникальны. Я думаю, он ждал так долго ради тебя. Хотел дать тебе возможность самому совершить это чудо – найти его через тысячи километров. Понимаешь? Он обратил на тебя внимание. Ты, действительно, талантлив. Займёшь теперь моё место.
Мик не ответил. Прижавшись к плечу названного брата, он спал. Альган замер и в течение многих минут сидел неподвижно, положив руки на подлокотники и откинув голову на спинку. Глаза его были прикрыты, и молодой человек казался расслабленным. Но это было не так. Глаза его, такие усталые и потухшие днём, теперь слабо сияли под покровом густых ресниц.
Прошёл час с начала его дежурства, и всё было спокойно. Его бесценные братья спали, набираясь сил. Алек был расслаблен, казалось, никакая угроза, исходящая от его старшего брата, не беспокоила его. Даже еле уловимый стук, донёсшийся с первого этажа, не заставил его вздрогнуть. Альган улыбнулся, он отслеживал каждый шаг ночного гостя. Он не слышал ни шороха, ему льстило, что к нему послали такого профессионала.
Дверь отворилась, не вызвав даже колебания воздуха. Тень, чуть темнее общего фона, просочилась в спальню. В следующую секунду грохнул выстрел.
Мик вздрогнул и стал озираться. Альган отстранил его от себя, встал и зажёг верхний свет. Ребята спали. Мик удивился, что они ничего не слышали. Должно быть, ему приснилось. Но нет. Между столом и кроватью мальчик различил силуэт лежащего человека.
- Что с ним? – спросил он.
Алек подошёл к врагу и склонился над ним.
- Бедняга забрался в наш дом, исключительно чтобы покончить с собой, - ответил он с усмешкой.
- Ты убил его? – спросил Мик.
- Говорю тебе, он сам.
- Но это был выстрел?
Альган с сожалением посмотрел на него.
- Извини, я никого не хотел будить. Но ты можешь оказывать мне сопротивление. И ты услышал.
Сев напротив зеркала у стола, молодой человек пристально взглянул в своё изображение.
- А ты уверен, что он здесь один? – осторожничал Мик.
- Уверен.
Усмехнувшись, мальчик провёл рукой по волосам.
- Ты не потерял силы, - понял он. - Ты хотел заставить Артура действовать. Тебе нужно было, чтобы он дал тебе повод, не так ли?
Алек не стал отвечать, он созерцал свои глаза в зеркале, потом сказал:
- Страшно, Меренраль.

Человек, сидящий в темноте перед экраном телевизора, устало покачал головой. Он не смог разглядеть, как его агент оказался убит. Но это не особенно его беспокоило. Человек на экране был бессилен.
- Мне не страшно, - ответил он на реплику Альгана.
- Конечно. До тебя ещё не всё дошло, - ответил человек на экране.
Меренраль задумался. Враг смотрел прямо ему в глаза. «Он не может видеть меня», – подумал дольгитиец.
- Говори вслух, - сказал Алек. – Не заставляй меня показывать тебе трюки с отгадыванием твоих мыслей.
Меренраль сжал пальцами подбородок. Должно быть, у его врага тоже есть телевизор, транслирующий всё, происходящее в его кабинете. Но это абсурд. Однако, другая версия вообще дика.
- Ты меня слышишь? – спросил он врага.
- Да. И вижу. Твой агент убит. Я не собираюсь удивлять тебя фокусами. Мне нечего у тебя просить. Как ты думаешь, что тебя ждёт?
Чиновник молчал. Он уже не сомневался, что враг видит его на расстоянии без каких-либо средств передачи сигналов.
- Ты не утратил свою силу, - наконец изрёк он.
- Ты прав.
- Но почему ты не использовал её сразу?
- Боялся рецидива, – Алек усмехнулся. – Ты ничего не знаешь об этой силе. Ты даже не представляешь, какой ценой даётся контроль над ней. Я был в ярости. Если бы я дал ей волю тогда, я бы снова свихнулся. Мне нужно было отдохнуть. Трёх дней хватило.
Неожиданно молодой человек на экране кивнул.
- Входи, Артур, - громко сказал он.
Меренраль обернулся на дверь, в которую тут же кто-то негромко постучал.
- Входи, Артур, - пробормотал дольгитианец.
Артур пробрался в кабинет.
- Как ты узнал, что это я? – поинтересовался он.
- Он узнал, - Меренраль обречённо махнул на экран.
- Ладно, не будем привлекать Артура в наш разговор, - сказал Алек. – Им я займусь потом. А ты, Меренраль… Если бы ты причинил боль только мне, я бы предоставил тебе твою судьбу. Но пострадал Эдуард. Так что убирайся из клана.
Меренраль не поверил себе.
- Что? – переспросил он.
- Вон из клана. Спрячься в какую-нибудь нору и больше никогда не появляйся в поле моего зрения.
- Я не предатель! – взвился вдруг мужчина. – Я беспокоился о благе народа! Ты – угроза Артуру! Он достоин быть правителем! Не с тобой я боролся, а с сопливой политикой таких посредственностей, как ты и твой отец! Я не враг тебе, и я не предавал клана!
Артур с сумасшедшим блеском в глазах наблюдал этот диалог.
- Он, что, тоже видит нас? – наконец спросил он.
Внезапно лицо его перекосилось, он понял размах своей проблемы.
Меренраль не обращал на него внимания. Он с ненавистью смотрел на врага.
- Ладно, - произнёс Алек. – Будь по-твоему. Не хочешь покидать клан? Теперь ты не сможешь покинуть даже эту комнату, без чьей-либо помощи.
Артур обернулся к Меренралю, пытаясь понять смысл слов брата. Он увидел, что его сообщник стал неподвижен, что остановились даже его глаза. Остановились где-то в глубине себя самого, где рождался безмолвный ужас.
- Что с тобой? – одними губами прошептал Артур.
- Я парализовал тебя, - без тени злорадства сказал Альган, обращаясь к Меренралю. – Но, возможно, я дам тебе шанс начать всё сначала.

Мик спокойно смотрел, как его друг разговаривает с зеркалом. Он тоже всё понял, иногда ему даже удавалось ухватить то, что видит Альган. Судьба Меренраля не испугала и не обрадовала его, он знал, что месть унижает Альгана. Тем не менее, оба принимали свою судьбу.
Во всём этом не было романтики чуда. Это была обыденная месть, невзирая на то, что свершалась она таким незаурядным способом.

Артур, не отрывая глаз от тела напарника, стал пятиться к двери.
- Сядь, - раздалось из телевизора.
Артур метнулся к аппарату, решив его выключить.
- Не будь наивным, - Алек усмехнулся. – Лучше знать свою судьбу.
- Меренраля ты не убил! – воскликнул брат.
- Сядь, - повторил Алек.
Его нечёткое лицо на экране казалось Артуру символом смерти, абсолютного зла. Мужчина повиновался. Алек со странным выражением смотрел на него.
- Ты несчастен, - пробормотал Альган. – Одинокий, злой, нелюбимый мальчик. Ты так и не дождался любви от самых близких тебе людей, поэтому и сам разучился давать её.
- Вот этого не надо, - зашипел Артур. – Твоя жалость мне не нужна.
- Как же мне не хочется мстить, - тихо продолжал его брат, словно разговаривая сам с собой. – Как же это затягивает. Если бы дело было только в моих страданиях, я отпустил бы вас с Меренралем на все четыре стороны. Но из-за Эдуарда… Прости меня.
- Не прощу! – бросил ему Артур, сжимаясь от страха. – Ты безумен! Оставь меня!
Больше он не произнёс ни слова. На глаза его легла чернота тяжёлого затмения …
Альган смотрел в лицо брата, с которого сходили краски жизни. Лицо это старело на глазах, насыщаясь глубокой тоской. Алек сделал над собой усилие и отвернулся. Он больше ничего не видел.
Мик ждал его взгляда. Он ощущал его боль и усталость, но не смел выражать сочувствия.
- Что ты сделал с ними? – спросил он.
- Меренраля парализовал, - тихо ответил Алек.
- А Артура? Убил?
- Нет. Я дал ему узнать всю свою память.
Больше у Мика вопросов не было. Он подошёл к Альгану, хотел обнять его, но снова душевная боль этого человека остановила его. Мик знал, что такая боль не приемлет утешения. Он знал, что это только начало.

Глава 3. Возвращение страха
1
Близость, воплощённая в своём самом глубинном понимании, во сне достигала пароксизма. Если наяву Альган и Эдуард всё же оставались самостоятельными личностями, хотя и знали чувства друг друга, то во сне они сливались, как два столкнувшихся смерча. Неуловимо короткий миг они существовали одним целым, потом стремительно расходились, чтобы снова видеть и созерцать друг друга со стороны. Это был миг разрушительного блаженства, и Алек не мог позволить ему продолжаться чуть дольше. Он понимал, что чувство такой интенсивности может сделать их обоих своими заложниками и даже повредить их разум. И он лишь на миг позволял себе и Эдуарду испытать счастье абсолютного единения. Зато до этого упоительного момента шла довольно долгая игра, во время которой любовники сплавляли свои тела, стараясь отождествить себя друг с другом как можно полнее.
Но всё это был сон, который заканчивался стремительно быстро. И никто не пытался удержать его. Действительность была ничуть не хуже.
Альган приоткрыл глаза и взглянул на небо сквозь волосы Эдуарда, засыпавшие его лицо. Светало. Тишина и прохлада стекали с тёмных ветвей и непробудившихся листьев, как медленные воды. Деревья безмолвно несли свой пост, поддерживая невесомое синее небо тонкими, тающими пальцами.
Алек вздохнул. Всего неделя прошла со времени его выздоровления, а он почти забыл это злоключение. Только белоснежные волосы любовника да его сломанная рука напоминали о пережитой трагедии. Впрочем, Алек, можно сказать, и не был свидетелем собственного безумия. Зато друзья его помнили всё с детальной точностью, в чём он убедился, когда Эдуард наотрез отказался проводить время на вилле. Пришлось по вечерам удаляться за пределы города, вглубь природы, где никто, ни свой, ни чужой, не мог помешать им. Безумствовать же в клане Алек поостерёгся, да в общем, и не хотел выносить свои чувства напоказ, хотя бы даже перед своими родными. Он считал, что достаточно наказан за свою самоуверенность.
Артур исцелился от своего внезапного недуга очень быстро. Алек не хотел, чтобы отец или кто-нибудь ещё знал о преступлении этого человека, и решил помочь ему выздороветь до того, как его болезнь будет замечена.
Артур сильно изменился внешне, но Альган постарался привести его в норму. Он знал, что внутренне его злополучный брат изменился гораздо больше, что он стал другим человеком. Возможно, ещё более несчастным.
«Конечно, - злорадно подумал Алек. – Теперь-то он любит не только себя. Или даже: только не себя. А Меренраль мало страдал. Мы его ещё подержим взаперти».
Эдуард в его объятьях вздрогнул, и пальцы Альгана заскользили по его спине, ещё более худой, чем после больницы. Любовник тотчас откликнулся на ласку, потянулся и еле слышно застонал. Потом оттолкнулся от тела Алека и сел. Он выглядел сонным и смешным.
- Привет, - сказал ему друг. – Тебе не холодно?
- Мне шикарно, - с улыбкой ответил молодой человек и отполз на приличное расстояние.
- Боишься моей ненасытности? – с усмешкой спросил Альган.
- Нет. Просто хочу посмотреть на тебя со стороны. Необыкновенное зрелище.
Алек поднялся и сел напротив него. Они довольно долго пытались вытравить глазами узоры на телах друг друга. Потом Эдуард закрыл глаза рукой и отвернулся.
- В чём дело? – поинтересовался Алек
- Ты ничего обо мне не знаешь, - драматическим шёпотом поведал он.
- Ну, так рассказывай.
По недавнему уговору, Алек не имел права проникать в память своего друга или читать его мысли. Он мог узнавать только его чувства. Поэтому жизнь Эдуарда до их встречи была для него областью догадок.
- Я не могу, - жалобно ответил парень. – Я… - он замялся. – Грязное… - каждое слово чередовалось с долгим униженным вздохом. – Я недостоин тебя.
- Что же ты такое совершил? – Альган в шутку нахмурился.
- Ты даже не представляешь. Я… Не могу.
- Ну, давай я отгадаю. Ты переспал со всем вашим баром. Верно?
Его любовник страдальчески покачал головой.
- Хуже, - родилось у него при выдохе.
- А, переспал со всеми сразу, одновременно.
- Почти… Алек, я… сука, дрянь… Дешёвка.
- Какой ужас, - ласково ответил его друг. – Ты меня не достоин, убирайся. Интересно, почему именно сейчас ты решил заняться самобичеванием?
- Ты слишком добр ко мне, - ответил Эдуард, немного приходя в себя. – Я не смею больше обманывать тебя. Ты должен всё обо мне знать. Я занимаюсь этим с четырнадцати лет, и никогда не имел одного друга больше полугода. У меня их было несколько десятков. Так что, как видишь, я товар с гнильцой.
- А я тебя не покупал.
- Ладно, как знаешь. Моё дело – предупредить.
Он замолчал, подтянул колени к животу и опустил на них голову. Ему было тяжело, он даже не догадывался, насколько умиляет своего друга.
- Детка, будь моим, - произнёс Алек. – Моим мужем, или как там правильно.
Эдуард поднял на него глаза.
- Ты серьёзно? А разве у вас разрешены такие браки?
- Ну, у вас разрешены. Поедем туда, где разрешены. Мне не трудно стать подданным какой-либо страны.
- А зачем? – наивно спросил молодой человек.
- Так лучше.
- Да ну, это нелепо. Зачем тебе связывать себя со мной на всю жизнь?
- У нас будет помолвка. И свадьба. Пригласим весь твой бар. Ченинг будет подружкой невесты. Потом медовый месяц. Нас никто не увидит в течение месяца. Зато мы увидим мир.
- Уймись, - Эдуард тоже засмеялся. – Это же позор… - он осёкся, но его слова не смутили Альгана.
- Позор? Для меня? Детка, я принимаю свою судьбу. И свою любовь, - сказал он очень серьёзно, однако глаза выдавали его озорство. - Я счастлив, что мне выпало именно это. Я люблю вас, тебя и твоих ребят. Вас всех. Они похожи на тебя. Они – твой народ. Я не могу не принимать их такими, какие они есть. Я горжусь, что я с вами. Ничьё мнение не может повлиять на моё отношение к вам.
Солнце рассыпало по лесу первые светоносные стрелы. Они золотились на плечах Алека, переливались жемчугом на коже Эдуарда. Альган задумчиво смотрел на любимого. «Ты так плохо о себе отозвался, - думал он. – Если бы ты только знал, какая дрянь я! Ты всего лишь любил, неважно, как и кого. Ты любил, выполняя сложный и примитивный одновременно ритуал близости, который давал тебе полноту. Я завидую тебе. В моей жизни этого не будет никогда. Не потому завидую, что хочется чего-то нового, чего якобы ты не можешь дать мне. Просто это невозможное счастье – любить одновременно нескольких человек. Любить… Допустим, не так, как я тебя, а как я – Ченинга. Если бы не ты, я сделал бы этих людей счастливыми во всех отношениях. Но есть ты. И в тебе – всё. Начало и конец моего поиска, моей жажды, желания любить. Ты прекраснее всего мира, а они – твои братья. Что мне делать, Эдуард? Это может оказаться опасным. Удержи меня возле себя. Не позволяй мне распылять внимание на них. Вся беда в том, что я умею любить, и, пожалуй, делаю это слишком хорошо».
- А я всё равно считаю себя виноватым, - продолжал Эдуард. – Твои братья говорили, что я воспользовался твоей неосведомлённостью и совратил тебя.
Альган покачал головой. Он улыбался. Никогда прежде никто из людей не вызывал у него своей наивностью таких тёплых чувств.
- Это я-то не осведомлён! Вот что, солнышко, - сказал он. – Мы сейчас поедем в твой родной город. Будем искать тебе прикид, покупать красивые и ненужные в быту вещи. Зайдём к парикмахеру и сделаем тебе модную причёску. Может, перекрасим тебя в твой естественный цвет. Побелеть ты ещё успеешь, я гарантирую. А вечером отправимся в твой любимый бар «Ганимед», где у нас и состоится помолвка. Ну, как тебе программа на день? Вставай, одевайся, и пошли.
- Уже? – Эдуард засмеялся. – А ведь вся одежда промокла от росы. Кроме того, ещё так рано.
- Ах, вот ты о чём!..
- Ах, вот о чём. Ты меня совсем не жалеешь. Уйди, хватит с тебя. Нет, я не против, но ты становишься в моих глазах бездуховной личностью. Тебя интересует только секс. Тебе нужно только моё тело.
Молодой человек пытался увернуться из рук насильника, и если бы не сноровка Альгана, ему бы это удалось.
- Конечно, твоё прекрасное, мумифицированное тело, – прошептал Алек. - Я без ума от него. Всю жизнь мечтал о мумии мужского пола.
Эдуард сделал вид, что смертельно обиделся. Он вскочил и гордо пошёл прочь. Его друг уцепился за его ноги и запричитал:
- Прости меня! Я не так выразился. Ну, ударь меня, накажи. Сделай мне больно, только побольнее.
Эдуард с нервной ухмылкой сел возле него.
- Это не смешно, - укоризненно заметил он.
- Конечно, - ответил Алек. – Какой уж тут смех? Не надо постоянно обвинять себя. Может, ты и ошибался в жизни, за что постоянно преследуешь сам себя. Может, тебя отвергли родители, и ты считаешь себя недостойным ничьей любви. Поверь, малыш, ты способен вызывать такую любовь, которая может изменить этот мир до самых его основ.
Смуглые пальцы Алека еле заметно касались кожи молодого человека, и тот неосознанно подстраивался под ласку.
- Ты непогрешим, - продолжал Алек. – Ты даже сомневаться в этом не должен. Видишь ли, я настолько незаурядное существо, настолько выше любого человека, что это даже больше, чем могущество ангела. И я люблю тебя. Если бы мне кто-то хотя бы месяц назад сказал, что я буду кого-то ставить выше себя самого, я бы не сумел даже рассмеяться. Это не бахвальство. Однажды ты узнаешь, о чём я. А сейчас давай по быстрому перепихнёмся и поедем в Ладжтаон. Должен же я сделать тебе свадебный подарок.
И, воспользовавшись немым возмущением Эдуарда, он поверг его наземь без всякого сострадания к его синякам.

2
Ченинг с убитым видом спустился со второго этажа бара. Чарли встретил его недоумением и жалостью во взгляде. Вторую неделю Чени депрессировал, и сегодня этот процесс, похоже, достиг апогея. Бедный мальчик забыл или не захотел накрасить хотя бы свои длинные рыжеватые ресницы. Он казался собственным отражением в мутной воде, но именно таким он больше всего нравился Чарли, поклонника всего естественного в мужчине. На протяжении ряда лет этот самоотверженный человек терпел трансвеститские вкусы своего дружка и даже начал находить его привлекательным. Ченинг вовсе не хотел походить на женщин, которых ненавидел всей душой. Просто это было формой выражения его эпатажности, к которой все привыкли, и которую считали истинным обликом маленького бойца. Ченинг был шутом для своих друзей, маской бесконечного озорства и смеха, эталоном непристойности и нежности одновременно. Он был сердцем заведения, источником оптимизма, разнузданным богом плотской любви и девственным ангелом любви платонической. Он часто менял имидж, всякий раз потрясая друзей и любовников своей выдумкой и смелостью. С ним пытались соревноваться, но его оригинальность осталась недостижимой. Исключительно благодаря его актёрскому обаянию и таланту соблазнителя небольшой бар был одним из самых популярных в городе, хотя здесь не было ни стриптизёров, ни особой кухни, ни концертной программы. Ченинг одухотворял собой заведение, но теперь, похоже, его дарование пошло на убыль.
Паренёк зашёл за стойку и с тоскливым видом занялся коктейлями.
- Как спалось? – рискнул поинтересоваться Чарли.
- Как в гробу, - сухо ответил любовник.
- Уймись, придут они.
- Тогда почему их нет до сих пор? Медовый месяц справляют? Или этот ублюдок уже вколотил Эдуарда в могилу? Как ты можешь быть таким спокойным? Если бы они хотя бы позвонили…
Он отвернулся к стеллажу с бутылками и стал внимательно их разглядывать, чтобы отвлечься. В общем, он не так уж и кривил душой. Конечно, он переживал за Эдуарда, чьё имя стало для него синонимом боли. Но он устал от боли, от постоянного ожидания бед, готовящихся похоронить этого хрупкого человека.
Ладно бы один только Эдуард портил ему кровь. Так нет же, есть ещё Альган, предатель, садист, искалечивший душу и тело Эдуарда, и после этого посмевший принять его любовь, заявиться сюда и демонстрировать свою преданность. Ченинг ненавидел этого человека глубоко и горячо, как весь враждебный мир, как средоточие всего зла, направленного на его обожаемых «братьев». И, тем не менее, он сходил с ума от счастья и желания, когда этот «мерзкий, дешёвый» красавчик приходил к нему во сне. В минуты помрачения юноша мечтал осыпать поцелуями его прекрасное лицо, или сдирать с него кожу тёркой для овощей. И то, и другое одинаково завораживало сознание, но Ченинг сам не мог разобрать, какое стремление первично.
- Не выспался? – ласково спросил Чарли. – Иди отдыхай, я сам управлюсь.
- Нет, извини, - Чени слабо улыбнулся на его заботу. – Мне надо отвлечься.
- Ты сильно тоскуешь по нему? – продолжал мужчина.
- Да. Я волнуюсь за него. Он слишком слабый, особенно после больницы. Может, у него осложнение.
- Не думаю, он казался таким весёлым. Но я не его имел в виду.
- Что ты себе позволяешь! – взвился юноша. – Я тоскую по этому гаду? Да я только и мечтаю, как счистить его со своей обуви!
- Перерождаешься в садиста, - заметил Чарли. – Плохо я тебя воспитал.
- Ага! – Чени усмехнулся. – Как бы ты меня воспитывал, неудобно-то воспитывать в таких позах.
Чарли уже не смотрел на его паясничания. Он улыбнулся и кивнул кому-то у входа. Чени с тревогой проследил его взгляд и замер, стараясь не выдать волнения.
- Ну, беги, выясняй отношения, - посоветовал ему Чарли.
- Это Эдуард, - пробормотал мальчик, не веря своим глазам.
Он выскочил из-за стойки и бросился к вошедшей паре, расталкивая остальных посетителей. Ребята провожали его беззлобными ругательствами. Ченинг остановился напротив Эдуарда и не мог отвести от него глаз. Алек добился того, чего хотел, сумел создать любовнику имидж. Перед Ченингом стоял высокий обаятельный мужчина с модной причёской и волосами цвета тёмного мёда.
- Как ты помолодел, - пробормотал юноша. – А что это на тебе надето? Ты теперь крутой? Господи, что у тебя с рукой?!
- Не обращай внимания, всё давно позади. Упал неудачно, и вот результат, - с улыбкой ответил его друг, убирая с глаз капризную чёлку, на создании которой так настаивал Альган. – Видишь, совсем меня не жалеет. Зачем мне этот хвост над глазами?
Ченинг обернулся к Альгану и взглянул на него с голой враждебностью. Он не поверил версии Эдуарда, он не усомнился, что руку ему повредил Алек. Но ничего не сказал.
- Идём к стойке, - предложил он. – Мой благоверный уже заскучал.
Все трое двинули в сторону Чарли. Тот с радостным энтузиазмом встретил Эдуарда, прохладно пожал руку Альгана.
- Почему вас так долго не было? – поинтересовался он. – Мой совсем извёлся.
- Алек болел, - ответил Эдуард.
- Неужели? – изумился Чени. – Он тоже умеет болеть? А я думал, что вампиры вроде него всегда смогут при необходимости вытянуть из ближнего побольше энергии.
- Ты прав, вампиры не болеют, - весело ответил Алек. – До тех пор, пока не влюбятся. Теперь я обречён, - он с улыбкой взглянул на избранника. – И, зная, что мне осталось совсем не много, хочу сделать то, что полагается. У нас сегодня помолвка.
Ченинг был так поражён, что не смог отыскать ни одной остроты в своём немалом арсенале. Потом он очнулся и завопил на весь бар:
- Ребята, у нас новая супружеская пара! Сегодня празднуем!
Толпа, уже давно ждущая развязку, ринулась любоваться на новоиспечённую пару. Судьба Эдуарда интересовала многих, некоторых их праздности и скуки, но других – из сострадания и искренней симпатии к этому человеку. Ну, и конечно, всех интриговала личность Альгана, кем бы он ни был, совратителем, врагом или избавителем для Эдуарда.
- Эдди, ты сегодня просто бесподобен, - восторженно сказал Чени. – Но ты должен позволить ребятам нарядить тебя. Помнишь, у нас такой обычай.
- Нет, не помню, - чистосердечно ответил парень.
- Ну ещё бы, после всего. Не упорствуй, ты же у нас невеста, если я не ошибаюсь в ваших с Алеком раскадровках. Невесту принято прятать от жениха, – он засмеялся. - Я не позволю вам обойти ритуалы.
- В самом деле, Эдуард, - мягко сказал один из парней. – Пошли с нами. Мы сделаем тебе свадебный подарок. Будешь куколкой.
- Только не в женское платье! – взмолился обречённый, прося взглядом у Алека защиты.
Толпа уволокла его в сторону, и Альган потерял его из виду.
- Ну, и что это за концерт? – беззлобно спросил он Ченинга.
- Наша традиция, - сухо ответил тот.
- Или тебе просто понадобилось поговорить со мной без него? – Алек улыбнулся.
- Нужен ты был, - в голосе Ченинга осталось только презрение. – А хотя, что ты знаешь об Эдуарде? Ты наобещал ему золотых гор, а потом выбросишь его, когда натешишь своё самолюбие.
- Это превратное мнение, - ответил Алек. – Ты ничего не знаешь обо мне. Тебе просто хочется так думать.
- А что ты знаешь об Эдуарде? Ты спрашивал его о жизни до тебя? Нет? Значит, я не ошибся. Ты боишься узнать о его прежних связях, боишься, что он тебя сравнивает с другими мужчинами, которые были у него до тебя. А они были хороши, Эдди пользовался спросом.
- Он мне сегодня рассказал кое-что. Нет, Чени, я не ревную его. Но не потому, что не боюсь потерять, а потому, что уверен в нём. В его преданности, и в своей неотразимости.
Он мягко засмеялся и попытался потрепать волосы юноши, едва не поплатившись за это всей кистью. Длинные ногти Чени лишь скользнули по его упругой, крепкой коже, но не оставили следов, так быстро Алек отдёрнул руку.
- Признаться, мне хочется знать всё о его жизни, - спокойно продолжал он. – Конечно, не его сексуальные похождения, а в целом, как он учился, кого любил. Кто его обижал, если такое случалось.
Чени опустил глаза, чтобы Альган не заметил в них солидарность.
- Да, он об этом распространяться не любит, - пробормотал мальчик.
- О чём? О любви или о своих обидах? Он был несчастен? – спросил Алек.
- Только в самом начале, - Ченинг подсел поближе и торопливо начал рассказывать:
- Когда ему было тринадцать лет, он заметил за собой одну странность. Он не испугался, а довольно быстро смирился. Многие из нас так поступают. Человек, вызвавший в нём первые чувства, был его одноклассником, и Эдуард очень робко (ну, ты его знаешь) пытался обратить его внимание на себя. Вскоре это удалось, и тот подросток, представь, даже ответил на его симпатию. Он предложил нашему мальчику встретиться. Но, когда наш наивный друг пришёл на свидание, то увидел трёх красавцев вместо одного. Догадайся, как они с ним поступили?
Ченинг замолчал, не спуская глаз с собеседника. Живое, подвижное лицо того замерло и посерело, словно вся кровь отхлынула к уязвлённому сердцу.
- Эдуард больше месяца пролежал тогда в больнице. У него был целый букет: сотрясение мозга, переломы, - тихо продолжал Чени, искоса глядя на Алека и не без удовольствия замечая, что на лице того проступают пятна крайнего гнева.
- Он сообщил полиции имена своих обидчиков. Их родители пытались откупиться деньгами, но родные Эдуарда требовали суда. Тогда отец одного из ублюдков пригрозил, что по всем школам расскажет, кто их сын и сделает его жизнь невыносимой. Эдуард проиграл. Более того, ему пришлось сменить школу. Даже родители травили его и обвиняли в его же беде. Он очень устал и был так подавлен своим несчастьем, что хотел уйти из жизни. Но потом в той школе, куда он ушёл, тоже узнали о его ориентации, и это было бы последним ударом, если бы его не взял под опеку парень из старшего класса, его первый бойфренд. И с тех пор всё наладилось. Это был крутой парень, ему боялись перечить. Но Эдуард не особенно любил его. Тем более что у того было не меньше пяти таких подопечных.
- И что же, он не посчитался с теми молодчиками? – проговорил Альган.
Ярость его была очевидна. Глаза его стали бездонными, и в глубине их уже металась незримая тень разрушения
- Думаю, его это мало волновало. Да и Эдуард предпочитает хранить в тайне свою неудачу.
- Кто они? – властно перебил Алек.
Мальчик быстро прошептал что-то ему на ухо.
- Я сам хотел добраться до них, но не сумел, - добавил он. – Они преуспели, а что такое я? Тем более Эдуард рассказал всё это тогда, когда мы с ним стали ближе, то есть буквально за пару недель до твоего появления. Возможно, история Эдуарда покажется тебе банальной…
- Банальной?! – почти закричал Альган.
- Ну, в том смысле, что с каждым из нас подобное приключалось. У каждого из нас есть своя трагедия.
Алек в упор смотрел на него, и Ченингу стало почти больно терпеть на себе горячий свет его глаз. Он хотел отвернуться, но понимал, что не злоба или ненависть зажгли этот огонь, и что ему нужно принять его, даже если его заступником станет выходец из преисподней.

3
Вечер удался, Ченинг принял на себя прежнюю роль массовика и превратил помолвку в очень изящное и весёлое представление. Эдуард выглядел если не куколкой, то определённо современным принцем на каком-нибудь приёме. Его переодели в белый атласный костюм с кружевами в разных неожиданных местах. Голову украсили чем-то вроде бутафорской диадемы. На каждый палец одели по кольцу, и на этом ограничились. Так что он отделался сравнительно легко.
Потом были танцы, дикая смесь эротики и современных хореографических течений. Ребята пытались заставить Алека выступить на столе, желательно без одежды, но Эдуард воспротивился этому бесстыдству и отстоял честь будущего супруга.
Веселье отвлекало от тяжести на душе. Алек видел глаза Эдуарда, в которых теснились такие чувства, о которых нельзя говорить и думать. Прозрачные, хрустальные глаза смеялись, молили, обещали, возвышали над миром, опускали к ногам. Чистые, как святая вода, они спрашивали, ждали, надеялись. Лучистые, как маленькие бледные звёзды, тёплые, как ладони, печальные, как крик в глубине ночи.
Алек видел и помнил только глаза любимого. Иногда он замечал бесовский, одержимый взгляд Ченинга, вспоминал о своей боли и вновь окунался в горячие озёра глаз Эдуарда.

Свет не помогал вернуть наивную и чистую ясность, которую Альган так недавно приручил, и которую боялся потерять, как разум. Его инфантильная уверенность в своём предназначении, в своей праведной роли погибла от первого прикосновения чужой беды. Его вечно беззащитный Эдуард когда-то страдал только за то, что его трепетное сердце умеет любить. Страдал от рук безмозглых поборников дурной силы, которые, не взирая на своё тотальное зло, преуспели! Нет, ни о каком выборе не идёт и речи. Тогда, с Тони Канингемом, всё было иначе. Тогда Алек мог терзаться сомнениями, или бояться кары небесной, или раскаиваться. Но теперь, с появлением в его жизни Эдуарда, его ничто не волновало, кроме счастья и благополучия любимого, как в настоящем, так и в прошлом.
- И будь я проклят, если он хоть что-то узнает, - прошептал Альган. – Не волнует меня больше никакая справедливость и всепрощение. У меня своя истина, и я не в силах противиться ей.
Он достал из ящика стола большой конверт. Прошли одни сутки со времени его разговора с Ченингом, и тем не менее агенты клана в Большом мире уже собрали всю необходимую информацию. Он мог сам получить эти знания, но решил не тратить магический пыл на то, что можно сделать обычными средствами. Прочитав содержимое конверта, Алек всё тщательно порвал и выбросил в корзину. Потом сложил руки на столе, склонил на них голову и замер.

Шон выжидающе смотрел в глубину тёмной улицы и иногда делал знаки в сторону пустыря. Наконец он увидел того, кого ждал. Высокий подросток быстро приближался к нему, он улыбался, его светлое наивное лицо выражало искреннюю радость. Его золотистые волосы делали его похожим на херувимчика, парящего в облаках райской благодати. И Шон всем сердцем презирал этого ангелочка. Его отвращение было так велико, что он не сразу нанёс первый удар в эту улыбчивую рожицу, когда подросток подошёл вплотную.
Ангелочек не сделал ни малейшей попытки защититься. Он безропотно позволил втащить себя в темноту пустыря. А там уже Мэт и Эндрю поджидали его.
Не давая жертве подняться, ребята били её с особой яростью, стараясь нанести побольше увечий. Их не останавливал ни треск костей, ни изводящие стоны человека под их ногами. Потом стоны затихли, и трое мерзавцев испугались, что убили одноклассника.
- Переверните его, - велел Шон.
Его товарищи с крайней брезгливостью исполнили его приказ, и он увидел, что лицо его безобидного врага представляет собой сплошную рану. Из щёлочек опухших глаз, смешиваясь с кровью, стекали слёзы.
Ужас выбросил Шона Касендера из его удручающе реального сновидения. Мужчина, задыхаясь, поднялся на кровати и взглянул на жену. Та мирно спала; очевидно, он не кричал.
С трудом успокаиваясь, Шон встал и ушёл на кухню, чтобы закурить. Табак вернул ему равновесие и самоуверенность. «Мне казалось, что я совсем забыл тот инцидент, - размышлял он. – Даже не помню имени мальчишки, с которым мы тогда расквитались. Тедди, Эдди? Будь он проклят, до сих пор достаёт меня. Может, он всё ещё того?»
Мужчина усмехнулся, потушил сигарету и отправился спать. Однако звонок телефона помешал ему лечь. Шон быстро схватил трубку, боясь, как бы не проснулась жена. То, что он услышал, заставило его напрячься.
- Так, что вы хотите? – зло спросил он. – Когда? Сейчас, прямо ночью? С ума сошли… Нет-нет, я иду. Буду через сорок минут.
Он быстро вышел из спальни и стал собираться.

В назначенное время его машина подъехала к пустырю на окраине города. Шон выбрался и увидел две мужские фигуры в темноте.
- Я приехал! – громко оповестил он.
- Что вам нужно? – раздалось в ответ.
- Что мне нужно?! – разъярился Шон. – Вы меня вызвали среди ночи, угрожали мне! И теперь ещё задаёте дурацкие вопросы?!
- Мы вызвали? – в свою очередь удивились люди.
Что-то вдруг поняв, Шон осторожно подошёл к ним и, наконец, сумел в свете фар различить их лица.
- Не может быть, - произнёс он. – Эндрю, Мэт… Сколько лет мы не виделись, и вот теперь… Как я понял, нас разыграли. Надеялись, очевидно, что мы перебьём друг друга.
- Лично у меня нет врагов, - сказал Эндрю. – С какой стати кому-то убивать или подставлять меня?
- Однако, ты здесь, - с неприязнью заметил Шон. – Значит, и тебя шантажировали.
- На что ты намекаешь? – прохладно спросил Эндрю.
- Не ссорьтесь, - вступился Мэт. – Давайте не терять бдительности.
- Мне это не грозит, - Шон усмехнулся. – Я захватил оружие. Однако я не собираюсь участвовать в этой комедии. Вы как хотите, а я ухожу. Жена с ума сойдёт, если не застанет меня. Я уверен, это чей-то злой розыгрыш.
- Но этот человек хорошо информирован, - заметил Мэтью. – Мы не намерены рисковать своей карьерой.
- Ну и чёрт с вами, - ответил Касендер.
Он решительно вернулся к машине и сел в неё. Нервными движениями включил зажигание и отъехал на несколько метров назад.
Внезапно что-то вцепилось в его шею.
«Он сзади!» – в панике подумал Шон, хватаясь за горло одной рукой, а другой ища пистолет.
Но нет, никто на него не напал, просто случилось резкое и болезненное удушье, очевидно, из-за волнения. Постепенно удушье отпустило его, но не исчезло, а прошло внутрь его тела. И тут руки его схватились за руль. Он ошалело посмотрел на них, и его новое состояние заставило бы его стонать от ужаса, если бы он владел своим телом. Его оцепеневший рассудок мог только наблюдать, что совершает его обитель.
Эндрю и Мэт закуривали, когда на пустырь влетела машина их друга. Закричав от возмущения, молодые люди бросились в разные стороны. Шон, или то, чем он стал, пустился за Эндрю. Он сбил своего бывшего приятеля, наехал на него, потом оставил в покое
Эндрю стонал, кости его были переломаны, он корчился и пытался ползти прочь. Мэт, однако, не мог прийти ему на помощь. Он хотел улизнуть, пока Шон разбирался с Эндрю, но тотчас машина пригвоздила его к стене старого дома. Потом отъехала, и Мэт упал.
И затем, слишком долго для умирающих мученической смертью, машина терзала их тела, бешено каталась по ним, впечатывая в асфальт.
Шон заледенел от ужаса. Он видел и слышал страдания, а затем и смерть своих друзей, но вся его воля не могла вызволить его из плена чужеродного влияния.
Наконец, спустя минуту после того, как затихли последние стоны жертв, Шон сумел убрать руки с руля. Обхватив ими голову, он ощутил, что волосы его стоят дыбом. Шон беспомощно разрыдался, он чувствовал, что над ним замерла огромная, лютая сила, и что его смерть будет особенно ужасной.
Уже не сопротивляясь року, человек безвольно смотрел на стену перед собой. Машина его вздрогнула, подалась назад и со всей силы врезалась в эту стену. Несчастный ощутил, будто его разнесло на части. Он сорвал себе голос в крике.
За этими ударами последовали новые, пока перед машины не оказался разбит вдребезги. Потом автомобиль отъехал подальше, и, со всего маху врезавшись в стену, взорвался. Огонь выхватил из тьмы картину преступления, перекинулся на трупы Эндрю и Мэта. Горячие блики его сновали по стенам, отражались в битых окнах. Яркие сполохи тянулись к небу, словно руки молящегося.

Алек вошел в спальню и остановился в двух шагах от постели. Судьба настигла его, и он уже не сомневался, для чего предназначен в этом мире. Вовсе не для управления родом и возвеличивания клана. Это было бы слишком хорошо и просто. Нет, он не должен отстаивать у Артура права на трон. Теперь его путь ясен ему до конца.
Он смотрел на спящего Эдуарда в надежде испытать хоть каплю раскаяния в содеянном, найти возможность прекратить этот ужас, отступить. Но нет, он отнюдь не раскаивался, его не пугала его миссия, но и не восхищала. Он был бойцом, он оказался втянут в битву, к которой не стремился. У него были возможности вершить суд, было и оправдание, смысл всех будущих убийств. Этот смысл давал ему Эдуард. Именно он являлся источником яркого, негасимого света, озаряющего путь Альгана. Теперь всё преломлялось в этом свете, становилось другим, нереальным и пугающе ясным, как в сиянии луны.
Алек странствовал в причудливом мире, исказившемся в линзе его обожания.
«У каждого из нас есть своя трагедия»… Алек усмехнулся. Нет, он не отступит. В свете его гневной решимости, как при вспышке молнии, праведность его дела казалась ему яснее дня. Он вовсе не был запутавшимся, его больше не затрагивали сомнения. Он отрешённо принимал явления своего рока. Но только это ни коим образом не должно было задеть Эдуарда. Если бы этот кроткий человек вдруг узнал истинное положение вещей, он в ужасе покинул бы Альгана и не смог был жить дольше, чувствуя за собой вину в преступлениях любимого.
Алек снова усмехнулся и позволил себе подойти к любовнику. Присев на край постели, он стал гладить его плечи и волосы. Ему нужен был глоток веры.

4
К приезду следователя огонь был побеждён, задавлен тяжёлыми струями воды.
Следователь Тереза Мендилор – крепкая суховатая мулатка лет 35-ти, и её напарница – стажёрка Линда Вилсон, одновременно вышли из машины и направились к месту трагедии.
С суровым видом осмотрев чёрные останки людей и машины, Мендилор спросила одного из медэкспертов:
- Что вы скажете об этом мрачном событии? Вы ведь уже имеете представление, что здесь случилось, не так ли? Не даром же вы приехали раньше.
- Перед нами убийство, - ответил мужчина. – И весьма жестокое.
Он довольно пространно описал женщинам картину преступления.
- А что с водителем? – перебила Тереза, не дослушав его. – Он ушёл?
- Он в машине. Истерзан, как и остальные.
- Получается, он убил их, а потом покончил с собой?
- Возможно. Если, конечно, он настолько ненавидел себя, что сперва несколько раз врезался в стену, да так, что перемолотил всё своё тело, а уже потом взорвался.
- Может, он псих, - только и сказала Мендилор. – Или машиной управлял кто-то другой.
Она обернулась к своей хорошенькой напарнице.
- Необходимо установить их личность. Подождём результаты экспертизы, а после компьютер в твоём распоряжении.
Линда с готовностью кивнула. Она совсем недавно попала в следственный отдел и была чрезвычайно заинтригована работой. Беспутная прошлая жизнь её растаяла, как тёмная линия берега в дымке горизонта, и девушка выкладывалась полностью. Она довольно средне окончила юридический колледж, но связи родителей, уставших от похождений дочери, помогли ей в выборе профессии. Конечно, работа была сложная и ответственная, но, по мнению Линды, увлекательная и престижная.
Но, несмотря на всю старательность и сноровку, юная Вилсон не смогла определить личности погибших. Среди пропавших не числились люди с подобными косвенными приметами, а об особых говорить и не приходилось.
На следующий день следовательницам больше повезло: три совершенно различные женщины из весьма отдалённых районов Ладжтаона заявили об исчезновении своих мужей. Приметы, казанные осиротевшими супругами, совпали с приметами погибших, и на три вдовы в Ладжтаоне стало больше.

- Итак, что мы имеем? – сама себя спросила Мендилор, когда поздним вечером обсуждала с ученицей дела. – Что можно сказать о пострадавших?
- Трое мужчин в возрасте двадцати шести лет. Судя по всему, не знакомы… со слов их жён, - ответила Вилсон.
- Бизнесмен, адвокат, архитектор, - пробормотала Тереза. – Все трое преуспели, у всех семьи, дети. Врагов вроде нет. Привлекались?
Линда сунула ей бумаги.
- Ах вот как! – воскликнула женщина, прочитав несколько слов. – Они же знакомы! А ты говорила…
- Я передала слова их жён, - безмятежно ответила Вилсон.
Тереза кивнула, не собираясь раздражаться, и продолжила:
- Итак, все трое знали друг друга. Более того, они учились вместе и вместе едва не сели на скамью подсудимых, от которой их спас, наверное, не только юный возраст. Они до полусмерти избили своего одноклассника и вполне могли попасть в исправительное учреждение, но не попали. Родители пострадавшего забрали заявление. Возможен шантаж. За что избили мальчишку, не сказано. Кто пишет о мотивах подобных склок? Подростки могли избить сверстника из пустой жестокости и скуки. Но мы займёмся и этим мотивом. Пострадавший – неизвестный нам Эдуард Шелл. Как ты думаешь, Линда, это может быть местью за драку тринадцатилетней давности?
- Сомнительно, - ответила вдумчивая девушка. – Потом, ты забываешь о том, как они погибли. Что же, Касендер настолько раскаялся, что порешил себя таким невероятным образом?
- А может, ему дали наркотик. И подсунули неисправную машину.
- Ага, управляемую с вертолёта, - Линда развеселилась.
- Ладно, действуем так, - Тереза решительным жестом символично отмела все гипотезы. – Ты займёшься Шеллом и узнаешь причину бурной ненависти к нему нашей троицы. А я проверю их современные знакомства.
* * *
Что вы знаете о той боли, которую рождает сострадание? Приходилось ли вам оплакивать людей, незнакомых вам, но любимых вами всем сердцем? Обращалась ли бесцветным пеплом душа от необходимости помочь этим далёким, исчисляемым даже не тысячам. Темнел ли рассудок от осознания своего бессилия перед ужасами их судеб?
Нет, этот ад не для всех, его могут носить в сердце только очень немногие, проклятые или призванные. Хотя нет греха, за который можно наказывать человека столь ужасным способом.
Ченинг опустил локти на стол, дрожь в руках мешала ему прочесть статью в газете. Зелёные глаза его приобрели золотой отблеск, словно буквы перед его взором пылали. Лицо его было белым, каменным. Тонкие изогнутые брови выделились чёрными дугами. Бледные губы стянулись в прямую линию, в трещину на белом мраморе кожи.
Но вот огненный отсвет глаз пролился на лицо, вызывая румянец. Губы дрогнули, их уголки медленно поползли в стороны и вверх. Ченинг засмеялся, потом сжал лицо ладонями. Смех, ярость, злорадство замерли в его глазах.
Эдуард был отомщён. Альган выполнил своё безмолвное обещание, и так быстро.
- Господи, неужели кому-то есть дело до нас? – пробормотал юноша и уставился на телефон.
Ему не терпелось поговорить с Алеком, выразить свою благодарность. Но он не знал телефона своих друзей, они связывались с ним по своему усмотрению.
Минут пять Чени гипнотизировал глазами бездушный телефонный аппарат, потом плюнул и хотел уйти, но телефон вдруг ответил его ожиданиям пронзительным радостным звоном. Мальчик схватил трубку.
- Кто это? – выпалил он.
- Разве же так начинают разговор? – ответили ему. – Это я, Чени, ты не ошибся.
- Алек, ну надо же! А мне так нужно спросить тебя кое о чём! Ты ответь хоть «Да».
- Так ты же ещё и вопроса не задал.
- Я о нашем последнем разговоре. Ты не можешь забыть, и ты всё понял! Да?!
- Да! – крикнул в трубку Альган. - У тебя всё?
- Спасибо, - прошептал Чени.
Больше он ничего не осмелился сказать. Алек давал ему собраться с духом. Потом Чени решился:
- Прости меня, - попросил он более чем смиренно. – Мне очень стыдно за ту выходку в подвале. Честно, я раскаиваюсь, как ты тогда и предупредил. И мне очень больно оттого, что я сделал больно тебе.
- Всё в порядке, можешь не спекулировать, – собеседник мягко усмехнулся. - Ты меня не знаешь. Ты даже не представляешь, какую боль я могу перенести.
- Как твоя рука? – робко спросил Ченинг.
- Прошла, спасибо. Сегодня мы приедем к вам. Иди готовься.
Альган простился и положил трубку. Чени вопросительно смотрел в пространство перед собой. Потом ярко улыбнулся и снова уткнулся глазами в заметку о страшном убийстве и ощутил жгучее удовлетворение.
Это убийство было точкой пересечения многих судеб, слишком многих, чтобы какие-то из них не разбились при столкновении. Немыслимое наслоение мотивов, обид, ожиданий переплелось в единую ткань рока, позволившего совершить месть. Месть, оправданную любовью.
И разве сможет какая-то Мендилор из отдела расследования убийств разобраться в подобном нагромождении людских страданий? Разве поймёт она, что не убийство перед ней, но не менее чем акт возмездия за любимого человека?
* * *
Сидя в кабинете Мендилор, Линда Вилсон рассказывала напарнице обо всём, что ей удалось выведать о порученном ей человеке.
- Мне не довелось ещё пообщаться с его родителями, они живут в другом штате и уехали куда-то на две недели, - говорила она. – Зато его помнят учителя школы, где ему так не повезло.
- Они знают, за что его избили? – спросила Тереза.
- Он был геем, - быстро ответила Линда.
- А-а, - протянула Тереза. - Бедняга. Что с ним стало потом?
- Он ушёл в другую школу.
- И всё?
- Нет. Он и в самом деле бедняга. Я узнала его бывший адрес, где он жил два года назад, и встретилась с его работодателем. Он сказал мне, что Шелл был тяжело болен в течение последних двух лет. Он лежал в больнице с помрачением рассудка. Несколько раз пытался покончить с собой. У него был инфаркт и разные нервные расстройства. Кроме всего, он злоупотреблял спиртным.
- Что же с ним стряслось? – озаботилась Тереза.
- Парни, доставившие его, пояснили, что он потерял близкого человека.
- Он ещё в больнице? – спросила Мендилор, теряя интерес.
- Нет.
- Он умер?
- Его забрали.
- Кто?
- Я была в той больнице, где он лечился. Многие помнят ночь, когда его забрали, но кто забрал – не знают. Они не смогли запомнить этого человека.
- Никто не запомнил? – удивилась начальница. – Такое бывает? Может, они вымогали взятку?
- Ты что? – Линда засмеялась. – Скорее, они её уже получили от того типа.
- Зачем же ему надо было засекречивать своё посещение? Ты всё же попытайся связаться с родными этого парня. Может, они и забрали.
- Ага, а до этого он два года не был никому нужен.
- Его никто не навещал?
- Ну почему, друзья были регулярно. Несколько молодых людей. Говорят, их было даже много. Они же довольно-таки солидарны.
- Ага, вот друзья нам и помогут отыскать Эдуарда.
- Постой, - перебила её Линда. – Ты, что, всерьёз интересуешься этим Шеллом? Он же был лишь эпизодом в жизни погибших. По-твоему, это он им отомстил?
Тереза со странным ожиданием в глазах смотрела в окно.
- Ерунда, - категорично заявила Линда. – Мы рассмотрели ещё не все версии, чтобы делать выводы.
- А версий больше нет. Я ничего не обнаружила. Эти трое не имели общих дел и были очень осторожны. Должно быть, шибко испугались попасть в тюрьму в детском возрасте.
- Но ты ведь только начала искать, - не унималась Линда. – И чем тебе нравится эта версия?
Мендилор пожала плечами и невинно улыбнулась.
- Может, мне хочется верить, что это, действительно, была месть за избитого до полусмерти подростка.
Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Линда с тревогой смотрела на неё, чувствуя, что начинает разочаровываться в интеллектуальном превосходстве начальницы.
- Зачем он убил их всех вместе? – пробормотала женщина. – Убей он их порознь, и никто не заподозрил бы об их давней связи. Почему он поступил именно так? Сам вызвал, собрал вместе и порешил.
- А вдруг это просто такой замороченный киллер? – вставила Линда. – Ему случайно попали три заказа по отдельности, и он задумал свести жертвы вместе, чтобы запутать следствие и заставить нас искать связь там, где её нет.
- Ага, и мы совершенно случайно нашли такую связь. Пожалуйста, скажи, что ты пошутила. Ладно, кроме шуток. Как он их убил? Это самый сложный вопрос. Все остальные намного проще.
Тереза встала и вышла. Вернулась она через четверть часа, притащив с собой несколько фотографий. На них были молодые люди в возрасте до 35 лет.
- Возьми это и смотайся в больницу, - велела она стажёрке. – Может, хоть одного они опознают.
Линда с неприязнью оглядела ребят на карточках.
- Они, что, все на учёте в полиции?
- Да, приходилось сталкиваться. Все они деятели. Вполне возможно, что один из них и учинил это феерическое убийство.
- Ты социопатка, - заметила Вилсон с улыбкой.
- Работа у меня такая, - женщина улыбнулась и устало опустилась в своё кресло, как в родное гнездо, оберегающее её от боли.

5
Ладжтаон был для Мика землёй неизведанной. Родившись в этом городе и проведя в нём первые годы, безрадостные и тяжёлые, он не помнил ни одной минуты из них. И никогда не стремился восполнить пробел в своей памяти. Он принимал на веру, что ему была предопределена жизнь в клане, что это вовсе не прихоть судьбы или приёмных родителей. До возвращения Алека Мик твёрдо знал причину, по которой его судьба стала такой странной, путанной и милосердной. Он знал, что в прошлой жизни, совершенно определённо, был клановцем, но за грехи утратил связь с племенем и родился изгоем. Однако ему был дан шанс избежать наказания, и он снова оказался в клане, пусть и как чужак.
Альган несколько иначе осветил эту проблему. Он сказал, что Мик, обладая силой, неосознанно приманил к себе внимание людей Лун, точно так же, как Алек, сам того не ведая и не желая, вынудил отца сделать его наследником. В этом была своя логика, и даже притягательность, Мику нравилось чувствовать себя могущественным. И было неприятно думать, что им кто-то или что-то управляет, карма, судьба или даже Ригим. Кроме того, он знал, что Альган ошибается крайне редко.
Мальчик медленно шёл по пустынным вечерним улицам бедного квартала. Ему было понятно, почему они пусты. Две-три шайки юных бандитов держали всю округу в оцепенении с самого начала сумерек. Кого-нибудь из этих неугомонных существ Мик очень надеялся увидеть в самое ближайшее время.
Наконец его окликнули. Мальчик напрягся, вызывая во всём теле приятную дрожь готовности к бою. Обернулся с улыбкой, такой хрупкий, почти воздушный, невинный, заплутавший ангелочек. К нему подходили четверо парней немного старше его. Их угрозы были самыми стандартными, не имеет смысла приводить их здесь. Улыбка Мика стала несколько высокомерной. Ребята, решив, что над ними издеваются, поспешили перейти в атаку. Они бросились на противника, рассчитывая, что он побежит от них. Но он не шелохнулся. Зато самый ближний из бандитов резко остановился, пошатнулся и присел на корточки, почти к самым ногам подростка.
Мик перебросил внимание на другого парня. Тот встал, словно врезался в столб. Попятился, прислонился к стене и так и остался стоять с задумчивостью на лице, прежде никогда не омрачавшемся печатью мысли.
Двое других сдались ещё быстрее. Мик с усмешкой подошёл к первому парню, коснулся его плеча. Тот еле заметно вздрогнул и ещё ниже опустил голову. Его противник встал рядом с ним, как с трофеем и обернулся. Его учитель шёл со стороны заката. Алек не улыбался, зато Мик светился, словно приготовил ему редкий подарок.
- Ну, ты справился, - без особого энтузиазма сказал Альган. – Однако ты должен был вступить с ними в бой.
- Что я и сделал.
- Ты должен был придумать свой трюк, а не копировать мой.
- Как всё примитивно, - ответил Мик. – Это тобой движет ярость и желание доставлять боль, а мною – любовь. Мне бы и в голову не пришло мучить этих милых ребяток.
Альган усмехнулся и протянул руку, чтобы вести Мика за собой.
- Ладно, не слишком изобретательно, но ты их одолел. Пошли.
Мальчик отступил на шаг, и Алек увидел, что парень у его ног медленно поднимает голову. Взгляды их пересеклись, и Алек невольно вздрогнул. Такого фанатизма, обожания он не встречал даже в глазах Эдуарда. Юноша перед ним казался безумным, онемевшим от какого-то неведомого счастья или горя. И Альган знал, что причиной этого смятения был он сам. Он хотел отойти в сторону, подальше от тяжёлого взгляда, но несчастный зомбированный паренёк внезапно кинулся на него, как на амбразуру. Трое его товарищей, услышав его крик, тоже начали приходить в себя. Феерия их чувств, желания, страсти, начинала глушить Альгана, и он хотел избавить их от влияния Мика, но тот неожиданно резко потянул его в сторону, убеждая, что освободить ребят Алек сможет и на расстоянии
Через три квартала Альган резко остановился.
- Что это за чушь? – грозно спросил он. – Ты загипнотизировал их?
- Нет, как можно, - ласково ответил ученик. – Я дал им узнать то, что знаю сам. Только, в отличие от меня, эти личности гораздо менее дисциплинированны. И им трудно переносить такие чувства. Не нужно вмешиваться в их трагедию. Я облагодетельствовал их, хоть это и трудно понять
Альган медленно шёл по улицам, стараясь не вникать в слова Мика. Он знал, что мальчик и не ждёт ответа. Он был слишком зрелым для своего возраста, но это не пугало его учителя.
- Что будет с этими несчастными? – спросил Алек с еле заметной улыбкой.
- Ничего. Не покончат с собой. Может, найдут тебя, если ты захочешь участвовать в их жизни. Я не гипнотизировал их, ничего не внушал. Я просто дал им знание, которого они были лишены. Неизвестно, как они им распорядятся.
Они покинули бедный район и уже шли по небольшому тёмному парку. Потом сели на одинокую лавку.
- Это был не самый лучший способ защиты, - начал Алек свою отповедь. – Во-первых, ты брал их поодиночке. Пока ты боролся с одним из них, остальные имели все шансы убить тебя.
- Ну, это был только способ… - пытался оправдаться Мик.
- Демонстрация силы! – перебил Альган. – Я не пойму, ты на войне или на свидании?
- Да, научить людей любить – это гораздо менее почётно, чем ломать стены силой воли, - тихо ответил Мик.
Его старший друг засмеялся. Мальчик продолжал:
- Мы с тобой действуем в разных плоскостях. Комуарт предупреждал тебя, что самым лучшим другом будет для тебя ярость. А для меня это – красота.
- Ты мало знаешь жизнь.
- А ты живёшь под сенью самой фантастической любви, какая только существует, а всё ещё действуешь из своей ярости. Неужели твоя любовь не способна вызвать в тебе ничего, кроме боли?
- Ты бредишь.
- Тогда почему твоя сила сеет только боль?
Альган не отвечал, внутренне соглашаясь с ним.
«Мик всё знает» - мелькнуло у него в голове, но он поспешно перекрыл эту мысль и заметил:
- Что-то я не вижу особых выражений твоей силы.
- Пожалуйста, смотри.
Его старший друг усмехнулся, он понял, что Мик собирается демонстрировать ему один из своих «снов», которые ему так легко удаются. Алек закрыл глаза и позволил мальчику вести его.
Золотистый свет медленной рекой разливался над сухой равниной, безжизненной, но отнюдь не мёртвой. Альган ощущал пространство вокруг себя, как лёгкую вибрацию. Пространство было живым, и более того, разумным. Оно рождало само себя, пульсировало, расширяясь, меняя свою структуру. В полном безмолвии земля, казавшаяся разливом янтаря, вдруг пустила вверх тонкие побеги, которые не шли из неё, а были её продолжением. Гибкие полупрозрачные стебли стремительно пошли вверх, до высоты нескольких десятков метров. Они сплелись между собой, но не хаотично, как заросли. Они закружились в диковинном танце и соткали из себя подобие готической арки с окном-розой. Но строгость и целомудренность готической композиции тотчас была нарушена изящными штрихами, изгибами, превратившими её в творение модерна. Побеги янтарной земли уже вычерчивали под круглым цветным оконцем узкий и высокий проём входа, окружали его безукоризненной сетью кружев, наполняли их светом. Новые стебли, более толстые, но совсем прозрачные, выскочили из творящей земли, как змеи, и стали описывать гигантские арки вокруг человека, заключая его в хаос нескончаемых метаморфоз, движения и звука. Только теперь Алек осознал, что потрясающие зрительные образы сопровождаются мелодией, настолько прекрасной, что защемило сердце.
Ведь я её больше не услышу. Её нет на свете, она не придумана. Разве что у Мика хватит сил запомнить её и воспроизвести в реальной жизни.
Фантастический, живой храм продолжал изменяться, словно подбирая для себя самую совершенную форму. Он горел светом костра и заката, каждая тонкая колонна, каждый узор, скульптура, орнамент излучали свет. На невозможной высоте продолжал ткаться гигантский купол. Он был подобен крыльям стрекозы, трепетным, невесомым, перечерченным жилками. Купол колыхался, собирался складками, вытягивался, словно создаваясь из жидкого стекла. Колонны ползли по нему, рождая новые узоры. Они смыкались под верхней точкой купола, прорывали его и росли дальше, творя что-то, не различимое глазом. Они сновали на высоте сотни метров.
Храм замер. Алеку показалось, что он ждёт его оценки, одобрения. Но не хотелось ни говорить, ни думать. Восторг, экстаз от созерцания этого грандиозного творения был полным. Он растворял наблюдателя, очищал его. Не было сил дальше воспринимать эту неземную красоту.
Незаметно Альган оказался снаружи храма. Он был переполнен эмоциями, и внешний вид сооружения уже не мог потрясти его. Алек лишь мельком определил, что снаружи храм столь же удачен, с той лишь разницей, что здесь он приобрёл все оттенки фиолетового и голубого цветов. Алек поднялся над зданием и разглядел то, что раньше упустил из-за большого расстояния. На тонких перекрученных колоннах возвышался прозрачный шар, величиной с комнату. Внутри него Альган разглядел человеческую фигурку, и весь мир погрузился во тьму его безразличия. Восторг от созерцания храма был полностью перекрыт в первые же секунды, столкнувшись с ещё более сильным чувством - нежностью. Алек забыл дивное творение фантазии Мика, теперь он видел только фигурку на дне стеклянного шара.
- Но это Эдуард, - пробормотал он, просыпаясь.
С трудом подняв голову, он вскрикнул, но не от страха, изумления или радости. Он смотрел на свои руки. В темноте ночи на них горел прозрачный шар. Альган замотал головой, проморгался, и избавился от фантома.
- Как такое возможно? - с усмешкой замешательства воскликнул он.
- Ты меня спрашиваешь? – откликнулся Мик.
- И долго ты создавал это?
- Долго. Четыре года. День за днём, запоминая каждую деталь. Но с мелодией было ещё сложнее. Однако всё это ерунда. Гораздо сложнее создать «там» человека.
- И ты делаешь это?
- Но мне оно не нужно. Все, в ком я нуждаюсь, уже есть по эту сторону реальности.

6
Остановившись напротив бара Ченинга и Чарли, Алек задумался.
- Надеюсь, ты не пойдёшь на попятные, - сказал Мик.
- Но ты даже на четырнадцать лет не тянешь. Ты даже ещё не подросток, - ответил его друг. – Я же не хочу, чтобы у ребят из-за тебя были неприятности.
- Меня никто не заметит, кроме тех, к кому мы идём, - пообещал мальчик.
- А ты справишься?
- Ну, ты поможешь в случае чего.
Алек махнул рукой, и они оба вошли в заведение.
Было довольно рано, и в бар ещё не успела набиться толпа. Гости без проблем подошли к стойке, за которой возился Чени. Он что-то перебирал на полках в ожидании наплыва посетителей. Альган деликатно кашлянул, и юноша проворно обернулся.
- О! А-а! – вырвалось у него. – А где Эдуард?
- Сегодня он отдыхает дома.
- Понятно, - Чени скривился, как от зубной боли. – А ты решил просвещать подрастающее поколение.
- Это Мик, знакомься.
- Мик! – Чени едва не подпрыгнул за стойкой. – Как же, как же. Так ты и есть благодетель Эдуарда. Он тебя здесь на все лады расхваливал. Но я думал, что тебе не меньше семнадцати.
- Я много болел, - с улыбкой ответил мальчик и протянул ему руку.
- Он упросил меня познакомить вас, - вставил Алек между потоком взаимных любезностей.
- Очень приятно, - с улыбкой ответил Чени, но от его гостей не укрылась лёгкая тревога в его взгляде.
- Боишься, что бар закроют из-за меня? – шутливо спросил Мик.
Чени засмеялся. Ему стало досадно, что он не сдержал своей озабоченности и уязвил человека, спасшего Эдуарду жизнь.
- Не бойся, его никто не заметит, - сказал Алек. – Он проворнее и хитрее чёрта. Смотри, его даже никто не видит.
В самом деле, посетители довольно часто задерживали взгляды на фигуре Альгана, но малолетки рядом с ним словно и не существовало.
- Вы странные люди, - пробормотал Чени. – Ладно, займите какой-нибудь столик у стены, пока есть места, а я сейчас принесу чего-нибудь за счёт заведения.
Альган кивнул, и они с Миком удалились. Ченинг с непонятным чувством следил за ними. «Зачем я нужен этому мальчику?» – думал он. Ему и в голову не могло прийти, что встреча с ним была для Мика чем-то вроде привилегии.
Дверь бара хлопнула в очередной раз, юноша бросил взгляд на посетителей и остолбенел. Он увидел, что в салон прошли две женщины в полицейской одежде. Чени в панике метнул взгляд к Алеку и увидел, что тот один. Чени снова смотрел на приближающихся посетительниц, и ему стало совсем нехорошо. Старшая из них, высокая мулатка, успела отследить его панический взгляд, и выискивала того, кому юный бармен послал его. Но и Алека уже не было за дальним столиком. Чени позволил себе немного расслабиться.
- Эй, сестрички! – закричал он. – Ваш бар на два квартала дальше!
Но женщины невозмутимо подошли к стойке, и мулатка достала удостоверение.
- Отдел нравственности? – поинтересовался Чени.
- Убийств, - сухо ответила Мендилор.
Паренёк перекрестился.
- Мы ищем Эдуарда Шелла, - сказала Тереза.
- А с чего вы взяли, что он должен быть здесь? – нелюбезно ответил бармен.
- Врачи больницы, где он лежал, опознали твою фотографию. Ты навещал его.
- Фотографию опознал? Так вот она и навещала. Кстати, откуда у вас моя фотография? Я там хорошо вышел?
- Ты опасный тип, Бассел. В полиции нравов тебя хорошо знают. Забыл?
- О, как можно. Такие мужчины, сильные, деликатные! У меня синяки месяц не сходили.
- Послушай меня, - тихо сказала Мендилор. – За Эдуардом ничего нет. Он нам нужен, как свидетель. Ему ничего не грозит.
- Да не знаю я, где он, - упорствовал Ченинг.
- А кто знает? Ты чаще всех его навещал. Говорят, ты был очень расстроен его состоянием. И вдруг ты не знаешь?
- Не знаю. Может, он домой уехал.
Альган и Мик безмолвно следили за этой сценой.
- Ты видишь то же, что и я? – спросил Алек, когда женщины на минуту отошли от стойки, чтобы переговорить.
- Да. Я вижу одну крайне приятную даму, хоть и слишком замороченную, а рядом с ней совершеннейшую суку из всех, кого мне доводилось встретить.
- Мик, умоляю. Следи за своей речью, - пробормотал Алек. – Так вот, вторая – никто иная, как Линда из банды моего старого знакомого Стива, о котором я тебе уже рассказывал.
- Вот это да! – изумился мальчик. – Похоже на авторский произвол.
- Скорее всего, так оно и есть. И, самое неприятное, расспрашивали они об Эдуарде.
- Да, я слышал, - тихо ответил Мик.
«Всё-то ты слышишь», - с горечью подумал Алек. Тотчас рука его маленького спутника легла поверх его ладони. Альган обернулся. Взгляд Мика поразил его и заставил вспомнить тех четырёх мальчишек, так и не догнавших его на задворках Ладжтаона. В глазах Мика было обещание всецелой, безграничной преданности.
Решившись, Алек встал и направился к стойке.
Линда и Тереза продолжали допрашивать Ченинга.
- Ты серьёзно мешаешь расследованию, - строго сказала Мендилор.
- Да что вы! А вы серьёзно мешаете моему бизнесу и отдыху моих ангелочков.
- А ты рискуешь своим бизнесом! – не выдержала Линда. – Ты себя в зеркало видел? Тебе и семнадцати нет! Ты хочешь, чтобы твоего дружка арестовали за совращение малолетних, а бар прикрыли? Мы предполагаем, что ты здесь не первый год обосновался.
Тереза уже давно толкала её ногой, но распалившаяся девушка не могла остановиться.
Ченинг замер, лицо его напряглось от презрения. Схватив высокий бокал с готовым коктейлем, он выплеснул содержимое в лицо зарвавшейся нахалке. Линда хотела вцепиться ему в кудри, но Тереза встала между ними стеной.
- Я просила тебя не угрожать, - прошипела она.
Опасливо оглянувшись, она с облегчением заметила, что на них мало обратили внимание. Лишь один человек приблизился к стойке и с интересом разглядывал взбешённую Линду. Мендилор уставилась на него. Это был высокий смуглый красавец с обезоруживающей улыбкой. Он укоризненно качал головой, в глазах его суетились огоньки смеха.
- Чени, как тебе не стыдно? – с иронией спросил он бармена. – Женщины для нас такая редкость, а ты и тех облил.
Услышав его слова, Линда перевела на него тяжёлый взгляд и еле заметно вздрогнула. Человек в упор смотрел на неё, лицо его окаменело, а глаза стали жгучими и угрожающими. Не выдержав его острого взгляда, девушка усмехнулась и спросила:
- Влюбился?
- Ага, - ответил парень. – Пять лет назад.
В глазах Линды потемнело. Она не обозналась: перед ней был Алек – замарашка из банды Стива!
Почти пять лет назад судьба на две недели свела их. Почти пять лет не могла успокоиться Линда. Она твёрдо верила, что маленький бродяга погиб в огне, и не жалела о нём. Но она боялась возмездия, хотя и понятия не имела, кто бы мог ей отмстить. И вот теперь страхам её суждено было осуществиться.
- Алек, ты жив, - пролепетала она.
- Как видишь, дорогая. И даже неплохо выгляжу.
- Ещё как неплохо, - Линда пересилила себя и улыбнулась. – Но я никак не ожидала, что ты, Алек, сменишь ориентацию.
- А что оставалось, детка, - молодой человек усмехнулся. – Ведь женщины постоянно предавали меня. Пришлось искать убежище в мужском сердце.
- Успешно? – спросила Тереза.
- Даже более чем. Но я очень рад, что встретил Линду.
- В самом деле? – Вилсон попыталась кокетничать. – И что же тебе нужно от давней подруги?
Ей всё больше делалось не по себе. Не может же этот человек не припомнить ей предательства.
- Ты думала, что я мёртв, - сказал Алек. – Почему ты была так в этом уверена?
- Ричи видел чьё-то обгоревшее тело, - неуверенно ответила девушка.
Альган прикусил губу.
- Это мог быть бродяга?
- Не думаю, труп был совсем маленький. Там погиб подросток.
- И кто же? Ты помнишь, кто исчез в тот день?
- Мириам, - пробормотала Линда. – Она куда-то сбежала. Но я в тот же день ушла из банды. Возможно, она и вернулась.
Молодой человек не смотрел на неё.
- Лучшие умирают первыми, - пробормотал он.
- Я много думала об этом, - робко произнесла Вилсон. – Я так жалела тебя, раскаивалась в своей лжи. Подумать только, ты мог погибнуть по моей вине.
Голосок её дрожал почти правдоподобно. Она уже не замечала, что разоткровенничалась в присутствии начальницы и нескольких десятков ребят.
- Всё в порядке, - ответил Алек. – Ведь если бы ты на самом деле любила меня, я никогда не встретился бы с человеком, ставшим смыслом моей жизни.
Помахав на прощание, он направился к выходу и исчез в толпе.

7
Сидя на диване перед телевизором, Линда Вилсон в мрачном настроении изредка прикладывалась к бокалу. Она уже не помнила о той обиде, которую нанёс ей юный извращенец, и о размолвке с Терезой. Она вспоминала Алека. Не могла поверить, что он не испытывает к ней вражды, которую она навязала ему много лет назад. Он был обходителен, спокоен, остроумен. Чувствовалось, что он находится на своём месте и не испытывает ни малейшего неудобства. Он был хозяином, и давал это знать окружающим.
Линда была вынуждена признать, что всерьёз задета ситуацией, и что уделяет ей слишком много внимания. Раньше она считала своего прежнего возлюбленного неудачником, наивным и нелепым поклонником. Она презирала его, и ей было приятно так к нему относиться. В самом деле, нет более удачного способа поднять себя в своих глазах, кроме как унизить другого.
Алек никогда не казался ей даже красивым. И вдруг он так расцвёл! Он стал непозволительно хорош. Линде было неприятно вспоминать его красоту, словно это его качество происходило от его распутства и дурной склонности. Но игнорировать его обаяние она тоже не могла.
- Прекрасен и несвободен, - цинично пробормотала молодая женщина. – Он вышел победителем даже из огня.
В голосе её была жёлчь и ярость. Линда ненавидела этого человека, никогда не причинившего ей никакого зла. Он был слишком недоступен для её власти. Что может быть более неприятным и тяжёлым для восприятия, чем красота, которой мы не являемся хозяевами? Зависть к чужому счастью и совершенству знакома каждому, кто хоть сколько-то обделён ими.
- И, тем не менее, - сказала вслух Линда. – Я до тебя доберусь.
Она улыбнулась, её бледное лицо зарумянилось.
- Я не верю в совпадения, - говорила она. – Была причина, по которой ты подошёл к нам. Вряд ли после всего ты хотел бы общаться со мной. Да и Мириам – только предлог. Тебя привлёк предмет нашего разговора. Возможно ли это? Вполне. Во всяком случае, проверить стоит. Лучше уж я нанесу первый удар, чем ты.

Эдуард проснулся уже несколько минут назад, но вчерашняя эмоциональная усталость до сих пор не отпускала его. И как он только перенёс это? Он знал, что рано или поздно такое должно случиться, но старался не думать, не вспоминать и не спрашивать. И вот вчера это произошло. Алек познакомил его со своими родителями, которые после долгого отсутствия вернулись в Сенплун.
…- Алек, но они же у тебя правители. Я умру от страха. Это всё равно, что встречаться с президентом.
- Не спекулируй.
- Но, я надеюсь, ты ничего им про меня не скажешь?
- Совсем наоборот. Милый, я от них не завишу, и их гнев не причинит нам вреда. Кроме того, ложь рано или поздно откроется. Лучше пусть они узнают правду, пока у них крепкие сердца.
Но всё прошло вполне гладко и мило. Эдуард смотрел на людей перед ним, пытаясь угадать, на кого из них больше похож Альган. И старался не слушать их разговора, чтобы поберечь нервы.
Потом, когда было положено, жена правителя поинтересовалась Эдуардом. Она уже знала, что он и есть «тот самый молодой человек, спасший Алеку жизнь».
- Да, это он, - ответил Альган, видя, что Эдуард не может выдавить из себя ни звука. – Ради него я и сорвался тогда среди ночи. И я очень благодарен вам, что вы предоставили мне свободу действий. Я нашёл его в крайне плохом состоянии. В Большом мире у него нет близких, и я взял его в клан. Я не хочу сказать, что был вынужден взять его. Напротив, я благодарен судьбе за то, что могу отдать ему долг.
Некоторое время все дружелюбно кивали друг другу. Потом Алек сказал:
- Но есть ещё один важный момент, о котором я не могу не упомянуть. Я люблю вас всех, и если я промолчу, это будет несправедливо по отношению ко всем.
Эдуард почувствовал, что у него отнимаются ноги. Сквозь шум в голове, он услышал фразу Альгана: «Мы любовники». И увидел, как на миг жена правителя прикрыла глаза, чтобы спрятать секундное смятение, и как спустя этот же миг Реньо сумел изобразить довольно искреннюю улыбку.
- Я верю, что ты не ошибся в своём выборе, сынок, - сказал он.
И всё. К этой теме вернулись лишь в самом конце беседы, когда Алек сказал, что собирается зарегистрировать отношения.
- Неужели в клане? – пошутил отец.
- Если ты узаконишь однополые браки, - ответил принц.
- Это будет проблематично. Никто никогда не преследовал у нас таких людей, но никто и не поощрял. Для меня легче будет надавить на кое-какие рычажки, чтобы эти браки узаконили в нашем штате. Но только не очень скоро.
Всё закончилось быстро и спокойно. Но Эдуарда лихорадило до полуночи. Ему было стыдно, что он молчал весь вечер, как истукан. Алек забавлялся, подначивая его. Потом сменил тактику и, прилагая все свои способности, заставил любимого забыть обо всех неприятностях.

Дойдя до этого момента в своих воспоминаниях, молодой человек усмехнулся. Тревога вновь покинула его. Он приподнялся на локтях и уставился на Альгана. Серьёзность выражения лица его друга заставила Эдуарда улыбнуться. Алек лежал на спине, его длинные волосы рассыпались по подушке и были похожи на чёрные лучи. В его облике на этот раз была какая-то хищная красота, без оттенка нежности, юности и очарования. Таким Эдуард видел его впервые в своём доме, в постели, куда притащил его чуть ли не на руках. Сейчас Альган казался столь же далёким, как и тогда. И Эдуард вновь испытал мучительную потребность пригладить его волосы, и снова боялся сделать это.
Он провёл рукой по плечам юноши и поразился тому, какая холодная у него кожа. А в следующий момент оледенел сам. Вздрогнув от ужаса, он приложил пальцы к артерии на шее Алека, и с некоторым облегчением вздохнул. Пульс не исчез, он был очень слабый и редкий, но был! И дыхание, едва заметное, не прерывалось.
- Что с тобой? – пробормотал Эдуард. – Ты снова заболел? Вот этого не надо…
Он принялся тормошить Алека, потом довольно жёстко бить его по лицу. Но его милый был где-то очень далеко.
- Не шути так, - умолял Эдуард. – Я с ума сойду …
Отгоняя панику, он выбежал на галерею второго этажа и позвал Мика. Паренёк вынырнул из своей комнаты и быстро поднялся.
- Что с ним? – спрашивал Эдуард, не отступая от Мика. – Я не могу добудиться его. Это летаргия?
- Уйди, - вдруг жёстко сказал Мик.
- Что?
- Дорогой, пожалуйста, - опомнился подросток. – Я должен быть с ним наедине.
Мужчина покорился и вышел. Мик напрягся, словно к чему-то прислушиваясь. Потом без стеснения пересел на колени Алека и склонился к нему. По телу мальчика скользнула судорога, и он резко поднялся. Глаза его закатились, из груди вырвался долгий стон напряжения.
Несколько минут прошли в тишине, потом по лицу Альгана мелькнула гримаса гнева, сменилась страданием, усталостью. Молодой человек закинул голову, быстро потянулся и открыл глаза. Мик встал и вышел, чтобы позвать Эдуарда. Тот вбежал в спальню и бессильно опустился на край постели. Алек засмеялся его пылу.
- Ну что случилось? До чего ты довёл себя? Разве я не рассказывал тебе о своих путешествиях? Сегодня я был в городе Лун, и не успел вернуться до твоего пробуждения. Ну, прости меня, деточка. Иди ко мне, сейчас я заглажу свою вину.
Через полчаса, когда Мик уже приготовил завтрак, Алек спустился на кухню и стал сооружать на подносе композицию.
- Извинись перед ребятами, но вы сегодня завтракаете без нас, - сказал он.
- Где ты был? – сурово спросил Мик. - Где ты бываешь каждую ночь?
- О чём ты? Я же сказал.
- Ладно. А не расскажешь ли ты мне, почему полиция ищет Эдуарда?
- Его родные подали в розыск.
- Откуда ты знаешь?
- Линда сказала.
- Что-то я не помню, чтобы она это говорила тебе тогда.
- Она и не говорила. Я узнал это из её памяти.
Альган открыто улыбался, и даже с большой натяжкой его взгляд и интонации нельзя было признать враждебными.
- Я не верю, - пробормотал Мик, опуская глаза. – Я сам докопаюсь.
- Сколько угодно, - его брат засмеялся, взял поднос и вышел.
Мик нервно кусал губы, глядя ему в след.
- Ты должен остановиться, - прошептал он. – Ради Эдуарда. Знаешь сам, шила в мешке не утаишь.
Он провёл рукой по лицу и улыбнулся, мрачно и торжественно.
- Хотя, какое я имею права мешать твоему делу, чем бы оно не было. Ведь оно твоим выбором и не является. Ты же для этого и был создан. А я только и могу, что выдумывать причудливые храмы, да сомневаться в тебе.
* * *
Линда Вилсон вошла в кабинет Мендилор и села напротив хозяйки. Тереза подняла на неё взгляд и увидела, что та имеет вид победительницы.
- Можно поздравить? – спросила мулатка.
- Теперь да. Теперь он у нас в руках.
- Кто? Эдуард Шелл?
- И он тоже. Всё по порядку. Ты не поверишь… Я сделала фоторобот Алека и отнесла его в больницу. Один парень из персонала узнал его! Он видел его мельком! Это Алек забрал Шелла. Он, по словам того парня, нёс Шелла на руках, так уж тот был плох. Ты понимаешь, почему он подошёл к нам тогда. Услышал имя своего дружка!
- Ну и что дальше? – спросила Мендилор.
- Дальше я, такая умница, окрылённая своей удачей, решила поискать что-нибудь в компьютере и среди сотрудников. В наших базах данных человека, похожего на Алека, нет. Зато кое-кто из ребят сообщил мне умопомрачительные вещи. Он сейчас здесь.
Сияя от гордости, Вилсон встала и позвала из коридора своего свидетеля:
- Гордон, входи.
В кабинет проник молодой человек. Он поздоровался, сел, и Линда представила его:
- Капитан Гордон Самас. Пять лет назад он столкнулся с подростком, которого звали Алеком, и который очень похож на моё творение. – Линда помахала листком бумаги с искусственным портретом своего врага.
- Это одно и то же лицо, - подтвердил полицейский. – С учётом возраста.
- И чем же он интересен? – полюбопытствовала Тереза.
Линда кивнула, и Самас начал свой рассказ. История пятилетней давности до сих пор потрясала его воображение, и он не мог не пытаться разгадать её хотя бы через несколько лет. Должно быть, в его жизни так и не случилось ничего, более захватывающего. Да и память о гибели Франса Канингема требовала расплаты. Кроме того, как это приятно – настичь и покарать врага спустя столько времени.
- Я не знаю, как всё это характеризовать, - произнёс он по окончании. – Возможно, Канингем здорово повредился в рассудке. Но и я был свидетелем способностей этого мальчишки. Он толкатель, гипнотизёр. Умеет передавать мысли и управлять людьми. Заставляет их выполнять то, что нужно ему. Он вынудил меня развязать его и его друга. Ничего более странного со мной не происходило. Я был продолжением его тела, и подчинялся ему.
- Потрясающе, - пробормотала Тереза.
Линда потёрла руки.
- Ну, как тебе этот экстрасенс в роли нашего убийцы? – спросила она.
- А ты знаешь, что дело хотят закрыть? – откликнулась напарница.
- Как это? – опешила стажёрка.
- Вот так. На этой неделе произошло два крупных убийства, когда погибли одновременно несколько человек. Так что все мелкие хвосты поспешно прибираются. Всем ясно, что водитель сошёл с ума, убил своих друзей, а потом покончил с собой. Искать больше не надо. Нас с тобой перебрасывают на одно из новых дел.
- Но, Тереза, мы уже можем арестовать Алека! – в панике крикнула Вилсон.
- Но ни один суд не поверит твоим обвинениям, даже если для нас они яснее дня! Так что, спасибо, Гордон. Мы постараемся воспользоваться вашей информацией. А сейчас простите, но я должна ввести Линду в курс нового дела.
Гордон Самас обескуражено поднялся, простился и вышел. Вилсон сложила руки на груди.
- Это несправедливо, - сказала она. – Но ты права, никто не поверит Гордону, даже не смотря на то, что гипноз признан наукой. Ладно, вводи меня в курс нового дела.
- Это дело не менее интересно, и оно даже перекликается с тем, - с улыбкой ответила Тереза. - Кроме того, уже есть подозреваемый. Вкратце дело было так: уничтожена банда отморозков, промышляющая рэкетом и разбоем разного рода. Вопреки здравому смыслу, это не разборка. Один из членов банды без видимой причины схватился за оружие и уложил нескольких, пока его самого не убили. Тогда один из его убийц напал на остальных, словно мстя им. С ним тоже сладили, но ещё один парень продолжил его дело.
- Сколько всего было таких мятежников? – спросила поражённая Линда.
- Пятеро. Последний у нас. Ему всего четырнадцать лет. Он и добил банду.
- Наркотики? – пробормотала стажёрка. – Массовый психоз? Слава богу, что хоть на самих себя злость выплеснули, а не на посторонних. Но ты сказала, что есть ещё один подобный случай.
Тереза кивнула.
- Они срисованы, как под копирку. Но давай займёмся нашим делом.
- Ты сказала, что оно перекликается с предыдущим убийством.
- Я сказала? Это для затравки. Чтобы ты не сильно огорчалась.
Линда пристально взглянула на неё и быстро отвела глаза.
«Всё ты врёшь, дорогуша, - подумала она. – Это дело очень даже успешно перекликается с предыдущим».

8
Алек с Эдуардом неспеша брели по пустынному пляжу. Четвёртое утро они встречали на этом побережье, удалённом от основных курортов. Они жили в небольшом коттедже, и отрадное одиночество вдвоём не нарушалось ни на минуту. Они справляли медовый месяц. На прогулку ребята выходили по вечерам, ночью или утром, когда мало кто мог заметить их, и когда не было солнца, так выматывающего Эдуарда.
В тот день погода не заладилась с самого утра. Несмотря на раннее время, было душно, Горячий ветер трепал поверхность океана, затягивал небо покрывалом молочных облаков. Но близость бури мало беспокоила влюблённых. Они уже успели искупаться, их тела и волосы блестели от воды. Эдуард устал, ему хотелось вернуться в коттедж, но Альган потащил его в сторону лодочной станции.
- Что ещё за фантазии? – вяло сопротивлялся его друг. – Нам и дома будет неплохо. Зачем нам лодка? Разве ты не видишь, что приближается шторм?
- Спокойно, - ответил Алек. – Я контролирую ситуацию. Детка, нам скоро уезжать, а вспомнить и нечего.
- Спасибо! – Эдуард оттолкнул его в притворном гневе
- Я пошутил, пошутил. Но должен же я сделать что-то особенное?
- Правильно, для этого тебе как раз лодки и не хватает.
Через двадцать минут моторная лодка на большой скорости неслась к самому горизонту, оставляя за собой белые крылья брызг. Опасения Эдуарда стали оправдываться почти сразу. Небо потемнело, низкое утреннее солнце придало ему медный оттенок. Ровная пелена облачности сменилась кучевыми облаками, и всё небо и океан наполнились движением.
Алек резко остановил лодку.
- Мы приехали, - сообщил он.
Эдуард пару минут оторопело и восхищённо любовался переливами небес и воды, затем взглянул на спутника. Тот сидел с отсутствующим видом, облокотившись на один из бортов. Глаза его были пусты, словно их заморозило глубокое внутреннее созерцание.
- Ты сюда приехал для медитации? - спросил Эдуард с усмешкой. – Я для тебя уже не существую?
- Подожди, - пробормотал его друг.
- То есть как, подожди? Для чего мы сюда приехали?
Алек взглянул ему в лицо, и молодой человек поразился тому, как сияют его глаза, и сколько в них озорства. Кивком головы Альган велел ему смотреть вверх. Эдуард подчинился и тут же медленно осел на дно лодки.
Над самыми их головами яркое небо, полное грозовых красок, огненных сполохов и молочной белизны, совершало оборот вокруг невидимой оси и спускало вниз прозрачную бахрому, которая снизу выглядела, как мутная туманность на фоне чёткого великолепия тяжёлых туч.
Эдуард в панике прижался к коленям Альгана и не мог оторвать глаз от захватывающего вида рождения бури.
Наконец дар речи вернулся к нему, и он закричал:
- Уезжаем отсюда! Заводи мотор!
Алек почти насильно усадил его рядом с собой.
- Не бойся, - мягко, хоть и властно сказал он. – Доверься мне. Я тебя спасу.
Молодой человек уставился на своего любимого, потом до него медленно стал доходить смысл происходящего. Преодолев ужас, он снова взглянул на небо. Он больше не имел сил сопротивляться ни своему страху, ни очарованию грозного и возвышенного явления природы. Он видел, как от основной вращающейся массы начал отделяться тонкий ствол смерча, как он стремительно удлинялся, опускаясь к поверхности океана. Стебель этот был очень нежным и колыхался, словно его тревожили порывы ветра. Медленно изгибаясь в своём завораживающем танце, он то уходил в сторону от лодки и выглядел прозрачной ниточкой, то приближался и открывал на людей свой пустой и глубокий глаз. На некоторое время смерч остановил свой спуск и стал изящно плавать в воздухе. Потом водное зеркало в десятке метров от наблюдателей пришло в трепет, вспенилось, и из белого пышного цветка пены стремительно поднялся прозрачный столб воды, широкий и очень мощный. Не останавливая своего роста, он тотчас сомкнулся со смерчем, который застыл, словно отмечая торжественность минуты встречи.
Люди в лодке смотрели на это диковинное существо, будто наделённое жизнью, и не могли принудить себя ни убраться, ни приблизится хоть на метр. Свист ветра и звон струй воды, поднимающихся в небо, яростные брызги пенного фонтана у основания смерча, уже не пугали их. Сознание обоих словно зависло, не в состоянии полностью воспринять происходящее чудо. Даже Алек, готовый к подобным эффектам, чувствовал себя воспарившим в каком-то просветлении и, одновременно, подавленным силой и могуществом стихии. Эдуард, укрывшийся за его плечом, уже не помнил о первых минутах страха и едва не кричал от восторга.
Тем временем колонна, спускающаяся от небес к воде, начала терять свою чёткость. Она стала рыхлой и клочковатой, и, спустя пару минут, превратилась в несколько продолговатых вертикальных облачков, соединённых друг с другом тонкими волосками. Затем смерч растаял, и на его месте вытянулся узкий поток густого ливня, так поднятая вода возвращалась в океан.
Лодку довольно немилосердно качало, крупные волны иногда переваливались через её борт, но это не особенно беспокоило пассажиров. Алек сидел, прислонившись к заднему борту судёнышка. Эдуард полулежал на дне, устроив голову ему на колени. Они оба уже успокоились, но всё ещё не отрывали глаз от неба, пославшего им такое чудо.
- Спасибо, - пробормотал Эдуард. – Только скажи, это наяву?
- Несомненно. Вернёмся на берег, спроси у кого угодно.
- Просто я думал, что это вроде тех снов, когда ты показываешь мне разные романтичные уголки мира. Но ты можешь такое. Чёрт…
Он уткнулся лицом в плечо Алека.
- Тебя это так пугает?
- Что такое совершенство, как ты, делает рядом с таким убожеством, как я? – откликнулся Эдуард.
- Дитя моё, ты прав. Я настолько совершенен, что все остальные рядом со мной выглядят убожествами. Пожалуй, кроме Мика. Но он никогда не разлучит нас.

9
Как обычно, после долгого отсутствия, Алек с Эдуардом направлялись в бар Ченинга. Больше месяца не было их в Ладжтаоне, и Альган спешил поделиться с ребятами своими впечатлениями от путешествий. Но, к его неудовольствию, Эдуард не выражал радости от скорой встречи с друзьями. Алек долго терпел его насупленный вид, потом решился узнать причину.
- Всё будет так, как только ты захочешь, - сказал он. – Но я должен знать твоё желание, иначе как я его исполню.
- Да, ты могущественный.
- Я подавляю тебя?
- Я слегка боюсь тебя, - признался Эдуард. – В тебе много тьмы, очень притягательной и властной, и всё же тьмы. Мы оба несвободны в своей любви. Слишком сильные чувства сделали нас заложниками. Это счастье становится непосильным.
- Не надо отталкивать меня, - тихо ответил Алек. – Мне не следовало показывать тебе те чудеса на море. Ты не готов к такому.
- Дело не в них. Я имею в виду, что большое счастье всегда несёт в себе зачаток сильной боли, хотя бы потому, что может закончиться. Подумай, ведь один из нас всё равно умрёт раньше другого. Это неизбежно. Сколько бы мы не берегли друг друга, смерть оставит лишь пыль. Я восхищаюсь твоим телом, но оно такое уязвимое. И никакая сила любви не спасёт его от распада.
- Детка, ну что за мысли такие, - Альган прижался губами к виску молодого человека. – Меня клонируют. Тебя тоже. Кроме того, мы можем завести детей, которые будут нашим продолжением.
- К чёрту твои шутки! – разгневался Эдуард. – Мне больно, а ты сказки рассказываешь.
- Но ты не единственный, кто испытывает эти чувства. Не надо так пессимистично.
- Конечно, ты знаешь чувства каждого, кто тебе интересен. Поэтому так часто и посещаешь этот чёртов бар! Даже с Миком!
- Зря я тебе рассказал. Но я думал, что между нами не должно быть таких недомолвок. Не ревнуешь же ты меня к Мику?
- При чём здесь он? Бар тебя интересует. Наша среда затягивает тебя. Тебя там все хотят, и ты это чувствуешь. Тебе нравится вызывать их желание, видеть их грязные мысли о тебе. Ченинг в тебя влюблён, и все это знают, а ты тем более… Он тебе не безразличен. Тебе никто не безразличен. Ты полюбил меня, узнав мою любовь к тебе. Но теперь ты получаешь такую же любовь от них. Что мешает тебе отвечать им?
Он молчал. Алек грустно улыбался. Он понял, что Эдуард давно хотел выговориться, но боялся оттолкнуть его. В его речи не было гнева, обиды и ревности, только покорность судьбе и воле любимого. Альган не стал отвечать, и они долго ехали молча. Миновали «Ганимед», даже не остановившись. Вскоре они были в каком-то пустынном квартале, освещённом витринами круглосуточных магазинов.
- Ты устал от меня, - проговорил Альган. – Я не должен был этого допускать. Может, нам пожить порознь?
Эдуард с трепетом обернулся к нему.
- Нет!
- Тогда я устрою тебя на работу в клане. Ты врач, и в чём-нибудь да пригодишься. Будешь работать в лаборатории. Ты, милый, просто не привык к счастью, тебе нужны трудности.
- Пожалуй.
- Поедем на природу или домой? Надеюсь, я тебе не надоел… как друг?
- Нет, что ты, - Эдуард улыбнулся. – Прости меня за тот выпад.
- Но ты был прав. Они, действительно, хотят меня больше, чем ты.
Эдуард онемел, изображая приступ ярости. Потом начал ломиться из машины на полном ходу. Алек со смехом поспешно затормозил, и его друг вылетел на тротуар.
- С тобой! Да никогда! - гордо крикнул он и быстро пошёл вдоль по улице.
Альган, не переставая улыбаться, медленно ехал на расстоянии полсотни метров от него. Ему безумно нравилось, когда Эдуард начинал показывать характер, хотя бы даже в шутку.
Эдуард был безмятежен, он чувствовал присутствие своего покровителя, и нежность наполняла его теплом. Он улыбался своим мечтам, и в этот миг неомрачённого счастья что-то тёмное настигло его. Как проклятье.
Из тьмы переулка, к которому он неосторожно подошёл, прямо в лицо ему грянул выстрел. Боли не возникло, только обжигающий испуг промчался сквозь тело и ушёл в землю.
Человек в машине резко вздрогнул, голова его откинулась назад, будто её пробило пулей, и Алек свалился грудью на руль. Он уже был без сознания, но даже один миг смертельного ужаса успел изменить его облик.
Эдуард погиб…
Едва придя в себя, Эдуард хотел броситься назад к машине, но один из бандитов перегородил ему путь и ударом отшвырнул в темноту переулка.
Второй щёлкнул затвором и сказал:
- Всего лишь холостой. Но следующий патрон будет боевым.
Он вновь направил оружие на Эдуарда.
- Твой бумажник, - нагло потребовал он.
Второй парень светом карманного фонарика ослепил Эдуарда, и тот видел лишь угрожающее дуло. Он полез за бумажником.
Где-то в темноте улицы родился странный звук, тяжёлый стон, полный скорбного отчаяния и небывалой боли. Перейдя в яростный крик, он оборвался.
Грабители и их жертва оцепенели, вперив взгляды в темноту.
- Что это было? – спросил один.
Тотчас пространство переулка пронзила мощная струя ветра, она отшвырнула бандита с оружием, ударила его о стену высоко над землёй, и человек заорал не своим голосом.
Эдуард и второй парень в панике бросились было вон, но вдруг остановились, и грабитель направил свет фонарика на своего незадачливого подельника. Тот ещё кричал в страшной муке, и безразличный огонь фонарика освещал его искалеченное тело. Внутри человека, прижатого неизвестной силой к стене, словно бешено вертелось дикое животное, разрывая его тело, кроша его кости. Из ран, возникающих с поразительной быстротой, хлестала чёрная кровь.
Фонарик выскользнул из онемевших пальцев юноши, и тот рывком прижался к Эдуарду. Мужчина, стоная от ужаса, вместе с ним упал на землю и неосознанно закрыл его своим телом.
Вопли на стене затихли, на секунду воцарилась звенящая тишина. Потом со свистом новая воздушная волна ударила по распростёртым на земле телам. Но тут же отступила.
Эдуард подскочил, отбросив бездыханное тело юного бандита, и кинулся из переулка. Затем остановился, отступил назад и прислонился к стене. Навстречу ему бежал человек, и Эдуард закрыл глаза, чтобы уберечь хоть каплю разума в этой стычке с ужасом.
Даже смерть не совершила бы с Альганом подобного, не заставила бы его так измениться. Боль потери словно испепелила его кожу и волосы, стёрла без следа его юную красоту.
Алек опрометью бросился к ногам своего любимого, судорожно обнял их и застыл. Эдуарда трясло от пережитого, он едва не падал, скользя спиной по холодным камням стены. Набравшись сил, он закричал:
- Кто-нибудь, помогите!
Он пытался вырваться, но Альган словно в тиски его зажал.
- Ты, убийца! - в затмении кричал Эдуард, отталкивая его. – Это ты убил его! Помогите мне!
Алек разомкнул объятья и выпустил его. Эдуард кинулся прочь, повторяя свои призывы. Альган закрыл лицо руками и остался неподвижен.
Только что он наяву пережил горе, которое и в сновидении не мог вынести. Гибель всего народа Лун и то не потрясла бы его так. Мнимая смерть обожаемого человека моментально опустошила его, словно выжгла его душу. Эдуард погиб! И никакая сила в мире не сможет вернуть время назад хотя бы на секунду. Дни блаженного неведения, трепетно оберегаемого счастья, с таким трудом отвоёванные и так свято чтимые, были сметены в один миг. Этот миг необоримого страдания не сумели бы затмить даже годы.
Обезумев от этой пытки, Альган выплеснул своё горе в смертоносном ударе, растерзавшем мнимого убийцу. Неизвестно, сколько он ещё продержался бы в своём губительном порыве, и что случилось бы с ним дальше. Возможно, он не смог бы умереть, став заложником своей боли и превратившись в кровавое проклятие города. Этого не произошло благодаря второму слепому удару, во время которого Алеку посчастливилось наткнуться на Эдуарда. И Алек стоял теперь на коленях посреди улицы, страшный, сломленный. Всё, что он сохранил – это память о том, что Эдуард жив. Спасён. В хаосе возникшей сумятицы Альган различал только его голос, даже не вникая в то, что он говорит.
Эдуард метался, полицейским с большим трудом удалось заставить его стоять на месте. Его нервный шок был предметом общего недоумения, и мало кто мог понять, что он говорит.
Но, увидев место преступления, стражи порядка сами долго не могли издать ни одного осмысленного звука.
- Что здесь произошло? – догадался кто-то спросить Эдуарда, сидящего в машине.
- Я же говорил уже! – нервно закричал тот. – Он убил его! Он!
Полицейские обернулись к Алеку.
- Этот тип на коленях?
- Да! И второй видел!
- Кто второй?
- Бандит! Он там, в переулке.
Эдуарда уже трясло. Один из парней дал ему закурить, второй двинулся в переулок. Он осторожно обошёл залитые кровью участки и, наконец, наткнулся на тело грабителя. Тот был без сознания, и полицейский оттащил его машине.
- Надо вызвать ещё людей, - сказал он. – Пусть оцепить место. Не дай бог кто-нибудь увидит этот ужас. Самому помереть недолго.
Они подошли к Альгану, рывком подняли его на ноги и посадили во вторую машину.
Эдуард старался не смотреть на своего развенчанного бога. Ужас от убийства, совершённого Алеком, был столь силён и разрушителен, что не оставил за собой и тени прежних чувств.
Дождавшись подмоги, полицейские отбыли в центральное управление. Трое их пассажиров оказались на удивление спокойными. Эдуард больше не психовал; грабитель едва пришёл в себя, но всё ещё находился под действием шока. Выяснилось, что ему всего 17 лет, как и его погибшему другу.
Алек был почти неподвижен, он словно в прострации сидел на заднем сидении машины в обществе полицейского. Казалось, он пребывал в кромешном помрачении, и его сосед иногда слегка тормошил его, пытаясь привести в чувства. Потом он плюнул на него и оставил в покое, не заметив редких тяжёлых слёз обездоленного человека.
Эдуард жив, но потерян навсегда. Сердце его мгновенно остыло, утратив прежнюю любовь, и обретя лишь ужас и отвращение. Это конец всему.
Но лишь бы сердце Эдуарда выдержало подобное испытание. Алек ощущал себя очень ослабевшим, и он вряд ли мог бы прийти на помощь любимому, если тому станет плохо.
- У него больное сердце, - произнёс он.
- У кого? – удивился его попутчик.
- У Эдуарда. Пожалуйста, проследите за его здоровьем. Нельзя, чтобы он умер.
- Само собой, нельзя, - сосед усмехнулся. – Он же свидетель.
- Вы должны спасти его, - шептал арестант.
- О себе побеспокойся. Он показал на тебя.
- Эдуард?
- А кто же ещё? И ты печёшься о его здоровье, когда он тебя заложил?
Альган не ответил и весь сжался, как от удара плетью. «Как же я напугал его, - думал он. – Только бы он не начал раскаиваться. Ему не вынести такой вины…»
Страх за жизнь любовника заставлял его взять себя в руки и начать приводить в порядок свои силы. Когда машины подъехали к полицейскому управлению, он уже почти владел собой.
Его ввели в здание и заперли одного в камере со стеной-решёткой. Поскольку он вёл себя тихо, его оставили без надзора. Альган прошёл к двухуровневой койке, лёг на нижнюю полку и замер. Он отправился искать Эдуарда.

10
Сидя в кабинете одного из следователей, Эдуард палил сигарету за сигаретой. Он очень давно не курил, но в юности был заядлым курильщиком. Теперь же старая привычка взяла своё, и молодой человек был опьянён табачным дымом, как наркотиком. Благо, какой-то пронырливый сержантик, увидев его слабость к сигаретам, оставил ему целую пачку.
Второй свидетель – юный бандит, сидел на диване в углу кабинета и угрюмо смотрел на Эдуарда.
- Ты понимаешь, что там произошло? – наконец спросил он.
- Алек убил твоего друга, - безразлично ответил тот.
- Не знаю я твоего чёртового Алека! – взвился парень. – Нас ведь было всего трое.
- Что ты орёшь на меня? – сцепился с ним Эдуард. – Вы разрушили моё счастье, всю мою жизнь!
- Ах, ты – самый пострадавший! – кричал парень. – Мой друг там висит на стене мёртвый! Будь ты проклят со своим Алеком!
- Это уже произошло и без твоей помощи, - зло ответил Эдуард.
- Угомонитесь! – прикрикнул на них дежурный.
Дверь кабинета отворилась, пропуская молодого следователя. Никто из свидетелей не обратил внимания на странный блеск его серых глаз, и на тающую полуулыбку. Это был Гордон Самас. Он слышал крики задержанных, и имя Алека не ускользнуло от его внимания. Взглянув на Эдуарда и на мальчишку, он поспешно вышел. Вернулся он спустя минуту, и пропустил вперёд себя симпатичную девицу в полицейской одежде. Она так же безмолвно осмотрела присутствующих, потом негромко произнесла:
- Эдуард.
Молодой человек обернулся.
- Где Алек? – спросила Линда.
- Ты меня спрашиваешь? – резко ответил Эдуард. – Откуда мне знать, где у вас держат заключённых?
Самас и Линда вышли. Девушка светилась от радости.
- Что он натворил? – спросила она коллегу.
- Не знаю. Пойдём расспросим.
- Пошли, - весело откликнулась мисс Вилсон. – Думаю, я могу обрадовать Терезу.

Спустя четверть часа Эдуард был приглашён в кабинет Мендилор. Его усадили напротив следовательницы, Линда устроилась поблизости.
- Эдуард Шелл, - произнесла Тереза. – Вы знаете, что мы разыскивали вас?
- Нет, - бессильно ответил тот.
- Ваш друг не сказал вам?
- Он не друг, он мой муж.
Мендилор достала из папки несколько фотографий, и одну из них передала мужчине.
- Вам знакомы эти люди?
Эдуард приблизил карточку к своим глазам. На ней было не меньше тридцати подростков, но трое из них, с правого краю, отделялись рисованным белым кольцом.
- Да-да, эта троица. Знаете их?
- Знаю, - еле слышно ответил парень. – Они избили меня. И что?
- Они были найдены убитыми в прошлом месяце.
- А при чём здесь я?
- Мы предполагаем, что убил их Алек, - откликнулась Вилсон. – И знаешь, как?
- Линда, не торопись, - предостерегла Мендилор.
- Он заставил одного из них переехать машиной двух других, а потом велел этому парню врезаться в стену.
- Выйди! – велела начальница.
Линда встала и засмеялась. Её удар попал в цель: Эдуард стал белее бумаги.
- Он ведь у тебя ещё и не такое умеет, а? – спросила она, подходя к двери. – Он и в детстве убивал.
- Выметайся! – Тереза тоже встала.
Но Вилсон плевала на неё. Вершилась её месть, Линда ликовала, не беспокоясь о последствиях. От самого порога она прокричала:
- Он убил дочь и жену одного бизнесмена, а потом и его самого! За подробностями обращайся к Самасу!
Тереза хотела вышвырнуть её за дверь, но Линда уже скрылась в коридоре. Мулатка вернулась к столу и подала Эдуарду стакан воды.
- Нечего её слушать, - сказала она. – Эта девка просто завистливая крыса. Может, вы не знаете, но в прошлом Алека что-то связывало с ней. Её зовут Линда Вилсон, слышали?
- Да, - прошептал парень. – Альган рассказывал мне эту историю. Она предала его. Но то, что она говорила, это правда?
- Я не знаю, - женщина покачала головой. – Но тем не менее, мне нужны ваши показания.
- Я ничего не скажу! – резко ответил он. – Я отказываюсь от всего, что говорил. У меня был бред!
Мендилор встала. Было видно, что Эдуард, приходя в себя, начал раскаиваться, что донёс на Алека. Стресс от всего произошедшего, от убийственных слов Линды вызвал у него истерику. Тереза с болью смотрела на несчастного. Ей не терпелось узнать, что затевает напарница, но она не могла бросить этого человека без присмотра. Выглянув из кабинета, она заметила Самаса. Выбора у неё не было, и она кликнула его и попросила последить за Эдуардом. И покинула кабинет.
Гордон подошёл к мужчине.
- Выпить не хочешь? – спросил он.
Эдуард кивнул. Сердобольный капитан достал из шкафа бутылку и налил полстакана.
«…Если хочешь расколоть его, дай ему спиртного. Я точно знаю: алкоголь делает его тряпкой…»
Эдуард выпил, уронил голову на стол и замер. Гордон хотел проверить, в порядке ли он, но молодой человек вскинул голову и с мольбой взглянул на него.
- Я предал его, - застонал он. – Предал, после всего, что он для меня сделал. Он больше никогда не поверит мне. Я потерял его.
- Кто он такой? – спросил Самас. – Что он умеет?
- Он бог, - ответил Эдуард сквозь слёзы. – Он сильнее всех.
- Он читает мысли?
- Да… Откуда вы знаете? Кто вы?
- Я Гордон Самас. Я уже сталкивался с ним, пять лет назад.
Его собеседник привстал, в мольбе потянулся к нему.
- Расскажите, прошу вас, - прошептал он.
Но Гордон уже раскаялся в том, что пошёл на поводу у Линды. Эдуард, пьяный, с красным лицом и бесцветными глазами, вызывал и отвращение, и жалость. «Ещё немного, и он развалится от слёз,» – подумал капитан. Он многое мог понять, но только не то, как это ничтожество могло понравиться мужчине.
- Расскажите о том бизнесмене и его семье, - повторял Эдуард.
Его начинало трясти, как паралитика.
- Мне всё равно не жить без него. Хуже мне уже не будет. Я должен знать.
Гордон попятился от него. Ему больно было смотреть на человека, который сходил с ума у него на глазах.
- Нет, Эдуард, - раздалось у него за спиной. – Алек сам всё тебе расскажет.
Капитан обернулся и увидел тоненького подростка. Тот, не обратив на него внимания, подошёл к задержанному и обнял его.
- Мик, что делать? – стонал тот.
Мик усадил его обратно.
- Эта девка надеялась довести тебя до инфаркта, - сказал он. – Но Альган уже всё сделал для тебя. Тебе ничто не грозит.
- Но он никогда не простит мне предательства.
- Он уже простил. Пошли к нему, он очень хочет видеть тебя. Капитан, проводите нас.
Гордон изумлённо смотрел на юного наглеца, но противиться не стал, или не смог. В памяти его колыхнулось жуткое чувство неспособности управлять собой, и через пару секунд он уже быстро шёл к отделу предварительного заключения.

11
Питая лучшие надежды, Линда шла навстречу с Алеком. Её без проблем пропустили к нему, и она вскоре стояла у нужной камеры.
«Кто это? – разочарованно подумала она. – Какая досада.»
Парень, лежащий на полке, показался ей жалким и невзрачным, хотя одет был вполне сносно.
- Эй, подойди-ка сюда, - велела девушка.
Арестант повернулся, и Линда вздрогнула. Да, это он, однако, что с ним? Они не виделись чуть больше месяца, но разве можно за этот срок потерять молодость?
Алек встал и приблизился к ней.
- Линда.
- Это я. Но ты ли это?
Он провёл рукой по сухому, тёмному лицу.
- Я плохо выгляжу?
- Я видела Эдуарда, - поспешно сказала она. – Ты знаешь, что он стучит на тебя? Каково тебе сейчас, когда твой обожаемый любовник доносит на тебя?
- Тяжело, - сознался Альган и пошёл на место.
- Ну ничего, - девица усмехнулась. – Ты здесь надолго. Скоро у тебя будет много парней, и ты забудешь своего неверного Эдди!
- Не забуду.
Она резко развернулась и вышла. Она путалась в чувствах. Ей было упоительно приятно причинять боль этому человеку. Но почему она ненавидела его, считала своим врагом? Может, потому, что он казался ей настолько же значительным, благородным, преданным и незаурядным, насколько она сама была ничтожной и вероломной. Она всегда интуитивно знала это, что доставляло ей сильную боль. И она должна была уничтожить Алека, стереть его личность, такую уникальную.
Остановившись у двери в отделение, Линда выждала пару минут, что-то обдумывая, потом вдруг кинулась бежать обратно к камере.
- Эй ты! – крикнула она, излучая злорадство. – С твоим Эдуардом несчастье!
Молодой человек вскочил и подбежал к решётке.
- Что ты говоришь? – в панике спросил он.
- Он узнал обо всех твоих убийствах. И о троице, что когда-то обидела его, и о бандах рэкетиров, которых ты приговорил убить самих себя. И даже о Канингемах. А ты думал, всё забыто? За всё надо платить.
- Что с ним? – закричал Альган.
- Инфаркт. С летальным исходом. Слабое сердечко.
Заключённый стал страшен, лицо его перекосилось, он сделал шаг назад, вцепился руками в волосы и рухнул на пол. Глаза его закатились и остались открыты. Он не издал ни стона. Горе сразило его насмерть.
Стерва, затаив дыхание, следила за ним. Потом расслабилась, в напряжённой тишине прозвучал её лёгкий смех.
- Обошлось без конвульсий, - сказала она. – Бедный Алек, такой легковерный. Я солгала, милый. Эдуард жив. И он пережил тебя. Но твоей смерти не перенесёт.
Она присела, не сводя довольного взгляда с погибшего.
- Моя работа, - со смехом произнесла она. – До чего приятно. Ни удара, ни выстрела, только моя ненависть. Жаль, что ты не слышишь.
- Зато я слышу, - раздалось за её спиной.
Вздрогнув, Линда вскочила, но что-то с бешеной силой отбросило её на прутья, и она потеряла сознание.
Мик схватил её за волосы и оттащил от камеры, освобождая дорогу Эдуарду. Тот кинулся к решётке, встал на колени и протянул к любимому руки.
Алек с болью и обожанием смотрел на него, не поднимаясь.
- Тебе плохо? – шёпотом спросил Эдуард.
- Мне хорошо.
- Тогда почему ты лежишь?
- Небольшая мизансцена для нашей ведьмы, - Альган усмехнулся и сел напротив друга.
- Что ты мне скажешь?
- Ты очень плохо выглядишь. Это я сделал тебе так больно?
- Кто же ещё, - ответил Алек, не сводя с него помрачённого от любви взгляда.
- Я прощаю тебя, - прошептал Эдуард.
- Я тоже прощаю тебя. Деточка, я ведь испугался, что тот парень убил тебя.
- Я понимаю, но зачем так жестоко? Ведь ему было всего семнадцать лет.
- Мне очень жаль, - Алек прикрыл глаза рукой. – Я ослеп от боли. А если бы он не промазал?
- Дорогой, приди в себя. Он не мог убить меня, он стрелял холостыми патронами. Пистолет у него был в роли пугача.
- Я же не знал…
Алек беззвучно плакал, уцепившись пальцами в решётку. Его любимый осторожно гладил его по голове. Мик, выждав, пока улягутся первые страсти, сделал знак Гордону Самасу, до этого безмолвно стоящему в стороне, и полицейский открыл дверь камеры.

Тереза Мендилор в компании Гордона Самаса сидела в своём кабинете. Эти двое не разговаривали, они устало смотрели в темноту за окном, словно она скрывала в недрах своих все ответы.
- Слава богу, кажется, нас с тобой пронесло, - тихо сказал мужчина. – Я ожидал, что полечу с работы за то, что выпустил его. Но как ему удалось подействовать на такое количество людей? Они его не помнят.
- Как тогда, в больнице, - пробормотала следовательница. – Когда он забирал своего друга. Да, это могущественная тварь. Если Алек возьмётся наводить порядок на этой земле, небеса почернеют.
- Он уже навёл порядок в жизни Линды, - жёстко ответил Самас, хотя не страдал из-за несчастий этой девицы.
Даже за столь короткий период общения она сумела осточертеть ему до предела.
- Она говорила мне, что предполагает, что именно он уничтожил те рэкетирские группировки. Он входил в сознание одного из парней и заставлял его уничтожать других, - продолжал Гордон.
- Думаю, она права, - сказала Тереза. - Кстати, ты знаешь, во сколько раз увеличилось число самоубийств и несчастных случаев?
- Знаю, - мужчина усмехнулся. – Предполагаешь, милый Алек расправляется с теми, кого считает преступниками? Что же в его понятии зло? Где его критерии?
- Синдром покаяния, - проговорила Мендилор. – Так назвали у нас этот суицидальный всплеск. Каждый из самоубийц оставил письмо, в котором рассказал о своих шалостях в этом мире.
- Какой честный душегуб! – капитан рассмеялся. – Он даёт нам понять, что не карает невиновных. Как ты думаешь, Тереза, может, нам следует прижать ребят из этого притона? Тогда Алеку придётся встретиться с нами. Что? Ладно, по твоему взгляду вижу, что не прав. Но мы должны заставить его освободить Линду.
- Как бы он не отправил нас вслед за ней при малейшей нашей попытке навредить его друзьям. Подумай только, он озаботился твоей судьбой и сделал так, что никто не обвинил тебя в том, что ты выпустил его, хоть и под влиянием его же воли. И ты хочешь отплатить ему чёрной неблагодарностью? Гордон, пойми, он станет хозяином этого мира, если только захочет этого. Давай не будем наступать на хвост самому могущественному человеку планеты.
- Но мы не можем оставить Линду в её положении.
- Она хотела довести Эдуарда до инфаркта. Она ещё легко отделалась.
Мендилор замолчала, и Гордон понял, что не сможет переубедить её, как не сможет самого себя уверить в своей правоте.

Линда Вилсон медленно шла по длинному тёмному коридору, по которому уже преодолела больше десятка километров. Она так устала, что бешеный, пламенный страх, и тот отстал. Он плёлся вслед за ней, иногда касаясь её затылка. И тогда измождённая девушка делала новый рывок, на минуту избавляясь от его дыхания.
Потом силы возвращались, но они же были проводником ещё более мощного ужаса, и Линда пускалась со всех ног. Она кричала, хоть уже не помнила ни одного человеческого слова. Она не знала, что будет с ней, если преследователь настигнет её. Конечно, милосердной смерти она не получит. Ей мерещились все известные пытки, о которых она когда-либо читала или слышала. И девушка летела сквозь однообразное пространство, заходясь в самой жуткой агонии из всех, которые мог пережить человек.
Линда Вилсон была в коме всего одни сутки, но её чудесные золотые волосы уже потускнели до цвета серебра.
«Что она видит? Господи, что она видит? Что он ей уготовил?»

12
Ночью на вилле горела только одна лампа в холле. Алек и его близкие люди сидели в креслах друг возле друга. По общему согласию, правда об убийствах, совершённых Альганом, должна была стать их общей тайной. И Алек рассказывал о них, но без интонации, словно читал прогноз погоды. Никто не торопил его, не перебивал, не высказал ни утешения, ни порицания. Слова Алека зависали в воздухе, таяли, не оставляя следа. Демке был мрачен, Сандр отрешён. Мик, прячась в темноте, еле заметно улыбался, но не от злорадства. Он, как никто другой, понимал, какой беды им всем удалось избежать. Мировосприятие этого мальчика, слагаемое из бесконечного ощущения тайны и благодарности за эту тайну, дарило ему непрерывное удовольствие от жизни. Он был счастлив больше любого из присутствующих в комнате, поскольку цель его была ясна и не замутнена сомнениями и страхом.
Эдуард сидел, по-детски склонив голову.
- Это ужасно, - глухим, пустым голосом сказал он по окончании исповеди. – Алек, всё это делает тебя… чудовищем. Твоя сила – зло, она от дьявола. Хотя, кажется, я присягал исповедовать вашу религию, а у вас нет антибога.
- Эдуард, это было очень давно, - ответил Альган. – И неужели ты считаешь причины моих преступлений не достойными понимания? Я мстил, за тебя, и за другого парнишку, которого довели до смерти.
- Тогда мсти всем! И за всех! – закричал его любовник, вскинув голову. – Посмотри, как много обиженных. Да в одном нашем баре их десятки!
- Не искушай его, - пробормотал Мик.
- Алек, если ты начнёшь это, ты не остановишься, - продолжил Эдуард спокойнее. - Народу очень много, и всем больно. Но ты не можешь вмешиваться в судьбы всех! Алек, я умоляю, предоставь мир самому себе, тебе не решить всех проблем. Давай жить нашей жизнью. Нашей! У нас с тобой мало времени, каких-то шестьдесят лет при удачном раскладе. Я не хочу потерять тебя из-за твоего гипертрофированного чувства справедливости. И ты не сделаешь этот мир лучше. Никому это пока не удалось.
- Никто и не пытался, - тихо ответил Алек.
- Ты не понимаешь, Эдуард, - сказал Демке. – Он не может перестать делать это оттого, что это слишком соблазнительно. В детстве у него была та же проблема.
- И что ты предпринял? – дерзко спросил Эдуард, обернувшись к нему. – Ладно, Алек, прошлого не вернуть. Но я хочу, чтобы ты дал мне слово, что всего этого не повторится. Видишь ли, я средний человек из среднего класса и с весьма средними мечтами. Меня мало волнует этот мир. Я посредственность, я озабочен только своим счастьем и счастьем любимого человека. Если я такой тебя не устраиваю, можешь прогнать меня. Но если я тебе нужен, ты выполнишь мою просьбу. Я много страдал, и я хочу покоя.
- Конечно, я даю тебе слово, - проговорил Алек.
- Спасибо, - Эдуард поднялся. – Извини, но мне нужно время, чтобы простить тебя. Точнее, смириться.
Он хотел подойти к Альгану, потом быстро вышел за дверь.
- И он тебя ещё в чём-то обвиняет, - заметил Сандр.
- Оставьте меня одного, - сказал его брат.
Демке и Сандр вышли сразу же, но Мик и не подумал покинуть своё место.
- Как я смогу перестать делать это? – проговорил Альган. - Если бы ты был свидетелем того зла, за которое я наказываю, ты понял бы. Я сходил с ума от ненависти и сострадания одновременно. Даже моя любовь к Эдуарду бледнела на этом фоне, и я терял его, хоть и на время. Я видел такие зверства, что даже моя изощрённая фантазия не может перенести их.
В голосе его была даже не горечь, а разъедающая боль, ярость, тоска.
- Я понимаю, - сказал мальчик.
- Я не могу бросить этого, - в отчаянии прошептал его учитель, заламывая руки. - Я продолжу это. Я солгал Эдуарду, солгал тому, кого обожаю. Мы оба умрём страшной смертью.
- Нет, - Мик улыбнулся. – Не умрёте. Я на что же? Я сменю тебя.
- Что? – не понял Алек. – Что ты сказал?
- Я займу твоё место. Я слишком люблю тебя, чтобы позволять тебе дальше творить это. И я слишком люблю Эдуарда, чтобы позволить тебе лгать ему. Я всё знаю, я вычислил твои методы. Я знаю о тех убийствах, массовых и одиночных, которые ты совершил за последний месяц. Захватывая чужую волю, ты заставлял людей сводить счёты с жизнью. Знание о физическом и энергетическом строении тела позволяло тебе манипулировать здоровьем твоих жертв и будить спящие болезни вроде рака, провоцировать кровоизлияния в мозг. Несчастные случаи тоже легко объяснимы: затуманив мозг человека, очень легко бросить его под машину или вытолкнуть из окна.
Подросток мечтательно улыбнулся.
- Подчинять себе людей я уже умею, как и вводить их в разные интересные состояния. С Линдой у меня получилось очень неплохо. А остальному ты подучишь меня. И, конечно, ты будешь продолжать лечить. Теперь у тебя будет больше времени и сил на это.
Альган с болью смотрел на него.
- Но ты не сможешь, - простонал он. - О, не смеши меня, ты ещё ребёнок. У тебя не хватит ни сил, ни выдержки.
- Ради тебя я постараюсь. Я знаю, на что иду. Мне гораздо легче будет совершать зло самому, чем прощать его тебе.
- Ты бредишь. Я никогда не позволю тебе этого.
- Ради Эдуарда позволишь, - тихо произнёс Мик. – Ради его спокойствия. Это моя жертва ради тебя. Это единственное, чем я могу отплатить тебе за твою заботу. Я для этого создан.
- Но как же твоя красота? Твои замки из янтаря?
- Любовь выше красоты.
- Но я никогда не прощу себе, если ты по моей вине будешь убивать.
Мик засмеялся.
- Так или иначе, я уже всё для себя решил, - сказал он. – Твоё согласие мне нужно лишь потому, что я очень уважаю тебя. Но если ты откажешь, я буду просто лгать тебе.
Альган только качал головой, не сводя с него страдающего взгляда.
- Подумай обо всём этом, - с улыбкой добавил Мик. – Но лучше чуть позже. Я позову его?
- Будь так любезен.
Мик вышел, и, спустя минуту, в комнату проник Эдуард. Он с присущей ему робостью приблизился к Алеку, сел у его ног и положил голову ему на колени. Альган стал перебирать его волосы, потом помог ему встать, и усадил к себе на колени. Молодой человек прижал лицо к его груди.
- Уже всё прошло, - тихо сказал он. – Теперь будет легче.
Альган не отвечал, прислушиваясь к стуку сердца и дыханию любимого. И душа его, болью потери стянутая в узел, наконец, ощутила покой. Смятение, горечь, страх перед обвинениями близких людей постепенно отступали, и тёплые волны покоя, прощения ложились на тяжёлое сердце Алека, делая его прозрачным и сияющим. Исчезло даже знакомое, изводящее и неотступное раскаяние, отягощающее душу Алека с детских лет. Теперь он любил, только любил, смирив и отринув другие эмоции. Он любил так горячо и пылко, что обычным людям такое чувство не удалось бы вынести и часа. Он любил Эдуарда так уже больше месяца, и он знал, что это непосильное испытание любовью будет продолжаться до последнего часа. День за днём, возможно, долгие годы. Годы счастья, не сравнимого ни с чем.

Мик стоял у приотворённой двери и смотрел в темноту холла. Острое сосредоточенное лицо подростка оцепенело в выражении крайнего, почти религиозного фанатизма и обожания. Это настолько не соответствовало его сдержанному характеру, рассудительности и непредвзятости, что можно было решить, будто он повредился в рассудке.
Видимо, уловив собственное затмение, Мик встрепенулся, провёл рукой по лицу и улыбнулся сам себе. Лицо его теперь выражало нежность, тёплую иронию и заботу. Он смотрел на тех, кто подарил ему смысл жизни и возможность испытать самую сильную любовь. Смотрел на тех, ради кого Мик готовился погибнуть, возможно, и морально и физически. Он собирался пожертвовать своей чистотой, безгрешностью, своей юностью, целью, совестью, душевным спокойствием, и, скорее всего, самой жизнью ради спокойствия двух человек.
Мик рисковал потерять всё, но он был счастлив, как никогда в жизни, взяв на себя невиданную привилегию – возможность искупить грехи самых дорогих людей.

Сайт управляется системой uCoz